* * *
Чтобы поднять тяжелую тушу здоровяка, потребовались объединенные усилия всех, кто находился на вершине. Всех, кроме меня. С пробитым плечом и после утреннего кровопускания сил у меня было не больше, чем у новорожденного цыпленка. Поэтому я стоял в стороне и лишь наблюдал за действиями остальных. В который раз я поразился невероятной силе гномов — при столь маленьком росте у Койна были непомерно широкие плечи и массивные руки. Самое интересное, что все мужчины из клана Чернобородых отличались таким телосложением, а ведь, по словам Койна, их клан никогда не воевал и занимался торговым и кузнечным делом. Как же тогда выглядят закаленные в боях гномы? Особенно учитывая тот факт, что прежний лидер клана Чернобородых ввязался в борьбу за некий Сапфировый Трон, мгновенно потерпел поражение, и их род был изгнан из родных мест. Их просто стерли в порошок и лишь из милосердия не стали добивать жалкие остатки оставшихся в живых гномов. Когда обстановка станет более спокойной, надо будет обязательно расспросить Койна обо всей этой истории.
Вцепившиеся в веревку люди и гном последний раз ухнули, слаженно потянули веревку на себя, и из чернеющей в снегу ямы появились облепленная снегом голова здоровяка и широкие плечи. Первым делом, орудуя одной рукой, Рикар вонзил топор в снег и, покрепче ухватившись за топорище, окончательно вытащил себя из злополучной ямы. Еще через мгновение Рикар уже крепко стоял на ногах, а обрадованные люди хлопали его по плечам (будучи не в состоянии дотянуться до плеча, коротышка Койн от души шлепнул здоровяка чуть пониже спины) и поздравляли с успешным освобождением из снежной ловушки. Здоровяк смущенно переминался на месте и разводил руками. Подойдя к нему, я в свою очередь хлопнул его по плечу и спросил:
— Ну что, нашел подходящее место для постройки охранной башни?
Раздался дикий гогот окружающих, а здоровяк, сохраняя серьезное выражение лица, вытрусил забившийся в бороду снег, с достоинством оглядел наши лица и, все же не выдержав, расхохотался.
— Не нашел, господин, — сумел он выдавить сквозь смех. — Зато знаю, где ее строить не след!
— И то хорошо, — кивнул я. — Ты в порядке? Руки-ноги целы?
— Целы, господин, — отозвался здоровяк. — Падения и не почувствовал даже — в яму снега намело, и я словно на перину пуховую упал. Только ладонь рассадил — о стену зацепился, когда вниз летел. Лишь один раз испугался — топор в снегу утоп, и все никак его найти не мог. В снег нырять пришлось, чтобы топорик отыскать.
— А что там внизу? — с любопытством спросил Койн. — Что за яма?
— Ну… — задумался Рикар. — Глубина локтей в десять будет.
— Не десять, а восемь локтей, — хмыкнул гном. — Мы ровно столько веревки спустили. Что глубина? Ты про яму расскажи — какой камень в стенах, ровное ли дно, есть ли трещины или проходы в сторону?
— Откуда я знаю?! — буркнул здоровяк, очищая топор от снега. — Я на стены не глядел! Я топор искал!
— Не видел, не смотрел, — разочарованно отозвался Койн. — Если ничего не увидел и не узнал, чего ты вообще в эту яму полез?
— Полез?! — взорвался здоровяк. — Я туда провалился!
— А пока падал, на стены лень взглянуть было? — удивленно спросил гном.
— Я сейчас тебя туда скину, и, пока вниз лететь будешь, любуйся в свое удовольствие!
— Так! — вмешался я. — Яму оставим на потом. Рикар, мы здесь битых два часа торчим, а места под башню так и не нашли. Вот и займись! Койн, хватит цепляться к Рикару. Поблагодарим Создателя, что он вообще остался в живых. Лучше вместе с мастером Древином оглядитесь по сторонам — для башни нужен строительный камень, и мне не хочется поднимать его со дна ущелья. И ради всего святого — смотрите под ноги!
Спорщики неохотно разошлись и наконец-то занялись делом — гном вновь полез на скальную стену, Древин облюбовал торчащий из скалы каменный зуб и теперь сметал снег у его основания.
Наученный горьким опытом здоровяк не поленился сходить к платформе подъемника и прихватил оттуда тонкое бревнышко — не иначе воспользуется им в качестве жерди, чтобы проверять путь перед собой. Я одобрительно кивнул. Воистину — на ошибках учатся.
Вооружившись бревном, здоровяк взвесил его в руках и, задрав голову вверх, хищно посмотрел на зад взбирающегося по стене гнома. Примерился… и, наткнувшись взглядом на меня, сразу потускнел и, с сожалением вздохнув, направился к месту своего недавнего падения.
Убедившись, что все при деле, я смел снег с выпирающего каменного ребра и уселся, с облегчением прислонившись спиной к скале. Потеря крови давала о себе знать — у меня немного кружилась голова и время от времени накатывала сонливость. Преодолевая желание закрыть глаза и погрузиться в сон, я усиленно крутил головой по сторонам, успевая охватить взглядом всех находящихся на скале. Хватит с меня неожиданностей.
Торчащие у лебедки мужчины поняли, что мы здесь надолго, и решили не стоять попусту, а заняться делом: принялись обрывать растущие в трещинах ветви кустарника. Не отходя далеко от подъемника, размели снег в стороны и обнажили земляной слой с густой пожелтевшей травой. Через десять минут на платформе подъемника уже лежали груда ломких ветвей кустарника и целая охапка увядшей травы. Заскрипела лебедка, и, вздрогнув, платформа поползла вниз к стене. С таким легким грузом легко управлялся один человек, тогда как другой продолжал выламывать растущий из разлома кустарник и сноровисто срезать траву. Все при деле.
Глядя на уплывающую вниз траву, я поморщился — лошади уничтожали сено быстрее, чем мы могли заготовить. А теперь, когда я запретил любые вылазки за стену форта, жалкие запасы под пристроенным к конюшне навесом таяли на глазах. В буквальном смысле этого выражения. Еще пара дней, и лошади окажутся на голодном пайке, а затем и смерть от голода. Осталось решить, что делать. Либо уповать на чудо и надеяться, что следующим днем с неба упадет пара стогов душистого сена, либо перестать верить в чудеса и попросту прирезать лошадей на мясо, пока животные не превратились в шатающиеся от ветра призраки. Я прекрасно осознавал, насколько важны для нас лошади — перевозка грузов, пахотные работы, верховые вылазки на разведку. Особенно это скажется, когда придется распахивать поле под посевы, и я предпочел бы идти вслед за плугом, а не впрягаться в него самому.
Мои размышления прервал длинный пронзительный свист, который донесся со стены и эхом заметался среди скал. Часовые подняли тревогу. Рывком поднявшись на ноги, я поспешил к краю стены, в глубине души опасаясь увидеть в ущелье подступающую армию шурдов. Подбежав к обрыву, я с трудом затормозил и бросил взгляд вниз. Ущелье по-прежнему выглядело пустынным и безжизненным. Никого и ничего. Я недоуменно взглянул на суматошно мечущиеся по стене фигурки часовых и вновь перевел взгляд на ущелье.
— Взгляните туда, господин, — правильно понял мое замешательство подоспевший Рикар и ткнул рукой в глубину ущелья.
Прищурив глаза, я приставил ладонь ко лбу и попытался разглядеть опасность. Хоть убей, но я видел лишь снег, редкие пни деревьев и чахлый кустарник. Краем глаза я заметил движение и, бросив в ту сторону взгляд, наконец-то разглядел незваных гостей. Теперь они предстали перед моим взором абсолютно отчетливо, и я понял, почему поначалу не смог их даже заметить — пять шурдов верхом на огромных сгархах цвета талого снега, на плечи гоблинов небрежно накинуты меховые накидки ослепительно-белого цвета. Под накидками — толстые куртки из того же материала, что и накидки. И сгархи, и их наездники замерли абсолютно неподвижно и молча смотрели на возвышающуюся перед ними крепостную стену. В центре группы находился сгарх, чья шкура резко отличалась своим цветом от собратьев — темно-серый, почти черный мех свисал густыми лохмами до земли. Сидящий на нем шурд был стар. Очень стар. Остальные гоблины были гораздо моложе, на сплюснутых головах виднелись выпирающие горбом костяные гребни.