— Лени не удержал язык за зубами, — подытожил я.
— А чего скрывать-то? — фыркнул здоровяк. — Вы, господин Корис, с виду хоть и чудище страхолюдное, но о нас думать не перестали! Все так же заботитесь, себя не щадя. Вы-то не помните, а вот мы хорошо знаем, какие господа бывают! С виду богобоязненный весь из себя, в церковь кажный день наведывается, а у самого руки по локоть в крови невинной. Да что далеко ходить? Вон, старый лорд Ван Ферсис, чтоб он сдох в корчах, с виду человек человеком, а на самом деле — душегуб лютый! Эх, мне бы с ним рядышком на минутку очутиться, так я б не медлил! Вот это тварь! А Лени… этот да… языком почесать любит, такая уж натура у него. Но только со своими, чужому кому слова не скажет лишнего!
— Чудище страхолюдное, — горько хмыкнул я, со вздохом поднимая лицо к небу. — Верно подмечено.
— Что вы, господин! Это я так, к слову сказал!
— Верно сказал! — отрезал я. — Чудище и есть! Потому и хочу избавиться от этого ледяного проклятья! Не хочу жить в набитой снегом пещере и бояться высунуть нос наружу! Потому и пойду к Пограничной Стене! Не поверишь, но я иногда спрашиваю сам себя: за что мне это? Где я так нагрешил? Сперва шипастая сфера в бедре и каждодневное ожидание смерти, теперь вот это! За что?
— Как говорят священники, господин, то сам Создатель вам испытания посылает. А мой отец так говаривал: такова доля у всех, кто покидает отчий дом и выходит в дальнюю дорогу. Зато другое дело ладно вышло! — криво заулыбался здоровяк, почему-то избегая смотреть мне в глаза. — Теперь о свадьбе почем зря напоминать не буду. Чем плохо?
— Да уж, — через силу улыбнулся я, окидывая свою промороженную фигуру взглядом. — Какая уж тут свадьба. На меня теперь только если снежная баба польстится. Кстати, как там Алларисса? Жива-здорова?
— А что с ней сделается? — пожал плечами здоровяк. — Здоровехонька. О ней и веду речь, господин.
— Да понял я уже, что выходить замуж за сосульку она не согласится, — отмахнулся я.
— Кхм-кхм, — гулко откашлялся Рикар. — Это тут ни при чем. Замуж-то она как раз собирается… да только не за вас… а, кхм-кхм… а за болтуна нашего, за Лени… такие вот дела, господин… Как вернулся рыжий весь израненный да окосевший на один глаз, так она от него и не отходила больше ни на шаг. А сегодня решили благословения вашего просить… кхм-кхм… вроде как вы сами Лени и сказали: дай, мол, только до дома добраться, и сразу оженим тебя, на ком хочешь… кхм-кхм…
— Ты что, подавился? — не выдержав, рявкнул я. — Чего кашляешь через каждое слово?
— Э-э-э… кхм-кхм… чего велите, господин?
— А что тут делать? Благословение давать будем, — хмыкнул я. — Твое благословение. А потом пусть себе женятся, и дай им Создатель счастья и долгих лет жизни. Понял?
— Ага, — кивнул Рикар. — Чего не понять-то? А почему мое благословение?
— А ты на меня взгляни, если еще не рассмотрел, — посоветовал я ему. — Хочешь, чтобы молодые от нечисти благословение получали? Я свое согласие дал, счастья им пожелал, а все остальное — на тебе. С Нилиеной поговори, пусть это дело в свои руки возьмет. Она и решит, когда свадьбу сыграют. Святого отца у нас нет, но на крайний случай и Стефий сгодится. Да! С церковью нашей как продвигается? Крышу вы положили, это я видел. А внутри как?
— Заканчивали уже, господин, — ответил Рикар. — А после рассказа Лени о том, как вы к святому месту приблизиться не смогли, так и приостановил я работу. На всякий случай.
— Нет, так дело не пойдет. Работу возобновляй, и чтобы церковь в первую очередь закончили. Там и свадьбу сыграют. А когда — это уж Нилиена пусть сама решает.
— Сделаем, — заверил меня Рикар и, чуть помедлив, не удержался от сочувственного вопроса. — Как вы, господин? Вы же к девке этой неразумной всем сердцем, а оно вона как вышло…
— Нормально, — усмехнулся я, показав в оскале промороженные зубы и десны. — Что мне сделается? Ступай уже и передай молодым мое согласие, не томи их попусту.
— Угу, — пробубнил Рикар и зашагал ко двору.
А я остался на стене, слепо смотря в раскинувшееся перед стеной ущелье. Освободившиеся из моего ослабевшего захвата щупальца взмыли в воздух и закачались над головой. Парочка отростков спустилась мне на плечи и лениво заскользила по груди. Горько улыбнувшись, я бережно провел по ним закованной в железо ладонью. Мои верные друзья, защитники и утешители. И точно такие же, как я, — холодные и страшные на вид.
Отступление пятое
Идущий вслед за показывающим путь монахом мужчина втянул носом воздух и, брезгливо поморщившись, прижал к лицу надушенный носовой платок. Смесь гниющей плоти, застарелого пота и слабый запах сожженного цветка Раймены. Темный коридор был пропитан этой отвратительной вонью.
Проводник остановился у тяжелой железной двери, около которой стояли двое вооруженных мечами стражей в монашеских балахонах. Лязгнул снимаемый железный засов, и, тягуче заскрипев, дверь отворилась внутрь.
— Столько предосторожностей… он так опасен? — впервые нарушил молчание мужчина.
— Ну что вы, сын мой, — донесся мягкий голос из помещения. — Нет никакой опасности. Входите смело и не забудьте пригнуть голову — притолока слишком низкая.
— За годы службы я давно уже привык к каменным мешкам вроде этого, — сухо ответил маг, входя в крохотную комнату. — Но к смраду привыкнуть не сумел…
— А-а-а… вот и мой старый приятель по Академии… — проскрипел шелестящий голос, и маг невольно вздрогнул. — Что, решил выслужиться перед святошами, да, Крыса? Решил наконец вонзить свой нож в мое тело и тем самым отплатить за все столь долгие годы унижения?
Висящий на цепях лорд Ван Ферсис вскинул окровавленное лицо и скривил изодранные губы в гнусной усмешке.
— Хотя… дай-ка я догадаюсь… вонючая крыса где-то напакостила, а святые отцы, чтоб им сдохнуть в корчах, прознали про этот грешок? Иначе ты бы не решился прийти сюда, крысы трусливы…
— Светлый лорд Ван Ферсис, — медленно произнес уже успевший оправиться от испуга ментальный маг. — Не скрою, мне приятно видеть тебя в цепях, вонючий ублюдок!
— Вижу, вы давно знаете друг друга, — мягко произнес дознаватель, опускаясь на приставленную к скамье скамью.
— Давно, — кивнул седовласый маг, брезгливо осматривая покрытый кровавыми пятнами пол, выбирая, куда сделать шаг и не испачкать при этом изящные кожаные башмаки с серебряными пряжками. — Мы вместе постигали таинства магии в столичной Академии. И сиятельный лорд никогда не упускал случая напомнить мне, что я всего лишь грязный простолюдин. Прилюдно.
— Что, до сих пор вспоминаешь свое ежедневное унижение, Крыса? — издевательски протянул лорд, выплевывая сгусток крови.
— Мое имя Латкари! И сегодня ты в моей власти! Ты не представляешь себе, как я обрадовался, когда меня навестил священник и попросил помочь святой Церкви!