Н-ск. Россия. Андрей.
— Я побежала, буду поздно. Блин, опаздываю! — Елена Петровна схватила с журнального столика сумку и бросила в боковой кармашек мобильник и связку ключей, — Ну ты понимаешь.
— Понимаю мама. — Андрей хмыкнул. — Продукты в холодильнике, картошка под посудной мойкой. Люшку накормить, обуть, одеть и вытереть сопли. Ирке дать пинка и проследить, чтоб она на свою игру взяла теплую кофту, плащ и средство от комаров. Ничего не забыл?
— В папин кабинет не заходить, он чего-то там поставил на закачку, зависнет компьютер, сам понимаешь, реву будет до морковного заговенья. К Сергеичу поедешь? — Андрей кивнул, — Тогда завези Олюшку к бабушке, ну все, пока-пока. — Елена Петровна чмокнула сына в щеку и выскользнула за дверь, с улицы уже пару раз сигналил служебный микроавтобус, собиравший работников фирмы на работу.
Со стороны зала раздалось клацанье когтей по паркету, в прихожую ввалился Бон, несущий в пасти поводок.
— Ты уже гулял, разбудил ни свет, ни заря, — сказал Андрей псу. Бон шумно вздохнул и вильнул хвостом, намекая, что не прочь прогуляться еще. — Ладно, уболтал, черт красноречивый, но только до булочной.
Андрей взял у собаки поводок и защелкнул на ошейнике карабин, Бон радостно запрыгал и закружил вокруг хозяина.
— Ти-х-хо, — прикрикнул Андрей на собаку, — Девок разбудишь.
В булочную надо было идти так и так, Люшка и Ирка без майских и кунцевских булочек завтракать не будут, а их как раз и нет. Вот девки, Ирка каждый день про фигуру трындит, а на завтрак наяривает булки, дай килограмм шоколадных конфет, слопает весь килограмм, а потом будет три часа у зеркала бедра со всех сторон осматривать. Андрей вот предпочитает с утра колбасу или ветчинку, Бон тоже, но перепадает ему редко. "Почаще бы и побольше!" — было написано на морде у кобеля, словно угадавшего о чем думает хозяин и завилявшего хвостом. Купив в круглосуточном пакет молока, в дополнение к булочкам, Андрей повернул домой.
Восемь часов утра, сна ни в одном глазу, почему так? Как в школу идти, так спал бы еще часа три, а как выходные или каникулы, то вскакиваешь ни свет ни заря. Обидно, что как раз сегодня делать с утра абсолютно нечего! "В папин кабинет не заходить, он чего-то там поставил на закачку, зависнет компьютер." Нехай с компьютером, про него он не вспоминает больше двух лет и нормально живет, но иногда накатывало что-то и хотелось рубануться во что-нибудь забойное. Андрей шумно вздохнул, Бон повернул к нему морду: "Передразниваешь, хозяин?". Если бы, Андрей почесал небольшой шрам у основания шеи. Шрам напоминал контур дерева, своеобразный подарок от молнии и напоминание об опасности останавливаться под деревьями во время грозы. Больше двух лет как "украшение" заняло свое место на шее чуть выше правого плеча, а случившееся в лесу свежо, словно произошло вчера...
* * *
...Классный руководитель, Мария Николаевна, давно грозилась вывезти их шестой "А" в лес и вот тот день настал. Прекрасная погода, на небе ни облачка, птички поют, свежая майская зелень и отсутствие комаров. Зашибись! Час орания песен в автобусе, орали кто во что горазд, зато душевно и вот лоно природы предстало перед юными туристами во всей своей красе.
М-да, чтобы как-то с комфортом расположиться они с полчаса убирали с поляны бумажки, пакеты, консервные банки и прочий человеческий мусор. В реку никто заходить и не думал, сверкающие в воде у берега битые стекла отбивали всякую охоту закатать штанины и пройтись по мелководью. Девственностью природа и не пахла, наоборот, ясно ощущался запах общественного туалета от густых зарослей на противоположном от реки конце поляны. Андрей тогда с грустью вспомнил те дни, когда они с мамой гостили у ее брата, дяди Игоря, и ходили в тайгу за грибами и шишковать. Вот где простор и красота! Высоченные кедры в три обхвата с макушками, теряющимися в вышине. Сопки, стройными рядами уходящие в голубую даль и ни одной консервной банки на десятки километров вокруг. Вот бы одноклассникам показать! Надолго ли?
День пролетел, словно его небывало и близился к своему логическому завершению, близились и тучки, с обеда темной дымкой курившиеся у горизонта.
— "Люблю грозу в начале мая!" — прокричал кто-то из одноклассников, когда сильный порыв ветра поднял прошлогоднюю листву, а удар грома, с грохотом пустых бочек, заставил всех пригнуться. Мария Николаевна, словно пастушка, стаю гусей, погнала весь класс на автобусную остановку. Ветер крепчал, и стало понятно, что сейчас с неба рухнут потоки воды, молнии сверкали одна за другой. До автобусной остановки было еще с километр пути, когда хляби небесные разверзлись. Начавшийся первый майский ливень заставил Андрея вспомнить выражение про ведра и водицу из них выливаемую, он моментально промок до нитки. Впрочем, не он один. Класс рванул под деревья, дававшие хоть какую-то иллюзорную защиту от дождя своей куцей молоденькой листвой. Андрей выбрал себе развесистый дубок, только устроился под толстой веткой, как близкий разряд молнии ослепил его. Очнулся он уже в автобусе...
После выписки из больницы у всех друзей к нему было много вопросов на тему: "Не открылось ли у него что-нибудь сверхъестественное?" Нет, ни фига! Да ну? Мысли не читались, будущего он не видел, с духами умерших не общался. Даже обидно, шарахнуло молнией и никакого бонуса! Как сказать — бонус был. Назывался он "ремень кожаный для брюк". После прописки отцом "витамина", он еще три дня спал на животе и дал себе зарок на всю жизнь. Не подходить к деревьям, даже в ясную погоду, во избежание... Отец его любил, но любовь можно было выразить в более мягкой форме, по крайней мере, ремень взять не такой узкий что ли!
Как выяснилось, молния таки оставила после себя наследство. Довольно неприятное для пацана, раз и навсегда вышвырнувшее его из разряда компьютерных геймеров. Такой подляны от матушки-природы Андрей никак не ожидал — стоило ему присесть или остановиться рядом с компьютером как тот начинал тормозить и зависать, телевизор рябил, если он приближался к нему ближе двух метров, в мобильнике словно кто-то "ветры" выпускал. Полный абзац. Шрам на шее — ерунда, переживем, остаться без компа — вот это было смерти подобно. Изменился и характер мальчишки, из веселого раздолбая он превратился в задумчивого субъекта с тяжелым пронизывающим взглядом. В гляделки с ним было играть бесполезно, проще кобру загипнотизировать.
Пришлось смириться и заново открывать для себя окружающий мир. Книги, много книг, велосипед, ролики, спортзал по вечерам и, как ни странно, кухня.
Когда выяснилось, что компьютера ему теперь не видать, как собственных ушей он впал в черную меланхолию. Жизнь закончилась, солнце село и наступила непроглядная тьма. Спасаясь от приступа этой самой меланхолии, Андрей валялся на диване и перелистывал толстенную поваренную книгу, тут ему в голову пришла мысль попробовать что-нибудь приготовить. Самому. Дома никого не было. Младшая сестра Ольга-Люшка в детском саду, старшая, Ирка, свинтила к подружке, родители на работе.