Следующей поставкой стали двенадцать бронепоездов. По два каждому государству. И по роте бронеавтомобилей. И бронепоезда, и броневики тоже были устаревшей конструкции с изрядно изношенными двигателями, но опять же исправны и готовы к эксплуатации… Как выяснилось чуть позже, это было только начало. Венгры, оглянувшись по сторонам и увидев, что их ВВС и бронесилы отчего-то равны соседским и никак не отражают более значимую роль и место венгерского государства по сравнению с окружающими его странами, немедленно потребовали продать им авиатехнику для оснащения уже трех полков — истребительного, бомбардировочного и разведывательного. А также еще некоторое количество броневиков и пару бронепоездов. Вслед за венграми напыжились и чехи. Остальные ограничились дозакупкой броневиков — на большее не хватило денег. Кредиты новым государствам были предоставлены на основании докладов экономической части наших военно-дипломатических миссий о том, что именно и сколько мы можем получить от каждого из новых государств.
Заодно уточнялись границы. Населенные поляками Краков и его окрестности мы забрали себе без звука. Ну и кое-что еще удалось отхватить — например, населенные русинами области в Карпатах. Народ в тех краях принял это известие с восторгом. Ну да Россия в настоящий момент в том регионе была чрезвычайно популярна. Во Львове, запомнившемся мне по XXI веку крайне антирусской позицией, здесь напропалую цитировали слова местного уроженца, поэта, писателя, ученого, фольклориста, профессора и декана кафедры «руськой словесности», а затем и ректора Львовского университета Якова Федоровича Головацкого: «Да придут все в сознание того убеждения, что мы по роду и по племени, по вере и языку, по крови и кости искони один народ. Да живет великий славянский многомиллионный русский народ!». Ой, какие интересные люди, оказывается, жили и работали во Львове…
В общем, дела шли в нужном направлении. Деятельность британцев и французов удалось ненадолго нейтрализовать обещанием, что в случае возобновления военных действий мы склоним все новообразованные государства к вступлению в войну на нашей стороне. Впрочем, этого обещания хватило на пару недель, после чего французские и английские представители начали забрасывать свои правительства телеграммами — русские, мол, внаглую на ходу подметки срезают. Но было уже поздно: мы превосходили и британцев, и французов по всем показателям — и кадрово в том числе. Наши миссии были сформированы из людей, которых отобрали и проинструктировали Буров с Сазоновым, а руководство миссий еще и я, в то время как британские и французские формировались по остаточному принципу. Ну кто из действительно стоящих людей согласится поехать в такое захолустье — бывшую глухую провинцию бывшей и не слишком-то значимой империи? Даже если теперь это именуется независимым государством Словения… И численно тоже превосходили (в наших миссиях работали уже десятки и сотни людей, а в английских, французских и, скажем, американских насчитывалось по два-три, максимум пять человек), и, так сказать, оружно. В конце концов, во всех этих новых независимых государствах стояли наши войска, причем их военная мощь превышала все, что имелось в распоряжении новоиспеченных правительств. А у британцев и французов тут пока не было даже одного сраного взвода… Вследствие чего мы с Николаем получили две раздраженные ноты от Пуанкаре и Асквита, заявлявших, что какие-либо договоры с бывшими врагами союзникам следует заключать только вместе, ибо эта война велась союзными силами и потому ее завершение с любым враждебным государством также должно стать совместным действием. Вернее, ноты получил я — Николай в настоящий момент совершал вояж по столицам новообразованных государств, вызывая повсюду бури восторга. Ну как же, только-только стали свободными и независимыми — и тут ТАКОЙ гость! Император одной из великих, да что там — величайшей державы мира (ну да, раз приехал к нам — значит, величайшей, к нам же всякая мелочь не ездит). Светоч и надежда славянского мира! Освободитель и миротворец!..
Так что подписание торговых соглашений, подготовленных нашими миссиями, прошло на ура. Тем более что оно сопровождалось выделением новых кредитов взамен потраченных на вооружение. Но уже на совершенно других условиях.
Во-первых, новые кредиты являлись связанными, то есть все получаемые в их рамках деньги можно было использовать только на закупку товаров, произведенных на территории Российской империи, и на оказание услуг лицами, находящимися исключительно в русском подданстве. В ответ на обиженный вопль о несправедливости подобного требования было резонно указано, что кредиты, предоставленные на других условиях, уже потрачены, причем не слишком-то разумно. Нет, повышение обороноспособности — дело нужное и важное, но нашего первоначального предложения вполне хватало для ситуации, сложившейся к настоящему моменту. И в военном отношении, и для создания базы обучения личного состава с последующим перевооружением техникой нового типа. Зачем же было заказывать еще? А теперь всё, поезд ушел — договоры заключены и даже деньги уже перечислены.
Впрочем, немного на попятный все-таки пойти пришлось, и в договорах о кредите появился пункт о том, что какую-то их часть, от двадцати до тридцати пяти процентов в зависимости от страны, можно будет потратить на закупку товаров у национальных производителей. Но никаких зарубежных поставщиков!
Во-вторых, непременным условием выдачи кредитов, вынесенным в отдельный договор, было предоставление России территории под военную базу. Оно возражений не вызвало, ибо новые государства все еще побаивались немцев — как тех, чьей столицей была Вена, так и тех, чья столица называлась Берлин.
Еще одним непременным условием, включенным, правда, не в договор о кредите, а в торгово-промышленный договор, являлась перешивка всех железных дорог под русскую колею. Современные железнодорожные технологии пока не доросли до метода быстрой замены колесных пар, и товар на границе государств с разной шириной железнодорожной колеи обычно просто перегружали из вагона в вагон, что заметно удорожало и тормозило поставки. Мы же собирались обеспечить русским товарам режим наибольшего транспортного благоприятствования везде, где только возможно.
Свою роль Николай отыграл великолепно, несмотря на всю опасность личного появления на территории бывшего враждебного государства… Да пожалуй, еще даже не бывшего — мира с Австрией мы пока не заключали. А большинство вооруженных людей, стоявших в почетном карауле и составлявших значительную долю восторженных толп, которые приветствовали его на улицах столиц новых государств, еще некоторое время назад являлись солдатами и офицерами вражеской армии. Кто его знает, что за мысли у них там бродят и правда ли они патриоты своих новых стран, а не старой родины. Но слава богу, обошлось. По информации Бурова, удалось заранее узнать о дюжине планировавшихся покушений, но в основном дело не заходило дальше говорильни. А три действительно серьезных удалось предотвратить. Более того, уже после отбытия Николая в Венгрии, Чехии и Хорватии были разыграны целые газетные шоу, в которых он был представлен как мужественный человек с чувством долга. Так, венгерские газеты сообщили, что, когда русскому императору доложили о том, что на него готовится покушение и для сохранения его жизни требуется отказаться от встречи с жителями Будапешта, он ответил словами Марка Аврелия: [36] «Делай что должно, и пусть будет то, чему суждено!», после чего спокойно уселся в открытый автомобиль… Вообще-то так и было на самом деле. Ну, почти так. Ибо к моменту доклада Николаю люди, готовившие покушение, были уже обезврежены. Однако вероятность того, что выявлены не все из них, оставалась — уровень новоиспеченных служб безопасности новых государств был пока крайне невысок. А что поделать — им пока не хватало ни опыта работы, ни проверенных и подготовленных кадров.