Разговоров было много. Я впитывал информацию, отсеивая шелуху, и узнал, что марафис в этом году уродился очень неплохой (как я понял, это местный сорт винограда). Что последним деянием предыдущего коменданта, прежде чем его отправили на повышение поближе к столице, стало большое достижение: ему удалось предотвратить воровство выделенных столицей денег и запустить дилижансное сообщение с другими городами. Что на тюрьму напала банда Лихна Мохнатого, намереваясь освободить своего братца, словленного пару месяцев назад, но наткнулась на искусников и с большими потерями вынуждена была отступить. Теперь всех шерстят, ищут их, особенно помощницу Лихна, соблазнившую начальника тюрьмы и выведавшую, как там все охраняется, и ее любовника – сбежавшего от наказания чародея, пытавшегося зачаровать искусника тюрьмы, но силенок не хватило, поэтому все и сорвалось.
Слушая все это, я потихоньку офигевал от того, как намешали сюда всего разного несовместимого. Одно я понял: ищут и нас с Кариной, и нападавших. В общем, всех ищут.
А вот и мой клиент.
Я успел заметить, как молодой парень, прилично одетый, пристроившись рядом с дородным мужиком, ловко срезал у того кошелек и бросил его в корзину идущей мимо миловидной дивчины. Мужчину грамотно отвлекали другие члены банды, и, когда он наконец осознал, что остался без денег, было уже поздно. Отвлекающие тут же растворились в толпе, а потерпевшего стал утешать и возмущаться в тон ему тот, кто, собственно, и срезал кошель. На крики пришла стража, что ничуть не смутило карманника. Он спокойно вместе с пострадавшим стал отвечать на вопросы охранников порядка.
Ловко работают! Я погладил приятную тяжесть пристроившегося у меня за пазухой кошеля и улыбнулся. Я специально встал так, чтобы та девушка, которая являлась собирателем жатвы, прошла мимо меня. Или я мимо нее, как посмотреть. Когда мы поравнялись, я на краткий момент максимально усилил полог невидимости, в результате чего девушка отвернулась в другую сторону, а я выстрелил силовую нить в ее корзинку. Кошель, прикрытый пучком лука, был невиден, но я зацепился с первого раза. Правда, пришлось потом обратно таким же образом запихнуть этот пучок зелени, прихваченный вместе с деньгами. Думаю, пропажу скоро заметят, но вряд ли поймут, в чем дело.
А вот и продуктовый рынок, и людей тут – не протолкнуться. Так, а как же я буду покупать продукты? Захваченный мыслью о прогулке, я совсем упустил из виду эту важную деталь. Одно радует: такие, как я, тут есть. А то я уже стал сомневаться в ситуации: разве может дворянин сам ходить на рынок? К счастью, здесь такое в порядке вещей: вон подобный тип неслабо торгуется с продавцом мяса. А мне что делать? Я огляделся по сторонам и заметил у самого входа торговца корзинами. Мужчина лет под сорок, с парнишкой (видимо, сын) лет четырнадцати-пятнадцати в качестве помощника.
Похоже, надо слегка подкорректировать образ, иначе ничего не получится. Мне доводилось видеть фильмы столетней давности про войну, были там высокомерные персонажи в черной униформе и черных же фуражках. Одежонка у меня, конечно, совсем не та, но тут главное – поведение. И еще… Я усилил полог невидимости, встал поодаль, чтобы не мешать движению, и заправил брюки в сапоги. Не черные, не лакированные, но других нет. Теперь трость перехватываем как стек, благо она небольшая и тонкая… Покрутил в руке – ага, пойдет. Похлопал по голенищу сапога. Почти то, что надо. Прямая спина, наглое выражение лица, шляпа, щеголевато заломленная набок… Ага, вот так пойдет… Ну-с… И я совсем убрал полог невидимости…
Фераччо дал подзатыльник сыну, когда тот споткнулся и оперся на корзину, слегка помяв ее. Несколько прутьев выскочили из оплетки.
– Осторожней, олух! Скоро отца перегонишь в росте, а неуклюжий, как младенец!
– Извини, – ломающимся баском проговорил пацан и смущенно почесал место приложения воспитательной силы тяжелой ладони отца. – Ой, пап!
Фераччо оглянулся и заметил человека, что внимательно рассматривал его товар.
– Господин, – поклонился корзинщик.
Покупатель, мелкий аристократ, презрительно глянул на продавца, снова на прилавок – и тростью потыкал в плетеный бок одной корзины, как бы проверяя на прочность.
– Не беспокойтесь, господин, они сделаны на совесть и стоят своих десяти медяков.
Надменный тип скривился, пару раз слегка ударил своей тростью по голенищу сапога, затем бросил на прилавок серебрушку.
– Какую изволите? – Фераччо еще раз поклонился, судорожно пытаясь подсчитать, хватит ли у него сдачи: сегодня день был не особо прибыльный, но и терять такого клиента не хотелось.
Покупатель ткнул тростью в самую большую корзину, потом указал на сына Фераччо и наконец открыл рот:
– Понесет. Заработает.
Фераччо закивал и дал очередной подзатыльник несообразительному сыну:
– А ну хватай и неси за господином! Донесешь, куда скажет. И поторопись! – Заметив, что покупатель развернулся и не оглядываясь отправился вдоль рядов, корзинщик шепотом добавил: – Ты сильно не вякай там. Делай, что он скажет. Может, еще серебрушка перепадет. Тогда точно куплю тебе нож, какой ты просил.
Обрадованный парень подхватился, поставил корзину на голову и бегом устремился за странным господином. Это ничего, что придется заняться неблагодарным делом, играя роль слуги. Тот нож, что выточил их кузнец, стоит небольшого унижения. Вот ребята потом обзавидуются!
Ник
Стоит ли встречаться с комендантом? Не знаю, не знаю… Я был в сомнениях. Риск присутствует, но и польза в случае удачи будет огромная. Если повезет, можно быстро узнать, что все-таки случилось с Умником. Или лучше сначала двинуть в Оробос, обустроиться, набраться сил и знаний, а потом вернуться? Но что мне мешает проделать все это в случае неудачного разговора с комендантом? Я понимаю, что после поднятого шухера можно легко влипнуть в неприятности, но если посмотреть с другой стороны, то, наоборот, в общей неразберихе существует вполне реальная возможность успешно решить свои проблемы.
Можно было бы понаблюдать за служащими, найти человека, что отвечает за хранение вещей заключенных, допросить его… Но здесь одно «но»: для всего этого нужно время, которого у меня просто нет. Чем больше я сижу в городе, тем выше вероятность, что меня обнаружат местные стражники. Нет, я их не боюсь, вроде достаточно сил накопил, чтобы развернуть локальную заварушку, но оно мне надо? Еще прибью кого-нибудь, а я все-таки предпочитаю этого не делать без крайней необходимости. Хм… Надо же, как я сейчас говорю… Убивать… Эта мысль вызывает у меня сейчас лишь спокойное недовольство, но никак не внутреннее сопротивление. Если придется кого-то порешить – сделаю это. И вряд ли буду испытывать угрызения совести, если человек заслуживал смерти. Но убийство само по себе все-таки вызывает у меня чувство отторжения. Решать проблемы с помощью силы и тем более душегубства мне до сих пор кажется отвратительным.
Итак, комендант. Если он адекватный управляющий, то должен собирать всю информацию о событиях, о людях, замешанных в этих событиях, а значит, и обо мне. Должен же он знать, кто покинул гостеприимные стены тюрьмы? Логично предположить, что такие данные у него есть, а насколько я разузнал, дома он не работает, только в своей рабочей резиденции. И вряд ли нужная мне информация хранится в сейфах – скорее, он просто держит бумажки в столе. Стоит сначала пошарить там, а если ничего не найду, то пообщаюсь лично… Хочется верить, что я правильно все разложил по полочкам.