Он стиснул в кулаке перстень с печатью и взглянул на гнома.
– Согласен, – подтвердил гном. – Хорошим же я был бы другом, если бы предложил сыну ослушаться последней воли умирающего отца.
Гефорг поднялся и пошел освободить из упряжи ржущих лошадей. Возле перевернутой кареты он едва не рухнул в грязь, споткнувшись о тело погибшего Далтона. Да, прибытие в родной город оказалось совсем не таким, каким Нарлинг представлял себе. Возвращаясь после долгих лет разлуки, Гефорг был уверен, что его ждет счастливое и светлое будущее. Такое же счастливое, каким было его детство, проведенное в родном доме.
Юный Нарлинг освободил лошадей и привязал их к ближайшему дереву. Кони успокоились и теперь смирно стояли под обрушивающейся с неба водой. Когда молодой человек привязывал последнего коня, ему почудилось какое-то движение со стороны дороги, но, обернувшись, он ничего не смог разглядеть.
Регнар тем временем успел оттащить тела от дороги на скрытую от глаз лесную проплешину. Человек и гном начали копать могилу, пользуясь мечом и руками. Отбрасывая пропитанную ливнем землю, Гефорг пообещал самому себе, что вернется сюда позже и поставит памятник отцу, как он этого, несомненно, заслуживает. А до тех пор его, Гефорга Нарлинга, собственный меч будет постоянно напоминать о безвестных могилах Вердиса Нарлинга и Далтона Пирта.
Когда с похоронами было покончено, Регнар и Гефорг встали возле могилы, мысленно воздавая последние почести погибшим.
– Отец, я клянусь, что восстановлю доброе имя Нарлингов и выясню, что произошло на самом деле! Я клянусь тебе, что отомщу за тебя! – произнес Гефорг, чувствуя, как горячие слезы вновь текут по щекам.
– Где бы ты ни был, Вердис-гин, знай, я присмотрю за твоим мальчиком, – пробормотал гном, до побелевших костяшек сжимая руками рукоять своего боевого топора.
– Далтон, ты был славным другом, и я благодарю богов за то, что они свели меня со столь достойным человеком, – добавил Гефорг, обращаясь к покойному другу.
Постояв еще немного в молчании, человек и гном так же молча развернулись, направляясь к привязанным у дерева лошадям.
– Знаешь, дружочек, я терпеть не могу лошадей, – со вздохом напомнил Регнар, когда Гефорг стал отвязывать коней.
– Я помню это, – заверил Гефорг. – Но поверь, ехать на их спинах гораздо лучше, чем месить ногами дорожную грязь.
– Мы и так по самые уши в этой грязи, – проворчал гном, все же разумно подхватывая под уздцы одного из коней.
– Я не очень хорошо представляю, как нам лучше всего проложить свой путь, – поделился своими тревогами Гефорг, сооружая из длинного ремня с упряжи повод для двух «лишних» коней. – Тот инквизитор наверняка объявил на нас охоту. Не хотелось бы попасться в его лапы.
– Да, за ним не заржавеет, – согласился гном. – Но мимо нас никто не проезжал, а иного пути оказаться впереди нас просто не существует. Хотя, возможно, они уже подобрались к нам совсем близко и мы скоро увидим их.
– Тогда нам надо как можно быстрее попасть в столицу, к Иерарху Зариму, как завещал мой отец перед смертью.
– Тут до деревни рукой подать… – Гном с трудом забрался на лошадь и теперь пытался сладить с животным. – Самым разумным, на мой взгляд, будет поехать туда. Любой, даже самый великий путь начинается с малого. В деревне мы сможем дождаться рассвета, запастись продуктами и водой, а главное, мы сможем решить, каким путем лучше ехать дальше. Тем более что ночь – не слишком удачное время для начала похода. Стоит поспать пару часов.
– Согласен, Регнар, – кивнул Гефорг. – Увар даст мудрость и поможет принять правильное решение.
Молния вновь прочертила на небе рваный узор, осветив поваленную карету, меч Гефорга, воткнутый в изголовье могилы Вердиса и Далтона, и двух всадников, удаляющихся по размытой дождем дороге. Гром загремел им вслед, словно предупреждая об опасностях на их долгом пути.
– Закрыть ворота! Будьте начеку. Еретики попались, но могут попытаться вырваться! Тогда вы тут должны не посрамить честь воинов Света! – закричал кто-то невидимый с того места, где был сейчас Экраим эль Нарим.
Еще миг назад Экраим торопливо шагал по дороге к воротам Дарграда, рассчитывая успеть на тот случай, если ворота города запирали на ночь. Но, не дойдя до распахнутых створов сотни шагов, он услышал торопливый топот нескольких людей и громкие команды разводящего.
Экраим скользнул к придорожным кустам, пряча лицо под тенью капюшона.
Мастерству незаметного присутствия эль Нарим обучился в совершенстве. Он умел казаться и тщедушным паломником, бредущим к лишь ему одному ведомой цели, и скрюченным старцем, едва переставляющим ноги под непомерным гнетом лет…
Но чтобы стать совершенным убийцей, способным затеряться в толпе, одного умения мало. Экраим мог стать незаметным. Не невидимкой, а чем-то никому не интересным, на чем не задержится даже самый внимательный взгляд. Заклинание, созданное магом Ложи Иллюзий, причудливой вязью покрывало левый висок и скулу эль Нарима показывая людям то, чего нет, и скрывая то, что есть. И это было не единственное заклинание на теле смуглого странника…
Ворота глухо лязгнули обитыми стальной полосой створами, грохнул брошенный в пазы запорный брус. Экраим вслушался в окружающий мир, стараясь получить как можно больше информации. Шум за воротами стих, лишь звучали приглушенно неразборчивые голоса переговаривающихся стражников. Откуда-то потянуло недобрым запахом гари. Таким, который никогда не получится от сгоревшего у нерасторопной хозяйки хлеба или убежавшей в печи каши. Тяжелый запах пожара, когда огонь не щадит ни домов, ни людей.
Смуглый странник пробежал к городской стене. Под его легким шагом, казалось, не пригибалась бы и трава, а уж утоптанная земля дорожной обочины и вовсе безмолвствовала. Коснувшись камня стены спиной, эль Нарим уже знал, что стена не является для такого человека, как он, сколь-нибудь серьезным препятствием. Слишком низкой построили ее жители города, уверенные в безопасности. Больше для красоты да чтобы охранить город от нежелательных путников, всадников и повозок.
Не тратя времени на подготовку, Экраим нащупал над головой выступ, уцепился пальцами одной руки и, легко подтянувшись, быстро стал карабкаться по кажущейся ровной стене вверх. Добравшись до вершины, он медленно подтянулся и, распластавшись, лег на самый гребень.
Прежде чем спрыгнуть на боевую площадку стены, Эль Нарим опять прислушался к окружающему. Сразу за стеной город освещался тусклым светом масляных фонарей. В сочетании с грязью от непогоды этот печальный свет лишь создавал еще больше кажущихся совершенно темными мест. Экраим невольно вспомнил большие города Наина: белоснежные крепости, взмывающие в колышущийся от зноя воздух стройные минареты, роскошь дворцов нагиров, причудливые сады у домов знати, высоченные стены с пугающими своей несокрушимой мощью башнями, а над всем этим чистые, усыпанные яркими звездами небеса.