Утром Оргрим кое-что слышал. Вчера ночью, во время атаки, новость распространиться не могла. Ну а теперь, в городе, она передавалась из уст в уста. Говорили, что по пути сквозь Ничто пропало семь кораблей. Вместе с теми четырьмя, что сгорели, и с «Громовержцем» это было более десятой части всего их флота. Погибло более двух с половиной тысяч воинов — еще до того, как они вступили в серьезный бой.
Никто точно не знал, почему в Ничто пропали корабли. Должно быть, сошли с золотой тропы. Но как это могло случиться? Сканга настойчиво вдалбливала в голову каждого вожака стаи, что малейшая небрежность будет означать смерть. Путь сквозь Ничто был недолгим. Длиной всего в несколько кораблей, по крайней мере так показалось Оргриму.
Во двор вошел отряд стражей. Вчетвером они вели эльфа. Существо было одето целиком в голубое и, несмотря на то что на нем были путы, двигалось с самоуверенной наглостью, словно это оно было победителем прошлой ночи.
— Приветствую тебя в своем доме, Бранбарт из троллей, — звучным голосом произнес эльф. — Надеюсь, мои слуги не заставили тебя нуждаться в чем-либо в мое отсутствие.
Оргрим едва не подавился виноградиной. А существо это — парень что надо! Интересно, сколько продержится голова на его плечах?
Бранбарт опустил рог и стал изучать эльфа своими глубоко посаженными глазами. Было совершенно очевидно, что король озадачен и сразу не сообразит, что ответить.
— Ты кто такой? — наконец выдавил из себя он.
Оргрим нашел, что этот скорее простодушный вопрос звучал жалко по сравнению со словами эльфа. Даже удар дубинкой был бы лучше.
— Владелец этого дворца, князь Шахондин из Аркадии. — Эльф подошел к праздничному столу и ткнул пальцем в огромное жаркое на вертеле. — Мне кажется, что этот ламассу не совсем прожарен. Может быть, стоит позвать моих поваров, чтобы тебя обслужили так, как приличествует великому полководцу?
— Нам нравится, когда мясо с кровью, — хрюкнул Бранбарт. — Чего ты хочешь от меня, жалкая тварь?
Эльф оперся руками на пиршественный стол и спокойно огляделся по сторонам, прежде чем удостоить короля ответом.
— Я хотел поздравить тебя с тем, что ты увел у меня дичь. Я послал двух охотников, чтобы они оборвали жизнь тиранши. И, похоже, ты почти обошел меня, великий полководец.
— Что это значит?
Наглому эльфу удавалось смотреть на короля, который был выше его почти на две головы, так, словно перед ним стояла тупая самка буйвола.
— Княжеский дом Аркадии поклялся в кровной мести Эмерелль. Я решил, что королева не должна пережить праздничную ночь. Благодаря твоему вмешательству она смогла уйти. Мне сообщили, что ее паланкин подняли вверх по тропе Лотосов. И при всем уважении к твоей игре, полководец, тело, которое ты выставил на ракушечном рынке, одето даже не в то платье, которое было на Эмерелль вчера вечером. Более того, она одета, как та несчастная девушка, которая поднесла королеве Лебединую диадему.
У Бранбарта из руки выпал рог. Во дворе воцарилась полнейшая тишина. Оргрим спросил себя, сколько из детей альвов сумели разгадать обман. Перед коронацией Эмерелль с триумфом прошла через половину города. Ее могли видеть тысячи.
Оргрим подумал, что и он бы не обратил внимания на ее платье. Число и оружие ее лейб-гвардейцев, вот что интересовало бы его. Но эльфы иные. Он мог представить себе, что некоторые, достаточно приближенные к ней, даже знали, какой аромат использовала тиранша.
— Я хотел предложить тебе свою помощь в поимке беглой королевы. Если мы объединим силы, то найти ее будет легко. — Шахондин небрежно щелкнул пальцами и указал на одного из слуг-кобольдов, возившихся у огня. — Славак! Принеси мне бокал вина, слегка охлажденного. Ты знаешь, что нравится мне в это время суток.
— Почему я должен доверять тебе? — спросил король, вытирая губы тыльной стороной руки.
Он смерил эльфа взглядом, словно мясник, прикидывающий, как разделать тушу быка.
На Шахондина это впечатления не произвело. Он нахмурился, подошел к вязанке дров и извлек оттуда маленькую резную фигурку. Покачав головой, он отер с нее рукавом грязь и отставил в сторону.
— Портрет моего деда. Я вырезал его, когда был еще маленьким. Он далек от какого бы то ни было совершенства, но, как обычно бывает с предметами из юности, мое сердце очень привязано к нему. Было бы очень любезно с вашей стороны, если бы вы не стали использовать эту статую во время приготовления обеда. А что касается твоего вопроса, Бранбарт: ни дружба, ни любовь не являются столь постоянными, как жгучая ненависть. Так разве тебе не нужен лучший союзник? — Кобольд принес Шахондину бокал из хрусталя и серебра. Эльф поднял его и обратился к Бранбарту: — Я пью с тобой за погибель тиранши, великий полководец.
Бранбарт был настолько огорошен, что действительно нагнулся за своим рогом. «Неужели этот дурак не видит, что превращается в лакея эльфа?» — в ярости думал Оргрим.
Король опустился на один из тяжелых деревянных стульев и обмахнулся ладонью.
— Какая жара! — проворчал он и махнул рукой стражам, которые привели Шахондина. — Принесите мне мозг этого высокомерного эльфа на дощечке. Может быть, я пойму его лучше, когда отведаю.
— Ты совершаешь ошибку, тролль, — сдержанно произнес эльф. — Если ты быстро не схватишь Эмерелль, то она не ограничится тем, что сбросит тебя и твою свиту в пропасть с моста. Она позаботится о том, чтобы ты никогда больше не родился.
— Думаешь, я позволю такой жалкой твари, как ты, угрожать мне? — выругался король. — На пол его, давайте! Я раздавлю его череп ногой, словно гнилое яблоко!
— Стой! — со своего стула поднялась Сканга. Шаркая, она подошла к эльфу. Стражники по-прежнему прижимали Шахондина к полу. — Ты чертовски дерзкий негодяй, князь. Как раз в моем вкусе. — Она нагнулась и провела костлявой рукой по его длинным волосам. — А есть еще князья, которые преисполнены столь удивительной ненависти по отношению к Эмерелль?
— Не желая заострять внимание на крайне гиперболизированных выражениях, я хотел бы, тем не менее, указать, что это не то положение, в котором я обычно веду приличные разговоры. Так что если тебе не очень трудно, то с твоей стороны было бы любезно попросить этих двух костоломов отпустить меня.
Сканга сделала стражникам знак отпустить князя. Шахондин выпрямился и отряхнул пыль с одежды.
— Благодарю за вмешательство, почтенная.
— Ответь на мой вопрос, если тебе жизнь дорога.
Эльф поджал губы, обиженный столь грубым обращением.
— Мой сын, Вагельмин, тоже поклялся в кровной мести королеве. Он известный охотник и лучник. Я уверен, он пригодится для поимки Эмерелль.
Сканга провела рукой по своему широкому подбородку.
— Да, эльфеныш, это вполне возможно. А кому ты поручил убить королеву?
— Думаю, ты понимаешь, что я не хотел бы говорить о столь деликатном деле. Поэтому пусть будет сказано только, что мой род считает смерть Эмерелль семейным делом.