– Мне нужно уйти! – сказал Ило.
С ним творилось что-то необычное, он был возбужден, как будто пьян. Его узкие обыкновенно глаза теперь были широко раскрыты, щеки горели, кривой шрам на щеке и подбородке покраснел.
– Куда тебе уйти? – воскликнула Арнора.– Сегодня дурной день: все посходили с ума! Мальчик, сядь и успокойся, не морочь нам головы! У нас и без тебя намечается то ли свадьба, то ли погребение!
«Или и то и другое!» – подумали разом Лейв и Снэульв.
– Мне надо домой, ну, туда, в поселок! – не обращая внимания на упреки, возбужденно ответил Ило и махнул рукой куда-то в пространство, безошибочно, однако, указав в направлении поселка. – К Тармо!
– Соскучился? – удивился Кетиль. – Я не помню, чтобы ты по ним скучал.
– Опасно! Я должен сказать! Викинги хотят идти на наш кюля… весь… – начал торопливо объяснять Ило.
Волнуясь, он то и дело сбивался на родную чудскую речь, а потом поправлялся то по-славянски, то по-скандинавски. Увидев вдруг Лейва, Ило запнулся, а потом стал говорить только по-славянски:
– Там Гуннар Хирви – да возьмут его тролли! Он выпил кубок и дал обет отомстить Тармо и Тойво. Он сказал: «Я от них много терпел бед и позора!» Он дал обет убить весь род Тармо. И все говорили: да, да, мы тоже пойдем! Там много есть меха и шкуры! Хирви хочет вести викинги на наш поселок. Он знает дорогу – да заведут его глаза прямо в болота Туонелы! Я должен идти – сказать людям и родичам! Хирви хочет идти скоро —даже завтра!
– Но ты не можешь выйти один! – с беспокойством заговорил Тормод. – Клятва Эйрика охраняет всех, кто в этой крепости. Едва ты выйдешь, как первый же встречный викинг свяжет тебя снова. Правда, кольцо Березы Серебра вернулось, но я бы не советовал ей расставаться с ним опять!
– Так я сейчас и пойду! – продолжал Ило, пропустив мимо ушей это очень мудрое предостережение.
Уже не первый год живя больше в Княщине, чем в Чудском конце, он нередко забывал о своей родне. Но сейчас, когда им грозила опасность, он один мог помочь всему роду. И не в обычае Маленького Тролля было отступать.
– Погоди! – вдруг сказал Тормод и даже поднял руку, словно, хотел его задержать. – Возьми с собой Березу Серебра.
– Зачем? – озадаченно спросил Ило.
– Ей нельзя здесь оставаться. Эйрик ярл хочет забрать ее с собой.
– А! Пусть идет со мной, – Ило не особенно удивился. – Только пусть собирается быстрее. У нас не так-то много времени, а идти пешком тут далеко.
Забывшись, он опять перешел со словенского на северный язык, который, благодаря дружбе с Кетилем, был для него и привычнее, и приятнее.
– Что ты! Что ты такое говоришь? – сама Загляда была гораздо больше потрясена таким предложением.
Подбежав к Тормоду, она опустилась на колени возле его лежанки и схватила его здоровую руку. – Как же я от тебя уйду? Нет, я никуда не пойду! Как же я тебя оставлю? Нет, нет!
– Ты пойдешь! – твердо, с непривычной суровостью сказал Тормод. – Иначе он заберет тебя. А мне уже нечего бояться. Даже если мне недолго осталось жить – я уже пожил достаточно. У меня осталась всего одна рубашка, и мне все равно, успею ли я ее сносить!
Загляда разрыдалась. Она не хотела, не могла уйти, оставив здесь Тормода, почти беспомощного и обессиленного ранами, принятыми за нее. Роднее и ближе всех на свете ей стал этот человек, который не только назвался ее отцом, но и сделал для нее все, что мог бы сделать настоящий отец. Он ценой своей свободы сохранил свободу ей, заслонил ее от ножа, не жалея своей крови и даже жизни. Как же могла она уйти от него?
– Твой отец десять лет давал мне приют, – сказал Тормод. – Дай мне наконец отплатить ему. И дай мне жить и умереть, если нужно, со спокойным сердцем. А так будет, если ты уйдешь отсюда. Здесь, как видно, ни я, ни кто-то другой не сможет тебя защитить.
– А куда ты посылаешь ее? – вдруг раздался среди общей тишины голос Лейва.
Все повернулись к нему и каждый похолодел – они совсем забыли, что среди них сидит человек Эйрика ярла! Маленький Тролль всегда славился умением приносить неожиданные новости и приковывать общее внимание к себе.
Тормод молчал. Весь замысел оказался под угрозой.
– Не тревожься о том, что ты сказал, Белый Медведь, – продолжал Лейв – Я давно сообразил, что не только мать Березы Серебра была славянка, но и все другие родичи тоже. И отец. Но мне все равно, чья она дочь, если только не самого Вальдамара конунга. Да и Эйрику все равно. Ему нужен ты, а не она.
Все по-прежнему молчали. Лейв видел, что от него ждут решения. И на его спокойном лице не отражалось никаких колебаний.
– Я не собираюсь мешать вам, – сказал он. – Пусть это будет моя вира за твои раны, Белый Медведь. Я готов сделать даже больше. Я сам провожу ее в надежное место, если ты его знаешь. И клянусь Отцом Павших – я не предам вас. .
– Хорошо сказано! – резко ответил Снэульв. – Только ты забыл, что она еще не отдала тебе своего обручья. Пока еще оно у меня. Она дала мне его, и только она может отнять. Тебе придется снять его с моего трупа.
– Дочь моя, выбери наконец одного из них, – настойчиво посоветовал Тормод. – Если оставить их разбирать это дело между собой, то у нас будет мертвец раньше, чем ты сосчитаешь до пяти.
Лейв усмехнулся. Снэульв был мрачен и спокоен, но по напряженному лицу его было видно, что спокойствие дается ему нелегко. Вся выдержка, на которую способен человек девятнадцати лет от роду, была сжата в кулак. И кулак уже, начал неметь.
Загляда, все еще сидя на полу возле Тормода, вытерла лицо рукавом, перевела взгляд с одного на другого. И ожерелье, и все сокровища Ладоги она отдала бы за то, чтобы ей не приходилось сейчас выбирать, чтобы эти двое не стояли друг против друга, как смертельные враги. К замкнутому и угрюмому лицу Снэульва она попривыкла за последние дни, а сузившиеся глаза Лейва, которого она чаще видела улыбающимся, беспокоили ее. Теперь было видно, что мягкость его была до поры. Он тоже был – «меч в ножнах». И клинок готов был вырваться на свободу.
– Ты говорил: бесчестно отбирать назад свой подарок, – тихо сказала она Тормоду. – Я отдала мое обручье Снэульву, и пусть оно у него остается. Я согласна уйти, куда ты мне скажешь, и пусть он идет со мной.
В девичьей повисло молчание. По лицу Лейва никак нельзя было сказать, не обидел ли и не ранил ли его выбор Загляды.
– Ты достойна твоего мудрого названого отца, – сказал он наконец. – Если бы ты захотела отдать мне твое обручье, он полез бы в драку. И я убил бы его.
Снэульв молчал. Все это было правдой.
– Так вы идете или зимуете здесь? – подал голос из угла Маленький Тролль. Он за это время успел переобуться и получше перемотать тесемки на ногах. – Так вы проговорите до рассвета. А мне ждать некогда, у меня дела поважнее ваших обручий.