– Славен Божич Коляда! Гой! Славен будь! – громко запел Яровед, со звоном потрясая своим посохом.
Голос его разорвал тишину, пробудил к жизни души предков и потомков, слившихся в одну. Все вздрогнули, вспрянули, опомнились и дружно закричали:
– Гой! Славен будь!
– Ясна на небе звезда! Гой! Ясен будь! – пел Яровед, притоптывая и приплясывая на снегу, звеня бубенчиками одеяния. В него вошла не просто сила бесчисленных предков-волхвов, но сила самого Рода.
– Гой! Ясен будь! – ликующе выкрикивала толпа, тоже приплясывая, чтобы дать выход распиравшей каждого силе и радости.
Благословен Коляда! Гой! Блажен будь!
Сварги синяя вода! Гой! Синей будь!
В зиму явися сюда! Гой! Явен будь!
С Богом горе не беда! Гой! С нами будь!
Солнце возроди сюда! Гой! Днесе будь!
Веселись во все года! Гой! Весел будь!
Гой Великий Коляда!
Гой! Коляда! Слава!
И веселье началось повсюду. Народ повалил в хоромины святилища, а кому не хватало там места, разошлись по домам, где тоже было приготовлено угощение. Везде пелись славления Коляде, новому солнцу, новому году; все ворота и двери стояли открытыми, везде горели огни. Народ ватагами ходил из дома в дом, везде выпивая бражки и закусывая пирогами и кашей; более молодые резвились и гонялись друг за другом, старики пели славу богам. Каждый ощущал в себе кипящую радость духов, вновь обретших тело и все доступные ему радости; каждый ощущал в себе мудрость и легко находил ответы на все вопросы и разрешение всех затруднений, которые в обычное время мог разрешить не всякий мудрец.
Хорос ярися по небу катися
Хорояр! Хорояр!
Коло родися во Сварге святися
Хорояр! Хорояр!
Солнце вставай весну закликай
Хорояр! Хорояр!
Во небе играй новый год зачинай
Хорояр! Хорояр! —
пели во дворе святилища вокруг священного огня, который будет гореть все двенадцать дней.
Лютава кружилась в хороводе возле костра, когда кто-то вдруг схватил ее за руку и выдернул из круга. Она повернулась – перед ней стоял кто-то высокий, одетый в длинную женскую рубаху, с растрепанной соломенной косой и со зверской личиной – непонятно даже, какого зверя изображающей. Впрочем, Лютава, в отличие от злобных духов, своего брата узнала бы всегда.
– Идем! – глухо позвало чучело из-под личины и потянуло ее за руку. – Идем скорее!
Не понимая, куда он ее тащит, Лютава подчинилась. Лютомер привел ее сначала в хоромину, но повернул не к столам, где шел буйный пир, а в жилую избу волхвов.
Там их ждала Борута, одетая медведицей, и под оскаленной медвежьей мордой смутно чернело лицо, вымазанное сажей. В руке ее звенели ключи.
– Скорее, поспешайте! – бормотала она. – Долгая дорога-то, а встретиться мало ли кто может!
Лютава еще не поняла, в какую дорогу их снаряжают, а жрица уже торопливо отпирала замок на двери, ведущей в покой Лады.
– Проходи! – Она кивнула и скрылась внутри.
Лютомер отстранил сестру и вошел вслед за жрицей. Пройдя за дверь, Лютава увидела, что Борута отпирает крышку подпола, а Лютомер держит факел.
Так им нужно идти к Ладе, да еще и всем? Зачем?
– Что, готовы? – раздался позади смутно знакомый низкий голос. Тут же послышался перезвон бубенчиков.
Лютава обернулась. В дверях появились еще две дикие фигуры: Яровед в его медвежьем убранстве и мощная «баба», почти достающая головой до потолка клети, – из-под большого платка у нее торчали пакляные космы, а измазанное сажей лицо украшал длинный, загнутый книзу берестяной носище. Баба как раз сорвала платок, прикрывающий лицо, и по знакомой бороде Лютава с изумлением узнала князя Бранемера. Ему-то что здесь надо? Ему сюда вообще нельзя!
Жрица тем временем отперла замок, Лютомер помог ей поднять тяжелую крышку, и «медведица» первой спустилась вниз. За ней последовал Лютомер, призывно кивнув сестре. Спускаясь, она увидела, что Бранемер идет следом, да и Яровед готовится сойти по лестнице, взяв посох под мышку и придерживая длинные полы медведьей шкуры.
– А вы куда? – успела спросить она.
– Ты нам помогла, мы вам поможем, – ответил Бранемер. – Тут дело такое, лишние зубы не помешают. Не зевай, она ведь там!
Кто – она? Богиня Лада? Но почему он так говорит, словно хозяйки подземелья нужно бояться?
Лютава спустилась в подпол, но вместо уже знакомого, богато убранного покоя увидела совсем другое место.
Впрочем, тоже знакомое. Перед ней простиралась пещера, где посередине горел огонь, а стены терялись во мраке.
И тут она вспомнила. Именно здесь они с Лютомером и Радомером втроем загрызли зверозмея, здесь скрывалась Галица, выращивая зверозмеенышей, основу своей будущей силы и власти. Войдя священной ночью в пространство Навного мира, они попали не к Ладе, а туда, куда им обязательно требовалось попасть. Кто сумел это сделать – Яровед, наполненный силой Рода, или сам Лютомер, принимающий в эти дни дух божественного отца-Велеса, – она не знала, но и думать не оставалось времени.
Ибо Галица была здесь. Изможденная женщина с распущенными волосами и огромными черными в полутьме глазами, она сидела у огня и смотрела в широкую глиняную чару с водой. Держа ладони над водой, колдунья вела со стихией неслышную беседу. Она тоже спешила использовать священное время, увеличивающее всякие силы. Она вела разговор с духом-подсадкой, и ее голос князь Вершина слышал как голос собственной души.
И вдруг ее уединение нарушилось. В надежном убежище из ниоткуда появилась сразу целая стая – два волка и три медведя. Это были духи живых, принявшие в Навном мире иной облик, и это были ее враги.
Галица вскочила, опрокинула чару и бросилась бежать. Вода вылилась на огонь, пламя опало, угли зашипели.
…В Ратиславле, где весь род, собравшись в братчине, с тем же буйным разгулом отмечавший новогодье, князь Вершина вдруг выронил чашу с медовухой и упал прямо на праздничный стол. К нему кинулись, пытались поднять, думая, что князюшка спьяну не устоял на ногах, а князь дико кричал, словно его жжет пламя, бился и изгибался. Прибежали бабка Темяна и Велерог, возглавлявшие колядные обряды, но ничего сделать не получалось – Вершина кричал, будто его сжирает внутренний огонь, бился, царапал себе руки и лицо, рвал волосы, отталкивал даже свою мать, никого не узнавая. Его связали, облили наговоренной водой, и он немного утих, но продолжал вскрикивать и стонать. Праздник прекратился, по городку пролетел жуткий слух: самим князем завладел какой-то злобный дух и князь умирает!
А в Навном мире белый волк, одним прыжком перелетев через гаснущий огонь, кинулся вон из пещеры следом за бегущей женщиной. Выбегая наружу, она запнулась, упала – но едва ее тело коснулось земли, как женщина исчезла и вместо нее вскочила собака – среднего размера, рыжевато-бурая, с вислыми ушами. Понимая, что эти пятеро, каждый из которых по отдельности был значительно крупнее и сильнее нее, пришли за ее смертью, собака мчалась через лес с такой скоростью, будто у нее восемь лап.