Условия договора, который Хрёрек предлагал Вахто, были довольно просты. Вахто и его родичи получают право приезжать в Ладогу или в будущем в Вал-город и торговать там любыми товарами, и им не только обеспечивается безопасность, но даже предоставляется пристанище на время торга. Если у рода Вахто возникнут затруднения с соседями или кто-то его обидит, воевода Велем обязуется прислать своих людей для поддержки. А взамен Вахто платит всего лишь одну куну с каждого взрослого человека в своем поселке и также в тех, на которые распространяется его влияние.
Вахто, слушая его, колебался. Раньше они получали железные изделия и прочие нужные товары при посредничестве Вал-города, но в последние три года тот лежал разоренным. Легко было заметить, что ни на ком из его домочадцев не было льняной одежды, не говоря уж о шелках, которых здесь едва ли когда видели. Предусмотрительный Хрёрек велел сыну достать из мешка рубаху из красивого тонкого льна, выкрашенную в красный цвет и отделанную полосками синего шелка, даже с серебряной пуговкой у ворота, и предложил немедленно подарить ее старейшине в знак дружбы.
— Или, может быть, у тебя есть враги? — наседал Хрёрек. — Назови нам их имена, укажи путь к их жилищам, и мы немедленно взыщем с них за все обиды, причиненные тебе или твоим людям. Ты сам видишь, что у нас для этого достаточно сил.
Но Вахто не поддавался на уговоры.
— Худая слава пойдет обо мне, — обронил он, — если я стану искать чужих рук, чтобы отомстить за свои обиды. И так иные говорят…
— Что говорят?
— Ничего. Я должен посоветоваться с моим родом. — Вахта уперся ладонями в стол и поднялся.
Воеводы вернулись к дружине, а хозяин стал держать совет с братьями.
— Старик упрямится и не понимает намеков, — сказал Хрёрек Велему. — Пока они заняты, нужно найти девушку, которая не откажется с нами поговорить. Вчера у тебя неплохо получилось, но здесь нужен кто-то, понимающий их язык.
— Кто, кто! Селяня, кто же? Доброня тоже по-чудски говорит, но насчет девок Селяня ловчее справится. Он у нас недаром баяльник — любую девку уболтает. Где они тут попрятались? — Велем оглядел темные избы, испускающие клубы дыма из щелей под заслонками окошек.
— Ты только пусти эту собачку по следу, она сама все найдет! — засмеялся Хрёрек.
Селяня, который всегда был парень не промах, а за последнее время и вовсе навострился, без смущения подошел к одной из пертей и вежливо постучал, прежде чем войти.
— Не здесь ли найду я девушку, которой передала поклон и подарок Саламатар-эмаг, жена Питкя-ижанда? — осведомился он.
В избе сидело немало народа: трое или четверо молодых мужчин, не допущенных на совет старших, шесть или семь женщин с детьми, среди них несколько девушек. Женщины пряли шерсть, присматривая за малышней, возившейся возле горящего очага.
— Что за девушка, как ее имя? — неприветливо отозвалась одна из старших женщин, с подозрением глядя на пришельца.
— Я не запомнил ее имени, но слышал от Саламатар-эмаг, что это одна из дочерей или племянниц Вахто-ижанда, красивая, умная, учтивая девушка, сведущая в рукоделии и уходе за скотом, умелица собирать грибы и ягоды, выделывать шкуры, шить одежду и петь песни! — Селяня подмигнул девушкам, будто в каждой из них видел весь этот набор достоинств.
Девушки робко заулыбались и крепче прижались одна к другой. Как почти все чудинки, они были, на словенский взгляд, не слишком красивы: невысокий рост, щуплые фигуры, гладко зачесанные и заплетенные в косу светлые, почти бесцветные волосы, такие же светлые брови. Одеждой всем служили одинаковые рубахи из некрашеной грязно-белой шерсти, которые украшали только пестрые пояски из тканой или плетеной тесьмы да несколько звериных зубов в качестве ожерелья-оберега. Но все же молоденькие девушки редко бывают настолько непривлекательны, чтобы молодые здоровые парни упустили случай, и Селяня со Стейном приосанились.
— Уж не задумал ли ты свататься? — Старуха уперла руки в бока и загородила от него внучек (или дочек).
— А почему бы мне и не посвататься? — Селяня лихо подбоченился и заломил шапку. — И я молодец хоть куда, и брат мой, — он приобнял за плечо Стейна, — и другие братья не хуже! Сколько бы у вас ни было хороших невест, мы для каждой найдем отличного жениха. Саламатар-эмаг поручила передать ее сестре и подруге вот это! — Он вынул из кошеля несколько разноцветных бусин, когда-то ранее принадлежавших женщинам из Ротко и доставшихся ему при дележе добычи. — Вот какие красивые: красные, будто спелая земляника под солнцем, синие, будто черника в росе! — приговаривал он, пересыпая бусины из ладони в ладонь. — А вот есть и белые, как льдинки, но только они не растают даже в самый жаркий летний день! Неужели мне придется увезти их обратно?
Девушки вытянули шеи, стараясь в полутьме избы рассмотреть, что там у него в руках, и даже старуха взглянула. Им самим украшением служили в основном звериные зубы и когти, да еще фигурки бобров или уток, выточенные из лосиного рога.
— А откуда у Саламатар-эмаг такое богатство? — спросила другая женщина, средних лет, с маленькой девочкой на коленях. — Таких бус у нее не было среди тех, которые Питкя-ижанд подарил ей, когда брал в жены.
— А теперь у них будет еще и не то! — заверил Селяня. — Питкя-ижанд — мудрый человек, он заключил договор с воеводой Велемом, моим братом, и теперь у него будет сколько угодно красивых и полезных вещей: котлов, тканей, оружия, хлеба, пива и украшений для женщин. А его жена сказала, что ее подруга и сестра — самая статная лебедушка в здешней округе, самая красная брусничка на болотах, самая сладкая земляничка на пригорках! Неужели я так и не узнаю, о которой из вас она говорила?
При этом он окидывал девушек пристальным взглядом, даже подмигнул одной из них, которая ему казалась посмелее других; правда, в темноте было сложно разглядеть как следует.
— Да уж, есть у нас одна козочка, которая, как встретится с этой венелянкой Саламатар, только и шуршит с ней языками! — буркнула старуха.
— Наверное, это ты привез для меня! — со сдержанной гордостью сказала одна из девушек и подошла ближе. — Дай посмотреть, что там?
— Как тебя зовут, красавица? — Селяня придержал бусы в кулаке. — Мансикки, Поулукки?
— Ватукка! [41] — хором, смеясь, ответили женщины.
— Уж наверное, твои губки слаще любой ягодки в лесу! — тихо сказал Селяня, так что услышала она одна. Девушка в смущении опустила глаза, но тут же украдкой бросила на него быстрый взгляд, подавляя улыбку.
— Меня зовут Нуоритар, — шепнула она. — Саламатар-эмаг говорила обо мне?
— Она говорила, что ее сестра и подруга в обмен на подарок поможет нам кое в чем, — так же тихо произнес Селяня, поднеся кулак к ее подставленным ковшичком ладоням, но покамест не разжимая пальцы.