Незнакомец вышел из пещеры, неся на плечах одну из коров. Ноги коровы свешивались по обе стороны его головы, хвост болтался, глаза смотрели еще более жалобно, чем обычно.
Хёрдис отшатнулась назад и невольно вскрикнула. Нет, это точно сон. Чернобородый придурок нес корову без заметных усилий, дышал ровно, шагал уверенно. Выйдя из пещеры, он потоптался, вопросительно посмотрел на Хёрдис, как будто ждал, что она возьмет у него корову.
– Поставь, – еле шевеля губами, сказала она.
Незнакомец послушно поставил корову на каменистую землю. Посмотрев на Хёрдис – довольна ли она? – он повернулся опять к пещере, и она подумала: сейчас он так по одной будет выносить ей всех остальных.
– Я знаю, кто ты такой, – сказала она.
Незнакомец обернулся. Его густые черные брови двинулись вверх-вниз, на низком лбу прорезались две глубокие продольные морщины.
– Кто? – с тревогой спросил он.
– Ты – сломавшийся берсерк, – сказала Хёрдис, как будто думая вслух.
Она не встречала их, но слышала рассказы о сломавшихся берсерках. Страшнее людей на свете нет. Берсерк умеет доводить себя до исступления, когда его сила и быстрота возрастают многократно, а чувства страха и боли исчезают. Берсерк может сражаться со стрелой в спине и руками разрывать противника на части. Но однажды боевое исступление перехлестывает пределы, разъяренный дух сметает преграды и уносится прочь, чтобы никогда не вернуться в тело. С ним улетает и разум, а берсерк остается, вялый и обессиленный, лишенный памяти и нередко речи. Со временем он снова научится попадать ложкой в рот, но проку от него отныне не будет никакого, и все вокруг будут бояться его, как оборотня. Однажды уснувшая сила взыграет, и берсерк в бессмысленной неосознанной ярости перебьет все и всех, до кого сможет дотянуться. И убить его будет нелегко. Понятно, что таких обычно прогоняют от жилья и они вынуждены уходить в горы, перебиваясь, как сумеют.
Меховая безрукавка незнакомца была перетянута простым поясом безо всяких украшений, но на поясе висел не топор и не нож, а меч – это показалось Хёрдис подтверждением ее догадки. Ножны были обыкновенные, из бурой толстой кожи, но зато рукоять меча искусно отлита из черного металла в виде драконьей головы. Хёрдис не слишком разбиралась в оружии, но по одной этой рукояти любой дурак поймет, что такой меч стоит немногим меньше, чем украденное стадо. У простого бродяги просто неоткуда взяться такому мечу.
– Ты был берсерком, но сломался, поубивал своих, и тебя хотели убить, но ты убежал в горы и теперь живешь один, да? – спросила Хёрдис. – Ты хоть сам что-нибудь о себе помнишь?
– Да, я… – Незнакомец опустил голову, повел могучими плечами. – Я все о себе помню. Я убивал… Да, но нечасто. Я живу здесь один… очень давно. Но я ничего тебе не сделаю, клянусь Прародителем, – вдруг с горячей поспешностью заверил он. – Ты такая красивая…
Хёрдис опустила ресницы, но продолжала краешком глаза наблюдать за своим странным собеседником. Хирдманы и гости Фрейвида не раз пытались ее обнимать, но их привлекала ее беспутная слава. Никто и никогда не смотрел на нее с таким изумлением и восторгом, как будто она – единственная женщина на земле. Конечно, она сейчас не красивее любой троллихи, тут и говорить нечего. Но этот горный полоумок действительно считает ее красивой. Ведь всякая красота существует только в чьих-то глазах…
– Гони сюда всех коров! – велела Хёрдис. – Да не носи ты их, каменная голова, они могут идти своими ногами. Ты что, забыл, как они ходят? Не на плечах же ты их нес сюда от пастбища…
– Я… – начал незнакомец, как будто это и хотел подтвердить, но сам себя прервал и опять ушел в пещеру.
Пожав плечами, Хёрдис присела на камень. Таких людей она еще не встречала. Меч, странные привычки, нелепые речи – все это дразнило ее любопытство. За неподвижностью его лица скрывалась какая-то жуткая и восхитительная тайна.
– Ну, что ты там возишься! – крикнула Хёрдис в пещеру. Ей показалось, что она слишком долго ждет.
В ответ послышалось неразборчивое гудение его голоса и жалобное коровье мычание. Вскочив с камня, Хёрдис вбежала в пещеру. Через вход проникало еще достаточно света, и она увидела такое, чего не видела никогда в жизни.
Все стадо было здесь, и тридцать коров были связаны хвостами в три связки по десять штук. Они толкались в общей куче, тянули в разные стороны, недоуменно и обиженно мычали.
Незнакомец старательно отвязывал хвосты, торопился и нетерпеливо дергал. Раздавалось жалобное мычание. Хёрдис прислонилась к стене пещеры, исчерпав все силы, отпущенные на удивление. По крайней мере, на сегодня.
– Это ты зачем? – бесцветным голосом спросила она.
– А так удобнее, они не… ну, не разва… не разбегаются, – смущенно ответил незнакомец, с неловким усердием дергая хвосты.
Обратно они шли вдвоем. Незнакомец грубым громким голосом покрикивал на коров, как заправский пастух, и они не разбредались, а послушно шли стадом. Уже стемнело, но луна, почти полная, заливала долины желтым светом, так что каждый камешек на дороге был виден.
Когда впереди показался Кремнистый Склон, незнакомец остановился и виновато посмотрел на Хёрдис.
– Я дальше не пойду, – сказал он. – Нельзя.
– Уж конечно, нельзя! – одобрила Хёрдис. – Хёвдинг тебя не погладит по головке за такое бесчинство. Ступай себе.
Чернобородый вдруг вздохнул, посмотрел на нее глазами одинокой собаки, и Хёрдис стало его жалко. Раньше она никогда никого не жалела – ее бы кто пожалел! – и новое чувство смутило ее, встревожило, как признаки опасной болезни.
– Ладно, ты приходи когда-нибудь к нам на пастбище! – торопливо сказала она, надеясь этой жертвой прогнать тревожащее чувство. – В усадьбу не лезь, а на пастбище приходи. Я там буду – молока тебе дам, еще чего-нибудь…
– Ты будешь? – оживился незнакомец.
– Буду, буду! – заверила Хёрдис, уже торопясь поскорее от него отделаться. – Иди себе.
Незнакомец вздохнул.
– Как тебя зовут? – спросила Хёрдис.
Он помедлил, потом ответил, словно вспомнил:
– Берг [25] .
Нечего сказать, подходящее имя для такого увальня!
– А тебя как? – с надеждой спросил он.
Как же, не на такую напал! Станет она открывать настоящее имя кому ни попадя!
– Хэкса! [26] – тут же ответила Хёрдис.
Берг кивнул, нисколько не удивленный таким странным именем.
– Иди, иди к своему Прародителю! – Хёрдис махнула ему рукой, и он послушно повернулся.
Хёрдис сделала несколько шагов к воротам, чтобы постучать. Сзади было как-то тихо, ни единого звука шагов по кремневым обломкам не долетало до нее. Хёрдис быстро обернулась.