А глазам его открылась огромная продолговатая яма, повторяющая очертания Серого Кабана, с плотно утрамбованной серо-коричневой землей на дне. Вигмар смотрел туда, ожидая увидеть под брюхом каменного кабана несказанные чудеса, но ничего не было, кроме тонких бело-зеленоватых нитей незадачливых травок, выросших не на месте, по краям ямы.
Грюла подпрыгнула и хлопнула в ладоши.
– Хорошо! – весело воскликнула она. – А теперь пойдем.
– Куда? – Вигмар поднял на нее глаза.
– Вот сюда! – Грюла показала ему на дно ямы. – Здесь начинается твоя подземная тропа.
– Но я ее не вижу.
– А ты приглядись получше.
Грюла протянула руки к Вигмару ладонями вперед, и он ощутил стойкий плотный жар, исходящий от ее ладоней. Он не обжигал, а как будто проникал внутрь его тела и наполнял ощущением новой, необычной силы. Вигмар вдруг стал гораздо лучше чувствовать землю под ногами, стебельки вереска, примятые подошвой башмака; ему стало казаться, что он не стоит на поверхности земли, а растет из нее, его корни уходят глубоко и он знает землю на всем их протяжении.
– Хорошо! – снова воскликнула Грюла, наблюдавшая за человеком с истинно детским любопытством. – Идем же!
Она спрыгнула на дно ямы и поманила за собой Вигмара. И вдруг он увидел, что у ямы нет никакого дна, а есть удобный ровный спуск. Уходящий вниз довольно глубоко, туда, куда не доставал закатный свет, но… Вигмар продолжал видеть дно ямы и корни вереска по краям.
Грюла снова поманила его, и он шагнул к ней.
Под землей Грюла сравнялась ростом с Вигмаром. Она шла впереди, пылающие рыжим пламенем волосы освещали ему путь. Поначалу было неуютно: земляной ход и высотой, и шириной оказался ровно с самого Вигмара; на ходу плечи касались стен, а свод нависал над самой головой. Что там впереди, он не видел из-за Грюлы, но, обернувшись однажды назад, не обнаружил у себя за спиной никакого хода. Пропустив гостя, земля смыкалась снова.
Поначалу Вигмар чувствовал себя похороненным заживо, но не имеющим даже того скудного простора в несколько шагов, который получают в своем посмертном жилье погребенные в курганах. Ему осталось пространство на ширину вытянутой руки, он нес его на себе, как одежду. Но Грюла освещала подземную тропу, рядом с ней не было холодно, и довольно быстро Вигмар привык.
Казалось, что они идут очень долго; он пытался вспомнить наземный путь от Серого Кабана до кургана Гаммаль-Хьерта и не мог – земные дороги спутались в памяти. Просто человек не умел быть разом в двух мирах. Только в каком-то одном.
Вдруг Грюла остановилась и фигура ее резко уменьшилась – как будто погас высокий язык пламени. Вигмар вздрогнул: разом стало темно, его охватил душный холод подземелья. Во тьме ярко светилась, как маленький огненный цветочек, фигурка лисички с тремя хвостами, и их свет озарял толстое бревно, преградившее путь.
– Это она, могила! – Лисья морда часто дышала, по-собачьи высунув язык, а голос раздавался как бы сам собой. – Мы пришли.
Вигмар шагнул вперед. Подземную тропу перегородила бревенчатая стена, уходящая куда-то вверх. Вынув из-за пояса топор, Вигмар ткнул верхним концом лезвия в бревно. Трухлявая древесина легко поддалась, и Вигмар приободрился – уж очень неприступной казалась стена из толстых бревен. Перехватив рукоять поудобнее, он принялся рубить. В подземной норе замахиваться было неудобно, труха летела в лицо и усыпала землю под ногами. Но, несмотря на это, Вигмар довольно быстро вырубил несколько бревен в середине стены и протолкнул их внутрь. Образовалось отверстие, через которое можно было пролезть.
Как легкая огненная бабочка, Грюла вспорхнула в это «окно» и исчезла за бревнами. Через пролом пролился огненный свет, а вместе с ним трупная вонь, о которой рассказывал Гейр, но, кажется, уже не такая сильная – за прошедшее время курган заметно проветрился. Вигмар искренне поблагодарил Стролингов за их доброе дело и восхитился мужеством, которое требовалось, чтобы выдержать эту вонь в самом начале.
– Иди сюда! – позвала изнутри Грюла.
Вигмар пролез в пролом, на всякий случай держа топор наготове, и оказался в довольно просторном бревенчатом срубе. Вот он, курган Старого Оленя! Под ногами его позвякивало и сыпалось что-то твердое. Грюла выросла до размера крупной собаки, от ее шерсти лился яркий свет. Вигмар заметил высокое сиденье с резными столбами, огромные бронзовые котлы у его подножия, зеленые от времени, как молодая трава. Весь пол был усыпан какими-то желтоватыми грудами, отвечавшими на свет огненной лисицы бесчисленными яркими отблесками. Сначала Вигмар удивился, а потом сообразил и рассмеялся. День и ночь думая о мертвеце, он совсем позабыл о золоте. А ведь это оно, то самое сокровище Старого Оленя, о котором толкует вся округа!
Вигмар толкнул носком башмака какую-то круглую чашу с красиво изогнутыми ручками – сразу видно, далекой заморской работы, племена Морского Пути не делают ничего подобного. Чаша тускло сверкнула, на боках ее проступил узор – бегущие олени с ветвистыми раскидистыми рогами. Порода оленей тоже была незнакомая. Вигмар присел на корточки, прикоснулся к чаше, провел кончиками пальцев по черточкам чеканки. Тусклый блеск золота затягивал, Вигмар рассматривал оленей и неясно прорисованные деревья позади них, и изображение казалось все тоньше и богаче. Постепенно на него наваливалось тяжелое ощущение огромности мира и протяженности веков, пройденных и пережитых этой чашей. В какой земле, какие руки держали ее пять веков назад? Какие напитки наливали, во славу каких богов поднимали ее на пирах? Ему вдруг представились смуглые женские руки, увитые золотыми браслетами; они протягивали эту чашу мужчине с бородой, заплетенной в косу, с густыми темными волосами, в накидке, сшитой из узких полосок меха – одна желтая, одна коричневая. Лицо мужчины было густо-смуглым, с сухими морщинами, и очень непривычным – от него веяло далью и чужой кровью. Что-то настолько чуждое было во всем облике, в выражении больших темных глаз, что Вигмару вспомнилось сотворение людей из ясеня и ивы. Нет, племя, создавшее эту чашу, обязано жизнью вовсе не Одину*, Локи и Хениру! [20] Каким-то совсем другим богам, чьи имена странны и непонятны…
Слух Вигмара различил звуки пира, сначала похожие на морской прибой, но постепенно ясневшие. Появляясь из ниоткуда, рядом с ним сгущался из тишины стук чаш и ножей, беспорядочные выкрики на неведомом языке, треск дров в огромном костре под открытым небом, шипение жира, капающего с туши барана в огонь, свист ветра, человеческий смех и собачье ворчание, конское ржанье где-то вдали, эхом разносящееся по огромному открытому пространству. Другая жизнь во всем богатстве звука, цвета, запаха, тепла костра и прохлады ветерка была совсем рядом, дышала в лицо.
Этот пир, отгремевший несколько веков назад, надвигался из темных глубин, и Вигмару стало неуютно – казалось, сейчас накроет, как морская волна, и утянет за собой, в чужую землю и в чужой век. Вигмар зажмурился, отчаянно мотнул головой, стараясь сбросить наваждение, рывком поднялся на ноги и пошатнулся, чуть не упал – голова резко закружилась, перед взором поплыли пламенные пятна.