Хельги говорил, и ему казалось, что темные, горячие глаза Эйры смотрят на него сейчас. Так он исполнял свое обещание, данное ей: избавить Квиттинг от войны, по возможности не лишая жизни Бергвида.
– Что-то я не пойму, Хельги ярл, – с сомнением начал Рингольд, пока квитты обдумывали услышанное. – А мы-то как же? Как же наша месть?
– Ты помнишь пословицу, Рингольд ярл? «Только раб мстит сразу, трус – никогда». Ты прав, я не могу оставить смерть моего родича неотомщенной, но это не значит, что я куда-то спешу, будто боюсь, что боевой пыл угаснет! Я готов ждать еще год, пока выдастся подходящий случай. Сейчас случай не подходящий. У мертвых много времени, они могут подождать. А наш долг дружбы перед живыми велит нам вернуться на север вместе с Вигмаром хёвдингом и помочь ему защитить его дом. Думаю, из-за этой отсрочки никто не обвинит меня в трусости. Мы ведь идем от слабейшего врага к сильнейшему, и нетрудно догадаться, где мы добудем больше славы. Ты понял меня, Фроар ярл?
– Значит, ты согласен пойти со мной назад? – Вигмар впился глазами ему в лицо. – Я сам пойду туда во что бы то ни стало, даже если со мной будут только мои сыновья и больше никто. Но твоя помощь мне бы очень пригодилась! У меня только три сотни, а мы даже не знаем, сколько людей у Торбранда!
– Уж, наверное, он как следует подготовился! – мрачно заметил Гейр Длинный, который в такие вот суровые часы становился удивительно похож на своего дядю Хальма. – Уж он собрал людей! Тысячу, может быть, или две!
– Я готов вернуться с тобой! – Хельги кивнул. – Но скажи, что ты думаешь о моем предложении? Не следует ли нам предложить Бергвиду мир?
Вигмар дернул себя за одну из своих пятнадцати тонких косичек, связанных сзади в хвост.
– Я не так уж помешан на мести, и тролли бы с ним! – в сердцах сказал он. – Я бы забыл о нем, ублюдке, с удовольствием, если бы только он не напоминал о себе. Но едва ли он согласится на такие условия, как ты сказал. Он так крепко вбил себе в голову, что он конунг квиттов, что этого теперь и веслом не выбить. Хагир Синеглазый виноват… Ну, что теперь вспоминать? Короче, ничего не выйдет.
– Он что, совсем дурак? – не утерпел Аудольв Медвежонок. – Да он сейчас, что комар между ладонями, – раз, и его прихлопнули! Он-то не знает, что вам нужно скорее возвращаться домой! Он ждет, что вы будете его убивать безо всяких разговоров! А тут ему предлагают мир, да еще и целую область во владение! Да как же он не согласится?
– Ты его не знаешь! – с досадой пояснил Гейр. – Он безумец. Для него звание конунга дороже головы. Он вбил это себе в голову, это Вигмар правильно сказал. Он просто бредит властью, которую имели его отец и дед, и хочет прибрать к рукам весь Квиттинг, потому что они владели всем полуостровом.
– Да и кто к нему пойдет? – воскликнул Тьодольв. – Кто пойдет кланяться ему? Он же решит, что мы испугались его!
– Я пойду, – предложил Хельги.
– Тебе не стоит. – Вигмар опять покачал головой. – Он ненавидит тебя и меня. Что бы мы ни предложили – он от всего откажется. Из одного упрямства откажется. Для него горше любой отравы все, что исходит от тебя или меня. Или от любого из твоих или моих людей.
– А Вильбранд хёвдинг?
– А Вильбранд хёвдинг – брат его бывшей жены, которая от него ушла. Кроме того, он не слишком приветствует твой замысел, и не стоит ожидать от него большого красноречия.
– Но пока нужно всего лишь вызвать Бергвида на переговоры… скажем, в святилище Фрейра, на Хэстирнэс. А там мы все вместе будем с ним говорить. И с его людьми, что тоже немаловажно. Может быть, он сам и безумец, но не безумны же его люди! Мы позовем в святилище всех здешних жителей. Они-то поймут, что за сокровище – мир – им предлагают! Они убедят его, если мы не сможем убедить.
– Когда он услышит о фьяллях, его ненависть к ним, может быть, окажется сильнее ненависти к вам! – добавил Скельвир. – Ведь с них же все началось. Из-за них он теперь вынужден воевать с собственными соплеменниками!
– Ох! – отозвался Ормульв Точило. – Если бы он был такой же умный, как ты, ярл, и мог это понять! А он как бык – что видит, на то и кидается! Фьялли далеко, а мы близко!
– Да он скорее подожжет дом вместе с собой и всеми, кто с ним, чем согласится говорить с нами о каком-то мире! – с досадой добавил Атли. – Его сам Бальдр не уговорит, хоть он «самый мудрый из асов, самый сладкоречивый и благостный! [8] »
– Жаль, что ты, Хельги ярл, не догадался взять в заложницы его невесту, когда проходил через Кремнистый Склон, – вздохнул Эльгард. – Тогда он был бы посговорчивее!
– Да мы и сами там проходили, – напомнил ему Атли. – И тоже не догадались.
– Кто же знал, что все так обернется? Тогда не до того было.
Хельги промолчал. Сейчас совсем некстати рассказывать этим людям, что невеста Бергвида теперь стала его, Хельги, невестой.
Повисло молчание, на всех лицах отражалось сомнение. В тишине громко прозвучал скрип открываемой двери. Все разом обернулись, ожидая увидеть Доброго Бальдра во всем сиянии его неописуемой небесной красоты, явившегося на помощь смертным. Но из девичьей показалась всего-навсего пожилая дородная женщина и поклонилась сидящим у очага.
– Что тебе нужно, добрая женщина? – обратился к ней Вигмар.
– Я хочу сказать тебе, Вигмар хёвдинг, и тебе, Хельги ярл, – начала женщина, подходя ближе. Держалась она ровно и с достоинством, но видно было, что она с трудом подавляет страх и тревогу. – Если вы позволите…
– Кто ты?
– Я – Аудвейг, жена Гудбьёрна Котла.
– Хозяина усадьбы?
– Да.
– И где же твой муж?
– Он уехал… уехал… – Женщина запиналась, теребя край передника.
– Уехал с Бергвидом, ты хочешь сказать? Не бойся, даже если это и так, тебя никто не обидит.
– Я знала, что ты благородный человек, Вигмар хёвдинг! – с чувством произнесла фру Аудвейг, хотя едва ли в этой усадьбе когда-нибудь звучало хоть одно доброе слово о далеком Вигмаре Лисице. – Я хотела сказать тебе еще кое-что другое. Уже пять лет мы с мужем воспитываем одну очень знатную девушку. Она здесь и хочет говорить с тобой. Ты согласен ее выслушать?
– Конечно! – с некоторым удивлением ответил Вигмар. – Ты можешь быть уверена, что я не причиняю вреда беззащитным. Кто она?
– Она сама скажет тебе.
– Зови ее.
Фру Аудвейг скрылась в девичьей и вскоре вышла снова. За ней следовала невысокая девушка со светло-русыми волосами, худенькая, с маленькими, совсем еще детскими ручками. Судя по виду, ей исполнилось не больше четырнадцати или пятнадцати лет. Однако одета она была в пестрые вышитые одежды, на голове ее блестел золотой обруч с желтоватыми топазами и длинными подвесками из золотого плетения. Мужчины насмешливо переглянулись, кто-то коротко присвистнул: неожиданное зрелище удивило и даже позабавило.