— Это, видно, дело рук Джарьяна из Самара, — заметила Сефрения. — Должно быть, он все-таки может воскрешать целые армии.
— С помощью Киргона, — вставила Афраэль. Казалось, что Богиня-Дитя дремлет на руках у своей сестры, но на самом деле она внимательно слушала их разговор. Она открыла большие темные глаза. — Привет, Халэд! — сказала она. — У тебя лицо обветрено.
— С Тамульского моря дуют сильные ветры, Божественная. От них явственно тянет льдом.
— Так вот что они готовят! — воскликнул Улаф, щелкнув пальцами.
— Он все еще это проделывает? — осведомился Тиниен. — Я уж надеялся, что вы его отучили.
— Улаф любит перепрыгивать с мысли на мысль, как лягушка, — хладнокровно ответила Сефрения. — Сейчас он вернется назад и заполнит для нас все пропуски.
— И давно здесь холодает, Халэд? — спросил Улаф.
— Здесь с самого нашего прибытия было не особенно жарко, сэр Улаф.
— В фиордах и вдоль берега по ночам намерзает лед?
— Да. Правда, он не слишком прочный, и прибой взламывает его прежде, чем он успевает распространиться.
— Зато плавучий лед в миле от берега остается целым и невредимым, — сказал Улаф. — Он попросту движется вместе с приливом и отливом, потому что не бьется о скалы. Сейчас, наверное, он уже в фут толщиной. Эдомцы не строят ни плоты, ни мост. Они выводят пирс к ледяным полям. Бьюсь об заклад, что точно такое же строительство идет на той стороне стены. Тролли пойдут по льду. Это мы знаем точно, потому что именно так они добрались сюда из Талесии. Киргон намерен вывести троллей к северному пирсу и загнать их на ледяные поля. Па льду они пройдут на юг и выберутся на берег по южному пирсу.
— И снова примутся за атанов, — мрачно сказал Вэнион. — Какой толщины должен быть лед, чтобы выдержать троллей?
— Около двух футов. Он достигнет такой толщины к тому времени, когда оба пирса будут достроены, — если будет стоять такой же холод.
— Думаю, что в этом мы можем положиться на Киргона, — заметил Тиниен.
— И это еще не все, — сказал Халэд. — Если Киргон и в самом деле мошенничает с погодой, очень скоро корабли Сорджи окажутся в ледовой западне. Мы должны что-нибудь предпринять, мои лорды, и поскорее — иначе снова окажемся по колено в троллях.
— Пойдемте поговорим с Крингом и Энгессой, — сказал Спархок.
— Берег изменился, друг Спархок, — говорил Кринг. — У самой скалы то, что прежде было морским дном, на милю поднялось из воды.
— Похоже, Беллиом подтолкнул землю к северу от разлома под остальную часть континента, — добавил Халэд. — Под ее напором край расселины поднялся и образовал скальную стену. Потому-то с этой стороны и поднялось морское дно. К северу от скалы земля опустилась, и море там продвинулось на пару миль вглубь суши. Видно, как из воды торчат верхушки деревьев. Там, где мы были во время землетрясения, разлом отвесный и гладкий, но здесь, у берега, сошло множество камнепадов. К северу от скалы торчат из воды крупные обломки скал.
— Где эдомцы, о которых ты говорил? — спросил Спархок.
— Вверху, у вершины скалы, мой лорд. Они рубят деревья и скатывают бревна к воде. Именно там, у воды, они и строят эти свои плоты. — Халэд помолчал, и на лице его появилось критическое выражение. — Не сказал бы, что это добротная работа, — добавил он. — Если тролли сойдут на берег по этому плавучему пирсу, они наверняка промочат себе ноги.
— Вылитый отец! — рассмеялся Келтэн. — Тебе-то какое дело, Халэд, промочат тролли себе ноги или нет?
— Если уж берешься что-то делать, сэр Келтэн, делай основательно, — упрямо ответил Халэд. — Терпеть не могу неряшливой работы.
— А где находится селение, у которого собираются тролли? — спросил Вэнион. — Как оно там называется?..
— Тзада, Вэнион-магистр, — ответил ему Энгесса. — Оно находится в Атане.
— Чем они там заняты?
— С вершины скалы это трудно разглядеть.
— Где проходит граница между Тамулом и Атаном? — спросил Тиниен.
— На деле, Тиниен-рыцарь, никакой границы нет, — сказала королева Бетуана. — Есть линия, вычерченная на карте, но здесь, на Северном мысу, эта линия ничего не значит. Земля, где солнце заходит поздней осенью и не восходит до ранней весны, где в разгар зимы деревья трескаются от мороза, — такая земля мало привлекает поселенцев. Западная часть мыса считается астелийский, средняя — атанской, а восточная принадлежит Тамулу. На деле же никто здесь не обращает внимания на такие тонкости. Земля здесь принадлежит тому глупцу, который осмелится поселиться так далеко к северу.
— До Тзады примерно сто пятьдесят лиг, — сообщил Энгесса.
— Добрая неделя пути для троллей, — заметил Улаф. — Как далеко продвинулись эдомцы с постройкой пирса?
Халэд почесал щеку.
— Я так думаю, им еще десять с лишком дней работы.
— А через десять дней ледяные поля в море станут достаточно прочными, чтобы выдержать троллей, — заключил Улаф.
— Уж Киргон об этом позаботится, — повторила Флейта.
— Кто-то составил весьма строгое расписание, — заметил Бевьер. — Эдомцы закончат работу через десять дней, к этому времени лед в море окрепнет, и, если тролли пустятся в путь через три дня, начиная с нынешнего, они прибудут на место как раз тогда, когда все будет готово.
— У нас есть много возможностей, — сказал Вэнион. — Мы можем уничтожить южный пирс и оставить троллей бродить по льду; можем просто подождать и встретить их, когда они будут высаживаться на берег; можем использовать суда Сорджи, чтобы атаковать их прямо на пирсе, или…
Королева Бетуана твердо качала головой.
— Что-нибудь не так, ваше величество? — спросил Вэнион.
— У нас не так уж много времени, Вэнион-магистр, — ответила она. — Сколько здесь сейчас длится день, Энгесса-атан?
— Не более пяти часов, Бетуана-королева.
— Через десять дней будет и того меньше. Мы же не хотим драться с троллями в полной темноте?