— Понятия не имею. Должно быть, он просто завладевает первым, кто окажется под рукой. Говорит он архаично и весьма выспренне — очень похоже на Ксанетию — и требует, чтобы я отвечал ему в том же духе. Видимо, для него очень важен стиль речи. — Спархок потер свежевыбритую щеку. — Странное дело, но едва я начал говорить — и думать — на архаичном эленийском, в моем мозгу словно открылось что-то. Впервые в жизни я осознал, что я — Анакха и что между мной и Беллиомом существует некая очень личная и тесная связь. — Он невесело усмехнулся. — Похоже, любовь моя, ты взяла в супруги двух разных людей. Надеюсь, тебе понравится Анакха. Он славный парень — если только привыкнуть к оборотам его речи.
— Я, наверное, сойду с ума, — призналась она. — Это будет проще, чем пытаться понять, что происходит. Скольких еще незнакомцев ты намерен привести сегодня ночью в мою спальню?
Спархок взглянул на Вэниона.
— Рассказать им о Сефрении?
— Рассказывай, — вздохнул Вэнион. — Все равно они рано или поздно сами все узнают.
Спархок взял руки жены в свои и заглянул в ее серые глаза.
— Тебе придется быть поосторожнее, любовь моя, когда будешь разговаривать с Сефренией, — сказал он. — Между дэльфами и стириками существует древняя вражда, и всякий раз, когда речь заходит о дэльфах, Сефрения выходит из себя. У Ксанетии, сдается мне, те же проблемы, но она справляется с ними лучше, чем Сефрения.
— Так ты полагаешь, Анакха? — осведомилась Ксанетия. Она вернула краски своему лицу и волосам — главным образом, для спокойствия остальных, чем необходимости ради. Миртаи сидела неподалеку от дэльфийки, не сводя с нее настороженных глаз, и ладонь ее покоилась на рукояти меча.
— Я никого не хотел оскорбить, анара, — извинился он. — Я только пытаюсь объяснить всем суть дела, чтобы они не слишком удивились, когда вы с Сефренией решите выцарапать друг другу глаза.
Элана улыбнулась.
— Уверена, анара, что от тебя не ускользнуло поразительное обаяние моего мужа. Порой он нас просто с ног им валит, как дубиной.
Ксанетия искренне рассмеялась.
— Сложный народ эти эленийцы, не так ли? — проговорила она, взглянув на Итайна. — За внешней их прямолинейностью и грубостью видятся мне стремительность мысли и тонкость чувств, коих трудно ожидать от людей, облачающихся в сталь.
Спархок откинулся на спинку кресла.
— Я рассказал не все, что с нам происходило, но и этого достаточно, чтобы вы получили общее представление о наших приключениях. Подробности могут подождать до завтрашнего утра. Что творится здесь?
— Политика, что же еще? — пожала плечами Элана.
— Ты хоть когда-нибудь устаешь от политики?
— Не говори глупости, любовь моя. Милорд Стрейджен, отчего бы тебе не рассказать обо всем? Моего мужа почему-то очень огорчает, когда я углубляюсь в разного рода неприглядные детали.
Стрейджен сегодня вновь облачился в свой любимый камзол из белого атласа. Светловолосый вор полулежал в кресле, водрузив ноги на стол.
— Этот неудавшийся мятеж, как его ни называй, был серьезным промахом наших противников, — сказал он. — Именно он навел нас на мысль, что в этом деле замешаны не только сверхъестественные пугала и воскрешенные мумии, но и нечто более приземленное. Мы знали, что с мятежом были связаны Крегер и министр Колата — а это уже намекало на самые обыкновенные политические дела. Где искать Крегера, мы не знали, а потому решили разобраться, насколько глубоко увязло в измене министерство внутренних дел. Поскольку полицейские во всем мире отличаются пристрастием к бумажной работе, мы не сомневались, что где-то в недрах кроличьей норы, именуемой зданием министерства, хранятся документы с именами людей, с которыми нам хотелось бы побеседовать. Беда в том, что мы не могли так прямо явиться в министерство и потребовать эти бумаги — так мы выдали бы, что знаем о заговоре и что Колата сидит у нас под замком, а не гостит добровольно. Баронесса Мелидира первой заговорила о новой системе хранения документов, и это дало нам доступ к архивам всех министерств.
— Это было ужасно, — содрогнулся Оскайн. — Нам пришлось перевернуть с ног на голову работу всего правительства, лишь бы скрыть то, что нас интересуют исключительно архивы министерства внутренних дел. Милорд Стрейджен и баронесса объединили усилия и состряпали нечто вроде новой системы. Она совершенно бессмысленна и чудовищно непоследовательна, но отчего-то оказалась на редкость действенной. Теперь я могу получить любой документ из любого архива самое большее за час.
— Как бы то ни было, — продолжал Стрейджен, — мы неделю рылись в архивах министерства внутренних дел, но тамошние работнички по ночам запирались в здании и перетаскивали папки с места на место, так что поутру нам приходилось начинать все сначала. Тогда-то мы и решили перенести нашу деятельность на лужайки. Мы вынесли из зданий все архивы до последней бумажки и рассыпали их по травке. Это весьма затруднило кипучую деятельность правительства, но министерство внутренних дел продолжало водить нас за нос, и его тайные архивы все еще оставались нам недоступны. Тогда мы с Кааладором тряхнули стариной и занялись кражами со взломом — в компании Миртаи. Королева, должно быть, отправила ее с нами, чтобы мы не очень-то увлекались и помнили, что ищем бумаги, а не чужое добро. У нас ушла на это не одна ночь, но, в конце концов, мы отыскали потайную комнату, где хранились эти драгоценные архивы.
— И никто не хватился их на следующее утро? — недоверчиво спросил Бевьер.
— Мы их и не уносили оттуда, сэр рыцарь, — пояснил Кааладор. — Королева послала с нами молодого пандионца, который с помощью стирикского заклинания унес все содержимое архивов в замок, не тронув при этом ни единого листочка. — Каммориец ухмыльнулся. — Теперь мы знаем о них все, а они понятия не имеют, что нам это известно. Мы украли у них архивы, а они даже не сумеют это обнаружить.
— Нам известны имена всех шпионов, всех наушников, всех тайных агентов и заговорщиков любого ранга по всей Империи, — посмеиваясь, добавил Сарабиан. — Мы только ждали вашего возвращения, чтобы приниматься за дело. Я намерен разогнать министерство внутренних дел, арестовать всю эту теплую компанию и ввести военное положение. Мы с Бетуаной поддерживаем тесную связь и весьма тщательно обговорили наши планы. По одному моему слову атаны возьмут власть по всей Империи — и тогда я буду настоящим императором, а не куклой на троне!
— Вы здесь времени даром не теряли, — заметил Вэнион.