— По-моему, сэр рыцарь, я на это уже намекал. Скарпа, судя по всему, считает, что из него выйдет отменный император.
— Это место уже занято, — сухо заметил Сарабиан.
— Скарпа надеется, что Киргон освободит его, ваше величество. Он говорит своим сподвижникам, что у киргаев нет никаких способностей к управлению, а стало быть, им понадобятся наместники на завоеванных землях. Он готов добровольно принять на себя эти обязанности. Время от времени он будет отвешивать поклоны Киргону, а в основном вести дела по собственному усмотрению. Надо признать, мечтает он с размахом.
— Знакомо звучит, а, Спархок? — с натянутой усмешкой осведомился Келтэн. — Сдается мне, такие же намерения были у Мартэла и Энниаса.
— О Господи, да, — вздохнула Элана. — У меня такое чувство, что со мной все это уже было.
— Какое место во всем этом занимает Крегер? — спросил Спархок.
— Крегер, судя по всему, играет роль посредника, — ответил Кааладор. — Он служит для связи между заговорщиками. Он много путешествует, перевозит послания и приказы. Это лишь наша догадка, но мы полагаем, что Киргон не отдает, приказы непосредственно Скарпе, Пароку, Ребалу и Сабру. Зато все они знают Крегера, и потому его послания обретают определенный вес. Похоже, он отыскал свое место в жизни. Королева Элана рассказывала нам, что ту же роль Крегер исполнял при Мартэле и Энниасе и тем же примерно занимался, передавая послания графа Герриха бандитам в горах близ Кардоса.
— Нам решительно стоит приложить все силы, чтобы сгрести Крегера за шиворот, — проворчал Улаф. — Он начинает болтать, как заведенный, стоит лишь разок на него сурово глянуть, и ему известно много такого, что вызывает у меня умеренное любопытство.
— Потому-то он и ухитряется оставаться в живых, — ворчливо заметил Келтэн. — Он всегда запасается таким количеством ценных сведений, что мы не осмеливаемся его прикончить.
— Так прикончи его после того, как он заговорит, сэр Келтэн, — предложил Халэд.
— Он всегда берет с нас клятву, что мы этого не сделаем.
— Ну и что?
— Мы рыцари, Халэд, — пояснил Келтэн. — Раз уж мы даем кому-то слово, мы обязаны его сдержать.
— Лорд Вэнион, ты не собираешься в ближайшее время посвящать меня в рыцари? — осведомился Халэд.
— Это было бы несколько преждевременно, Халэд.
— Стало быть, я все еще крестьянин, верно?
— Ну… юридически — пожалуй да.
— Вот вам и решение проблемы, — заключил Халэд с ледяной усмешечкой. — Поймайте Крегера, сэр Келтэн. Посулите ему все что угодно, лишь бы он заговорил. А потом передайте его мне. Крестьянину не нужно держать свое слово.
— Спархок, — широко ухмыльнулся Келтэн, — мне нравится этот юноша.
— Скоро приедет Заласта, Спархок, — сказала Сефрения. — Он проводит меня в Сарсос. — Она покачала головой, отказываясь войти в комнату, куда все они возвращались после обеда.
— Ты ведешь себя как ребенок, Сефрения, ты знаешь об этом?
— Я пережила свою нужность, Спархок, а я слишком долго жила среди эленийцев, чтобы не знать, что в таких случаях надлежит делать благоразумному стирику. Покуда стирик нужен и полезен, ему почти нечего опасаться, едва он становится ненужным — он превращается в помеху, а вы, эленийцы не слишком церемонитесь с теми, кто вам мешает. Мне бы не хотелось дожидаться, покуда один из вас воткнет мне нож между ребер.
— Ты закончила? До чего же я устал от таких разговоров! Мы любим тебя, Сефрения, и эта любовь не имеет ничего общего с тем, полезна ты нам или нет. Ты знаешь, что разбиваешь сердце Вэниона? — Ну и что же? Он разбил мое. Обращайтесь со своими трудностями к Ксанетии, раз уж все вы так очарованы ею.
— Это недостойно тебя, матушка. Она вздернула подбородок.
— Думаю, Спархок, тебе не стоит больше так меня называть. В нынешних обстоятельствах такое обращение звучит попросту нелепо. Я буду в своей комнате — если она по-прежнему моя. Если нет, я поселюсь в местной стирикской общине. Ежели тебя это не слишком затруднит, будь добр сообщить мне, когда прибудет Заласта. — С этими словами она развернулась и стремительно зашагала по коридору, неся за собой обиду, точно шлейф.
Спархок шепотом выругался. Затем он увидел, что по отделанному перламутром коридору идут Келтэн и Алиэн. Во всяком случае, эта проблема разрешилась благополучно. Камеристка Эланы попросту рассмеялась в лицо Келтэну, когда светловолосый рыцарь неуклюже предположил, что ему лучше уйти и не быть помехой ее с Беритом любви. Затем, как предполагал Спархок, она убедила Келтэна, что ее чувства по-прежнему принадлежат отнюдь не Бериту.
— Но ты все время рядом с ней, сэр Келтэн, — с упреком говорила кареглазая девушка. — Ты всегда хлопочешь над ней и заботишься о том, чтобы выполнялись все ее пожелания.
— Это моя обязанность, Алиэн, — объяснял Келтэн. — Я делаю так вовсе не потому, что в нее влюблен.
— Однако ты, сэр рыцарь, исполняешь эту обязанность куда старательнее, чем мне хотелось бы. — Голос Алиэн, этот чудесный инструмент, выражал сейчас целый набор чувств. Эта девушка ухитрялась высказать все что угодно одним лишь изменением интонации.
— О Господи! — простонал Спархок. И почему это он вечно оказывается замешанным в их личные дела? Ну да на сей раз он твердо решил не пускать дела на самотек. Он решительно вышел в коридор и оказался лицом к лицу с парочкой.
— Почему бы не выяснить это прямо сейчас? — напрямик предложил он.
— Что выяснить? — осведомился Келтэн. — Спархок, тебя это совершенно не касается.
— Захочу — коснется, и еще как! Ты убедился, что Алиэн не питает серьезных чувств к Бериту?
Келтэн и девушка обменялись быстрым виноватым взглядом.
— Отлично, — сказал Спархок. — Мои поздравления вам обоим. Теперь внесем ясность в вопрос с Ксанетией. Келтэн сказал тебе правду, Алиэн, — хотя и не всю. Долг обязывает его не отходить от Ксанетии, потому что именно он заботится о том, чтобы с ней не случилось ничего дурного. Мы заключили соглашение с ее соплеменниками, а Ксанетия — наш залог того, что они не отступят от своего слова. Мы все знаем, что если дэльфы так или иначе предадут нас, Келтэн должен будет убить Ксанетию. Именно поэтому он от нее не отходит.
— Убить?! — И без того большие глаза девушки распахнулись еще шире.