В отчаянии она дернулась и потянула изо всех сил, пока подол ее платья не треснул, но часть юбки все еще оставалась зажатой.
– Нет! – крикнула она в отчаянии.
Недельная зарплата, многочасовая беготня с судном, капельницами, катетерами, переодеванием, лекарствами и перевозками пациентов была уничтожена так же эффективно, как если бы она воспользовалась ножницами, чтобы разрезать свой чек на сотню крошечных неузнаваемых кусочков.
– Эли?
Эли в ту же секунду узнала голос Джареда. Она застыла, она была почти готова расплакаться. «Пожалуйста, пожалуйста, только не он, только не сейчас».
Боковая дверь в кабинет Лайла Греншоу со скрипом отворилась. Яркий свет упал от верхних ламп.
Элисон покосилась на дверь, пытаясь прикрыть одной рукой прореху на платье, другой рукой прикрывая бедра, всерьез сожалея о своем выборе белья, зная, что полупрозрачные бледно-розовые трусики танга, которые она на себя натянула, больше открывают, нежели скрывают.
Сначала в поле ее зрения оказались его черные лаковые туфли. Когда Эли подняла голову, она увидела черные брюки, скрывающие длинные ноги, черный пиджак-смокинг, превосходно сидящий на широких плечах, шелковый галстук-бабочку, завязанный под снежно-белым воротником рубашки, и наконец она встретилась взглядом с оливково-зелеными глазами доктора Джареда Паджета. Хотя он хорошо выглядел и в больничной униформе, ничто не могло сравниться с мужчиной, одетым в смокинг. Его темные волосы были подстрижены короче, чем в последний раз, когда она его видела.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Эли, как можно невозмутимее.
– Ищу тебя, – невинно отвечал он. – Как будто ты не знаешь.
– Хочу заметить, что ты явился без приглашения. Без предупреждения.
– Я думаю, тебе чертовски повезло, что здесь появился я, а не кто-нибудь еще. – Его глаза осмотрели ее ноги до голых бедер. Они задержались на ее груди, его согревающий взгляд был откровенным и беспечным, ее соски затвердели. Его взгляд проследовал до того места, где ее платье было надежно зажато дверцей шкафа. Как он ни старался – не смог удержаться от улыбки.
– Что, черт побери, ты с собой сделала?
Эли оглянулась в поисках чего-нибудь, чтобы швырнуть в него. «Почему никогда под рукой не оказывается того, что нужно», – подумала она.
– Осмелюсь ли я спросить, в чем состоит твое затруднение?
– Только если ты не хочешь выйти отсюда целым и невредимым.
Джаред рассмеялся:
– Ты ужасно отважная для человека в твоем положении.
Хорошо замечено. Она глубоко вздохнула:
– Прости. Это была ужасная ночь.
И у Эли было зловещее предчувствие, что она станет еще хуже, прежде чем закончится.
Паджет стоял, с любопытством глядя на нее.
– Не думаешь ли ты, что, вместо того чтобы глазеть, мог бы найти ножницы на этом столе и освободить меня?
Эли рванулась, демонстрируя новую попытку освободиться.
Джаред продолжал изучать ее, наклонив голову и проведя пальцами по подбородку.
– Ты меня слышишь? – Эли замахала руками перед его лицом. – Мне тут нужна небольшая помощь.
Он очнулся:
– Мне кажется, ты мне нравишься там, где ты есть.
Прервав протесты Эли, Джаред протянул руку, чтобы прекратить ее вопли:
– Только пару минут. У меня есть предложение.
– Ты надо мной издеваешься. Ты можешь позволить себе делать предложение женщине в зловещих обстоятельствах?
К сожалению, она не могла дать ему пощечину, чтобы показать, что его слова оскорбили ее.
Он покашлял.
– Твои обстоятельства не так уж зловещи. Тебе неудобно?
Нет, это было не так. Но…
– Да. Ужасно неудобно. Освободи меня немедленно.
Джаред пристально рассматривал ее лицо.
– Ты ужасная лгунья, – заметил он.
– Даю тебе две минуты. У меня есть несколько слов, которые я бы хотела тебе сказать, и я не хотела бы, чтобы ты оказался рядом, когда я это скажу.
Эли посмотрела на часы и сделала вид, что засекает время.
– Ну давай же, начинай действовать.
– Я думаю, мы плохо начали.
– Ты думаешь? – Ее голос был проникнут сарказмом.
– Я не собираюсь извиняться. Понимаешь ты это или нет, я все сделал правильно.
– Это ты так считаешь.
В результате его действий Эли снова осталась одна без перспективы на будущее, которое она надеялась обрести с Майклом.
– Я хотел бы, чтобы мы начали снова.
– А… – Эли кивнула. – Я поняла. Не удалось трахнуться в Буффало? Ты думаешь, что если я разок пожалела тебя, то, может быть, пожалею снова?
Джаред выглядел так, словно она его ударила.
– Разок?
Слишком поздно она вспомнила о том, что он разделил с ней постель до того, как покинул город.
– Я хотела сказать, дважды.
Черт. Ее «дважды» прозвучало больше вопросом, чем утверждением.
– Ты не помнишь?
Эли подумала о том, что она должна отказаться отвечать, потому что могла скомпрометировать себя.
– Три раза, Эли. – Он поднял три пальца, чтобы подчеркнуть свои слова. – После того как мы были на скамейке у реки, я оказался в твоей постели, ты сама меня туда затащила. – Он согнул безымянный палец. – После второго раза я попытался уйти снова. Ты умоляла меня о продолжении. – Он согнул средний палец.
Если бы гигантская черная дыра начала формироваться под ней, это было бы превосходно.
– И третий раз. – Он согнул последний палец.
Ее лицо горело, как будто она уснула на полуденном солнце на пляже какого-нибудь тропического острова. Может быть, эротические сцены, которые вторгались в ее сон, были на самом деле обрывками воспоминаний? Эли стало плохо. Три раза? Они занимались сексом без презерватива три раза. Потом она не нашла никаких оберток от презервативов, – она проверяла. Везде. Если бы шкаф не поддерживал ее в вертикальном положении, она бы свалилась на пол.
Кто-то потряс ручку двери в кабинет. Эли повернула голову в том направлении. Судя по звуку, за дверью в коридоре стояла группа людей. Растягивая слова, как настоящий южанин, Лайл объяснял:
– Подождите здесь, дорогие. У меня есть ключ.
Часовая бомба отсчитывала последние секунды перед бедствием, ее тиканье эхом отдавалось в ушах Эли.
Джаред взглянул на дверь, потом опять на Элисон. На ее красивом лице застыло выражение абсолютного ужаса.