Но как открыть глаза этим двум балбесам?
Балбесы продолжали умиляться.
— Тристан, расскажи, как ты поступил с Гамбом, — промурлыкала Гермиона.
— Как ты поступил с Гамбом? — спросил я, покрываясь холодным потом.
Тристан подбоченился и поправил галстучек.
— Всем известно, что людоеды неравнодушны к стеклянным шарикам, — сказал юный герцог. — Особенно к красным. Идя надело, я обзавелся некоторым количеством оных и спрятал в карман. Мы с Гамбом знакомы по прошлому году, однако я не был уверен, что он позволит мне добраться до книги. Хозяин-то наверняка дал ему инструкцию никого не подпускать к своему сокровищу.
— А вот мне ничего неизвестно про людоедов и шарики, — вставил я, однако меня проигнорировали.
— Так вот. Я проник через ограду…
— Как? — возопил я.
— Просто. Спер лестницу у маляров, которые красили особняк неподалеку. Их смыло наводнением, а лестница осталась, вот я ее и прихватил.
— Какой умный мальчик! — вздохнула Гермиона.
— А как ты избежал бушующих вод?
— Я наколдовал воздушный шар и назвал его «Мудрость Тристана». — Профитроль-младший выпятил грудь колесом.
— Что? — У меня отвалилась челюсть.
— На нем я и долетел до нужного места. Это пустяки.
Я подавил вопль и не стал спрашивать его о горгульях и прочих существах, которых в особняке Вольфрама, наверное, целый гарнизон. Либо мальчишка демонически везуч, либо одно из трех.
«Мудрость Тристана» — только подумайте…
— Мне известны все норы в Вольфрамовом гнезде, — вел дальше свою сагу юный чародей. — Поэтому я без труда пролез через окно в подвал. Там решетка давным-давно вывалилась из цемента и держится на честном слове.
— Настоящий следопыт, — восхитился Леопольд.
Я ничего не ответил. Испытавший настоящее потрясение (очередное), Браул Невергор развесил уши и внимал бесконечной героической истории, коя повествовала об отважном мальчугане, в одиночку пробравшемся в цитадель к самому повелителю тьмы и выкравшем оттуда самое ценное, что у этого повелителя было, — его смерть. Этот мальчуган смеялся в лицо опасностям, а когда встретил хранителя смерти повелителя, и вовсе дружески похлопал бдительного стража по плечу, одарил его стеклянными шариками (красными, шесть штук) и, пока тот пускал слюни и лопотал, словно младенец, стащил искомый предмет. После этого, что довольно логично, наш герой дунул с вражеской территории так, что ветер засвистел у него в ушах.
— Это все? — спросил я.
Тристан посмотрел на меня с заносчивостью, на какую способны лишь герцоги, вращающиеся в высших королевских эшелонах.
— Я здесь и готов принять лавры, — сказал мальчишка. — Я жду.
Гермиона подплыла к нему, точно лебедушка.
— Дорогой Тристан, мы обязательно возложим на тебя лавры…
— И тому подобное, — вставил Леопольд, не в силах выдумать ничего подходящего, но раздираемый желанием внести свою лепту.
— Мы придумаем что-нибудь сногсшибательное, — добавила волшебница, — но сделаем это чуть погодя… а сейчас нам надо усиленно готовиться к походу…
— Не забывайте, я иду с вами! — напомнил похититель книг Слядена Исирода. — И чтобы в последний момент никаких отмазок!..
Я схватился за голову. Совершенно ясно, что, пока я валялся в отключке, как сурок, прихлопнутый шваброй, в этом доме вершились судьбы мира, в числе которых была и моя. Браулу Невергору отвели подходящее место, и пищать было совершенно бессмысленно — это я понял по тому гранитоподобному взгляду, который адресовала мне Гермиона. По всему видно, мое мышиное нытье ее не только не вдохновляет, но и начинает раздражать.
Но как жестока судьба, только посмотрите! Мало того, что мне тащиться в Волшебную Страну в компании Леопольда и Гермионы, так еще и Тристан прилипнет ко мне, как банный лист. Ничего себе, прогулочка будет! Да кто поручится, что при первой же возможности малолетний паршивец не сделает ноги, скрываясь в клубах пыли за поворотом? Никто, правильно. А теперь вообразите, каково будет искать его на волшебных просторах, когда мы даже в Мигонии не пытались это делать, осознавая всю трудность задачи?
Я не сразу заметил, что Гермиона тащит меня за левую руку. Сестрица намеревалась вырвать меня из кровати, как репку вырывают из земли, и не скрывала разочарования. По ее словам, я окончательно обленился и закостенел, и, если все обойдется, она намерена задать мне жару. По ее разумению, меня надо заставить заниматься спортом. Я ответил, что таким красивым и румяным девушкам неприлично так выражаться в присутствии мужчин, и заработал щелчок по носу. Гермиона сообщила мне, насколько сильно я отстал от жизни.
На помощь ей пришел Леопольд. Убедившись, что под рукой у меня нет кочерги, друг детства вцепился в меня своими клешнями с другой стороны. Вместе эти изверги начали тянуть Браула к двери. Что делал в это время Тристан, спросите вы? Он поступал сообразно своей пакостной природе — стоял у стены и надрывал живот от смеха. Впервые я подумал, что из Тристана вырастет превосходный Вольфрам номер два. Не таким ли был зловредный старикан в нежном возрасте? Может быть, страдания одомашненных волшебников ему тоже доставляли удовольствие?
Меня стащили на пол, где я лежал, словно куриная тушка без головы. Гермиона пригрозила мне разрядом электричества и даже выставила в моем направлении пальцы, между которыми с треском проскакивала голубая дуга.
— Хорошо, хорошо, если вы настаиваете, чтобы я отдал жизнь в борьбе со злом, так и быть, — проворчал я. — Сейчас же приступлю.
Гермиона подобрала книгу Слядена Исирода (на редкость уродливая вещица), сунула ее под мышку и строго-настрого наказала мне немедленно собираться в дорогу. Леопольд ободряюще подмигнул и вышел из комнаты вместе с Тристаном. Выглядели они как закадычные друзья, не меньше.
Когда мои соратники скрылись в глубине дома, я приступил к сборам. Жаль, что у меня нет камердинера, действительно жаль. Сейчас я бы отдался в его умелые руки и все прочее, а сам продолжал пребывать в тумане, окутавшем мое сознание. Меня бы одевали, словно куклу, и тем самым я был бы избавлен от необходимости стаскивать с себя одни тряпки и напяливать другие. Отвратительное занятие, и отвратительность его повышается раз в двадцать, если над вами висит Долг. Именно Долг — с большой буквы. Помогая страждущим, я ступил прямо-таки на героическую стезю. Я стал похож на горячих парней из старых времен, которые только и делали, что мутузили друг друга на поединках дубинами и топорами, плавали за тридевять морей, чтобы заполучить в жены северную королеву, и пускали драконам кровь. Хотя нет… не слишком я похож на того, кто побеждает зловещих подземных карликов и прикарманивает их золотишко. Если посмотреть в зеркало, сразу будет видно, что этот тощий (хотя и стройный) тип годится разве что на модель для изготовления огородного пугала, но никак не для головокружительных подвигов. Что бы там ни думали всякие гермионы, леопольды и тристаны, я — чародей домашней выпечки, и им останусь. Да у меня коленки подламываются, как только я вспоминаю о речных драконах!.. О каких свершениях вы говорите?