Совет охнул, заворчал. Подумал, что ослышался.
– Слушай, Говорун, ты ничего не путаешь? – спросил Бычье Сердце. – Ты сказал «чужак» и «гном»? Тиндариец и гном?
Жрец подскочил, подгибая обе ноги, и брякнул ими об пол. Пыль взвилась столбом. Удивленные мухи, всегда сопровождавшие вонючего, удивленно разлетелись в разные стороны, но после недолгого совещания решили вернуться. Каким бы ни был хозяин, они его любили.
– Будущее вижу, предопределенное. Так сделай, как говорю, король! – Чтец кружил вокруг Пнилла, словно маленькая собачка вокруг слона. – Судьба послов чужестранных с Диккарией переплелась! Возьми тиндарийца и гнома с собой! В судьбе твоей и королевства все они играют свою роль. Отстранишь, не прислушавшись к словам моим – беду накличешь!
– Бред! Как ему верить! Его связать бы да рот заткнуть! – Это не выдержал Валун Неприседай и вскочил.
Пнилл, впечатленный, чесал в затылке. Каким образом он нашел его, оставалось загадкой.
Размышляя над пророчеством Говоруна, король не заметил, как быстро созрела перепалка.
– Слушай, ты, пенек с ушами! – взревел буйволом Бородульф в адрес Валуна. – Тебя бы хорошо связать да пасть камешком заткнуть! А может, ты заодно с этим чудовищем? Не твоих ли рук дело?
– Что-о?! – Неприседай оскалил все наличествующие зубы и напряг рельефные мускулы.
Бородульф сделал то же самое.
– Я считаю, что мы должны отправить экспедицию! – поддержал короля Хрясь Большестрашный. – Пора голосовать, господа! Я – за!
– Тебе-то чего? Ты – чморлинг! – съязвил Перхун.
– Раз у меня есть право голоса, так я и голосую!
Зал заседаний уже через секунду стал напоминать клетку, в которую напихали сотню голодных гризли в брачный период. Драки еще не было, но она могла вспыхнуть в любой момент. Ручищи так и летали, рассекая спертый воздух, и очень скоро могли превратиться в боевые орудия, предназначенные для силового массирования физиономий.
И если до пророчества мнения делились одиннадцать против одного не в пользу идеи Пнилла, то сейчас счет сравнялся. К разного рода мистическим явлениям варвары относились серьезно и знали, что Говорун не какой-нибудь там шалопай. Жрец неоднократно доказывал свою полезность в королевском хозяйстве, поэтому его мнение, даже если он съехал с катушек, отбрасывать было нельзя.
– Так! Хватит! – Пнилл схватил со стены протокольную колотушку для восстановления тишины в зале. В старые времена ее – на самом деле это была громадная деревянная киянка – использовали для того, чтобы колошматить по головам крикунов, но потом традиция трансформировалась. Теперь, в общем, достаточно было врезать по полу или столу. Сразу все понимали, в чем дело.
Пнилл так и поступил. Удар киянкой в доски вызвал не только новое облако пыли, но и грохот, сравнимый с громовым раскатом. Вожди кланов подскочили от неожиданности.
Уставившись на Пнилла, варвары увидели перед собой Грозного Воителя, который хоть сейчас готов был показать Гренделю кузькину мать.
Глаза Бычьего Сердца пылали просто вулканическим огнем.
– В следующий раз я испробую эту хрень на чьей-нибудь башке! – пообещал Пнилл. – Вопросы есть?
Никто, кроме Говоруна, не посмел нарушить тишину. А тот захихикал.
– Итак. Согласитесь вы или нет, я снаряжу дружину и отправлюсь на север. Грендель, или как там его называют, должен быть уничтожен. И точка! Вы можете помогать мне в организации экспедиции, можете не помогать. В любом случае, в будущем я стану учитывать все! – Пнилл бросил взгляд на ярых скептиков. – Вопросы есть?
– Есть, – сказал Хрясь Большестрашный. – Если ты, король, возглавишь поход, кто останется заменять тебя?
Пнилл расплылся в улыбке:
– Моя супруга Офигильда.
Членам Совета очень хотелось погомонить, но киянка в руках короля наложила на их уста печать молчания. При этом, естественно, было много недоверия и сомнений.
Никогда еще на троне Диккарии не сидела баба. Проблема заключалась не в самом нежелании мужиков пускать женский пол в большую политику, просто так сложилась жизнь.
Мозги заседающих затрещали. Нелегко было представить Офигильду, что правит вместо супруга.
– Так чего же ты от нас хочешь? – спросил Перхун.
– Поддержки. На вас ляжет ответственность за мир и порядок в Рыгус-Кроке. Вы – Королевский Совет, вы – лучшие. Вашей задачей будет всячески содействовать Офигильде и властям столицы. Народ волнуется. Прибыло много беженцев. Мы не можем допустить, чтобы возникли беспорядки.
– Я могу ввести в город свою дружину – и патрулировать улицы, – предложил Хрясь Большестрашный.
На него посмотрели… неоднозначно, словно он уже прилюдно предъявил официальный диагноз.
– Отличная идея, Хрясь. Учитывая большое количество вооруженных воинов в городе, патрулирование совсем не помешает. Хорошо. Ты, Большестрашный, будешь отвечать за порядок. Городская стража и дружинники, охраняющие дворец, переходят в твое распоряжение.
– Я оправдаю твое доверие, король! – Чморлинг не без оснований подбоченился.
– Мы еще не голосовали, – ядовито заметил Валун Неприседай, мечтающий начистить рыло Большестрашному. Вот ведь, гад, подсуетился!
– Так в чем проблема? – спросил Пнилл.
– Торопитесь, – проскрипел мистическим тоном Кровожадный Чтец. – Ибо чудовище голодно и ищет новые жертвы. Нельзя медлить.
– Итак, кто согласен принять участие в формировании экспедиции?
Руки подняли семеро. Они же уверили, что все, что они могут предоставить, будет в распоряжении Пнилла. И даже, если понадобится, сами сядут на весла в его драккаре.
Воздержавшимся был один: старый воин, переживший не одного короля, закаленный и потрепанный в дальних походах бульклинг Звездун.
Большую часть заседания он спал, а проснувшись, понял, что не в курсе дела, и не позволил себе, не разобравшись, сделать выбор. Совесть не позволила. Недаром старикан считался воплощением нейтралитета на всем политическом поприще Диккарии. Звездун просто не поспевал за стремительно бегущими событиями.
Четверо вождей были против экспедиции. По их словам, оставлять столицу без короля в такой час опасно. И вообще, они предпочитают вернуться в свои вотчины и охранять их по отдельности. Пусть Грендель приходит – у кланов есть чем встретить гостя. И свои колдуны – взгляд на пускающего слюни Чтеца – тоже найдутся.
С этими словами четверо встали и демонстративно вышли. Они имели на это право. В конечном итоге, королю они ничего не должны – Пнилл был только первым среди равных.
– Туда и дорога, – проворчал Бородульф, после того как дверь за спинами Перхуна и Валуна закрылась. – Чтоб вас Грендель сожрал!
– Мне нужно выйти к народу. А потом вернусь, и мы обсудим детали, – сказал Пнилл, возвращая киянку на крюки, вбитые в стену.