Морковка отворачивается от окна. К этому времени она успела съесть три куска хлеба и кусок колбасы. Крот ждет. Ничего не происходит. Рыжей удается удержать съеденное в себе.
Бой продолжается, но теперь, кажется, перворожденные отступают. Шум отдаляется от площади на север.
* * *
Сказочник выглядывает из круглого отверстия в стене, образованного давним попадание снаряда. С высоты второго этажа ему видны мечущиеся внизу фигурки эльфов и горящий танк. Двигатель ударом сверху разбит вдребезги, верхушка башни превратилась в полурасплавленное металлическое месиво.
– Подбит! – орет сержант во всю глотку. Внизу, в самой гуще, рвутся гранаты. Горняки и подпехи швыряют ими из окон и проломов в стенах, тут же меняют позиции, стреляя на ходу.
Маневр ложного отхода сработал. Эльфы из «Дримхорна» поддались на уловку и продвинулись к площади непозволительно далеко. Легионеры попали в западню. Вышел из строя уже второй танк. Первый дымился в сорока метрах позади, возле рубежа, который горняки занимали в начале прорыва. Там была жесткая атака, с двумя рукопашными. Обе захлебнулись. Эльфюги не рассчитали сил, но на том плацдарме им повезло больше. Противник установил в районе разрушенного храма Лутиэн два крупнокалиберных гвоздемета и принялся утюжить гоблинские позиции.
Потеряв семерых, зеленые оставили перекресток и отошли к домам. Бойцы десятой роты вели основной бой, подпехи Ржавого ждали их в районе площади и свежими силами навалились на перворожденных, как только те выскочили на условную линию. Все, кажется, прошло как по маслу.
Эльфы драпали на юг под шквальным огнем. Потом сообразили, что дуть по прямой совершенно необязательно, если кругом бесконечные лабиринты, образуемые развалинами.
«Чего и следовало ожидать, – подумал Сказочник. – Тут не меньше трех взводов. Как бы не обошли!»
Бой с этой минуты стал напоминать пожар в публичном доме. Такое Сказочник уже видел. Когда противники сходятся нос к носу в узких извилистых пространствах, довольно трудно следовать какому-либо плану.
* * *
Шершень отскакивает от оконного проема. Внизу лопаются гранаты. Ор стоит до небес. Воздух секут гвозди и осколки.
Подпех перезаряжает гвоздемет и смотрит на сержанта.
– Попробуем пробиться к своим, – говорит Сказочник, дергая затвор.
– Ага.
Вниз по разбитой лестнице. Оказаться в комнате, которая была в прошлом гостиной, прыгнуть в пролом в стене. Трое эльфов, пригнувшись, трусят метрах в пяти от Шершня и Сказочника. Открыть огонь. Перворожденные падают без единого крика. Прихрамывая, сержант бежит вдоль стены. Враг может появиться из любой проклятой вонючей дыры. Шершень дергается на каждую тень, но как-то держит себя в руках. Справа, за руинами зданий, идет бой. Наперерез гоблинам бегут другие перворожденные – отступают по флангу, спасаясь от выдавливающих их с главной улицы горняков.
Противники бросаются в разные стороны, скользя по обломкам и паля наугад. Сказочник падает на задницу, стреляя перед собой. Глаз улавливает кувыркающуюся в воздухе гранату. Деревянная рукоять с шарообразным навершием падает рядом с его бедром. Гоблин машинально хватает ее и возвращает отправителю. Эльф делает сальто-мортале; словно джинн в облаке волшебного дыма, взлетает в воздух.
Вокруг Сказочника все кипит. Свистящая сталь заполняет воздух.
Гоблин скатывается по мусору, глотая клубы густой пыли. Вокруг стрельба, а он даже не видит, кто и где давит на спусковой крючок.
Цел. Пока что.
– Шершень!
Тот не отзывается. Бах! Еще одна граната рявкает в непосредственной близости от Сказочника. Осколки дерут брезент ранца, но не его, пока не его.
Кто знает, думает сержант, может, Шершня уже порвало. Не видать нам медикуса, как своих ушей…
Впереди и справа ломким голосом орет эльф. Самое скверное – не от боли. Гад отдает приказания. Это значит, что Сказочнику тут вовсе не место. Сейчас его прикончат к едрене фене.
Бежать! Встать под защитой пыли и едкого дыма и драпать в первом попавшемся направлении. Сказочник несется, не разбирая дороги. Длинными скачками. Ему кажется, что сам город пролетает у него под ногами. Эльфы кричат позади. Стреляют. Прыгнуть через арку, потом вдоль стены, чувствуя, как мелкая каменная крошка кусает правую щеку и скользит по каске.
Резкая смена дня и ночи. Нет, так не бывает. Просто исчезла пылевая завеса. Не обращая внимания на боль в ноге, сержант не сбавляет темпа. Оказывается, ему удалось сделать крюк и снова выйти к главной улице, но южнее.
Трое горняков сидят у остатков стены и постреливают по улице.
– Сержант! Сержант, стойте!
Сказочника хватают за плечи. Он рычит, но на него наваливаются все втроем.
– Эльфюги отступают. А если выскочите туда, то попадете под раздачу!.. – заорали в ухо. – Ваш кудесник что-то там творит.
Гвозди делают свое дело, проносясь над головами зеленых. Сказочник садится, бьет себя по каске, пытаясь поставить соображалку на место, потом отползает к стене. Видно северную часть улицы, а если выглянуть, выворачивая шею налево, то – южное направление.
Полтора десятка эльфов, стреляя во все стороны, отходят к позициям, ранее отвоеванным у гоблинов. Сверху их окучивает установленный на верхнем этаже гвоздемет.
Сказочник осклабился, сплевывая пыль, забившую рот. Точка обстрела была не слишком удачной, поэтому зеленые смогли зацепить только двоих, да и то один отделался лишь ранением в плечо.
Гвоздемет замолчал, и перворожденные, пользуясь передышкой, рванули на юг по главной улице. Гоблины высовывались то тут, то там и угощали их очередями и одиночными выстрелами. Завалили еще двоих. Сказочник прислушался. Через дорогу, за домами кипела схватка. Видимо, там пытался уйти другой отряд, но напоролся на разъяренных подпехов.
Добежав до перекрестка, эльфы остановились. Им пришлось. Сказочник не сразу заметил, как в воздухе повисла еле заметная серебристая дымка, пронизанная тонкими зеленоватыми линиями, которые двигались плавно и словно танцевали. Как волосы в воде, подумал Сказочник. А через мгновенье эльфы, угодившие, словно мухи в паутину, в это серебристо-зеленое нечто, начали дико кричать. За домами еще шла схватка, но на главной улице выстрелы прекратились. Гоблинские головы высовывались отовсюду, чтобы посмотреть на спектакль.
Рядовой из Четвертой Горной – со снайперской винтовкой – сдвинул каску на затылок.
– Не хило. Очень даже. Сержант, у вас все гобломанты такие?
– Примерно, – прохрипел тот.
– А у нас только и могут, что зелья варить да бормотать всякую абракадабру…
– Гляньте, просто сказка. Эти нити их пронзают, как шпаги. Со всех сторон… а потом обвивают, как… а хрен знает…
Эльфы кричали и извивались, словно их дергали за невидимые веревки. Никто не ушел. Надрывая голосовые связки, перворожденные в конце концов начинали харкать кровью, визжать, рвать себе горла, в то время как зеленые нити забирались им под одежду и хозяйничали, как хотели.