В общем потоке расходящихся на работы смертных очередной раб, почтительно несущий за хорошо одетой роженицей какой-то сверток, внимания не привлекал. Сперва беглецы добрались до поляны с остывающими, но уже пустыми котлами, от нее вслед за сборщиками хвороста двинулись по ближней к заводи тропе, потихоньку отставая. У приметной сосны Сахун отвернул, вскрыл тайник, с удовольствием облачился в тунику и штаны, опоясался ремнем с сумкой, накинул куртку. Шастать голышом за минувшие годы он настолько отвык, что чувствовал себя здесь каким-то… голым!
— За ручей уйдем, там дальше за подступами никто не следит, — уже вполне спокойно сказал он. — Нуары там только на работы со смертными ходят. На случай, если в дальних местах зверь появится. Нам лучше северной стороной этот разлив обогнуть и вдоль течения лесом пробраться. Потом на тропу выйдем, по ней куда быстрее двинемся.
Он раскинул одеяло, скатал его потуже и перебросил через плечо, чтобы освободить руки. Сверху недовольно каркнули две вороны, снялись с ветки, перелетели дальше на несколько деревьев, снова уселись, с укоризной глядя на беглецов.
— Откуда их тут столько? — удивился Сахун. — Раньше, вроде как, было меньше. Ну, пошли!
Быстрым шагом они направились вдоль берега навстречу свободе, дому и полюбившейся реке, но не успели добраться до тропы, когда за одиноким камышовым островком вдруг увидели незнакомого купающегося стража.
— Это еще что такое?! — не вылезая из воды, возмутился тот. — Милая, ты куда утопала от гнездовья с таким-то животом? Тебе рядом с повитухами сидеть надо, а не тропинки топтать. Ну-ка, назад быстро вернулась и немедленно в пруд, в пруд полезай! Тебе там сейчас самое место. А ты, скотник, тоже нашел развлечение! Твои дружки клюворылов уже давным-давно угнали, а ты тут все еще с девками ручкаешься. Гляди, все нуару вашему расскажу… Чего таращишься? Беги, догоняй! А ты, красавица, поворачивай — и в пруд. Иди, иди, не стой!
— Он ничего не понял, — шепнул Сахун, отпуская ладонь Валерики. — Пруд — это хорошо. Роженицы всегда в нем плавают, чтобы ребенка не так тяжело носить. Иди, а я прикинусь скотником. Потом лесом вернусь.
— По ночам шептаться надо! — начал злиться страж. — А сейчас на работы расходитесь! Или вы прямой приказ хотите получить?!
— Увидимся у варни, — быстро шепнул Сахун и громко добавил: — Слушаю, страж! Бегу!
Он и вправду побежал — пока его было видно с берега. Потом, оказавшись за густым молодым ельником, перешел на медленный шаг. Огляделся по сторонам — и свернул к елкам. Присел между ними, скрываясь от посторонних глаз. Вздохнул.
С одной стороны — получилось глупо. Почти сбежали — и на тебе! С другой — страж ничего не заподозрил, тревогу в гнездовье не подняли. Когда еще и Волерика в пруду покажется, все будут знать, что она на месте, спокойна и никуда не рвется. Вечером он незаметно, в толпе других смертных, вернется назад и утром можно снова попытаться сбежать. Главное — напрасно не суетиться, не привлекать внимания.
Он присел, сорвал еловую почку, зажевал. Сорвал другую.
Очень хотелось есть… Но возле гнездовья охоту не затеешь — уж очень шумное это дело. Да и костер разводить нельзя, сразу заметят. Придется потерпеть.
Сахун откинулся на спину, заложил руки за голову, глядя в глубокое голубое небо с легкими, словно взбитый тополиный пух, облачками.
Между ними на изрядной высоте вдруг промелькнул дракон. Похоже, повелитель отправился куда-то в дальний путь и еще до полудня промчится над их домом… Как бы ему хотелось перемещаться по миру с такой же легкостью! Но для смертных эта дорога, увы, закрыта.
— Вот ты где валяешься?! — От неожиданного окрика Сахун вскочил и увидел перед собой того самого стража, что поймал его на реке возле дома. Тот вскинул руку и сразу предупредил: — Стоять!
Это был приказ — ноги беглеца мгновенно приросли к земле. Нуар же легко прошелся, крикнул ему за спину:
— Свободен!
Тут же захлопали крылья, откуда-то сверху послышалось довольный клекот.
— Это хорошо, что ты не убежал далеко, — весело произнес нуар. — Думал, весь день искать придется… Да ты не бойся, смерть отменяется.
— Моя? — на всякий случай хрипло уточнил Сахун.
— Твоя! Будешь жить и веселиться. — Шеньшун остановился перед смертным, широко расставив ноги. — Вы сбежали в конце лета? Вас искали ползимы, но так и не нашли? Вы легко выжили в осеннем лесу, в зимнем и в весеннем, остались сытыми и довольными?
— Это было не очень легко… — слегка притушил его восторг юноша.
— Но вы же выжили! Выжили, не обладая ни толикой воли, не умея управлять ни травами, ни животными! Не спорь, я видел это сам, — кивнул страж. — Повелитель Драконов обдумал этот чудесный случай. Он решил, что в тебе есть достоинства, которые нужно сохранить для породы. Он более не гневается на тебя. Ты ему интересен. Ступай за мной!
Неспешным прогулочным темпом они направились к гнездовью, где оказались уже сильно после полуночи. Шеньшун оставил беглеца у старого стойла между дубовым гнездовьем и женским крылом, ушел, но вскоре вернулся и позвал под полог. Там, как оказалось, стояли пять молодых девушек, вызывающе вскинувших головы и убравших за спину руки. Опешивший от такого зрелища Сахун вопрошающе повернул голову к стражу.
— Ты же слышал волю повелителя, раб! — повысил тот голос. — Он намерен получить от тебя детей. Выбирай, с кем ты желаешь провести эту ночь?
— Я? — все еще не верил своим ушам юноша.
— Да ты, ты, лемур лесной! Которая из них тебе наиболее приятна? Не стой, как дерево! Выбирай!
— Она! — не особо приглядываясь, ткнул пальцем беглец.
— Хорошо! Подстилка у тебя есть, управишься… Остальные свободны.
С шелестом колыхнулся полог, юноша и выбранная им рабыня остались наедине.
Сахун чуть обождал, прислушиваясь, потом прошел к пологу, раздвинул толстый слой свисающих веток, выглянул наружу.
— Ушли…
— Ты же не можешь играть сразу с несколькими, — ответила из темноты девушка. — Для уверенности в ребенке нужно встречаться только с одной женщиной в день.
— Это сказал страж богов?
— Это известно всем. — Она с тихим шорохом подошла и положила руки ему на плечи. — Ты уже встречался с кем-нибудь из девушек?
Беглец наклонился, провел рукой по полу. Тот был усыпан толстым слоем листвы.
— Странно. Я почему-то не помню этого стойла. — Он свернул в глубину высокого помещения, присел, ощупал стену над самым полом: ходы в норы скотников обычно делались очень низко, чтобы ящерам было не сунуться. Почти сразу обнаружился лаз, пробраться в который можно было только ползком.
— Зимой тут спал большой клюворыл, — сообщила девушка. — Говорят, поблизости друг от друга их держать нельзя. Дерутся.
Сахун не ответил, вернулся к пологу, выглянул снова. До вечера было еще далеко. Интересно, как там Волерика, где она? Отдыхает в пруду, покачиваясь на воде, греется на берегу или вернулась в гнездо?