— Есть одна заковыка, Алла Альбертовна, — с сожалением вздохнул Еремей. — Четыре месяца назад вы утвердили перспективный план развития района, в котором запланировано строительство Верхнекорзовского водохранилища при реконструкции трассы «Могильное-Шишкари».
— О господи, опять про генпланы! — застонала мэр, закатывая глаза. — А ты уже начал казаться мне милым парнем.
— Вы помните этот проект?
— Да, помню. Там финансирование идет из федерального центра на восемьдесят процентов, начало работ запланировано на две тысячи четырнадцатый. И чего ты хочешь? Долю? Заказ? Подряды?
— Двести восемьдесят гектаров водного зеркала! Будет затоплено сто двадцать гектаров соснового леса, столько же пахотных земель, сорок га пастбищных земель, и помимо этого заболочено семьдесят гектаров сельхозугодий. Просто заболочено. Уровень воды будет слишком высоким для их обработки, но низким для любой иной деятельности — рыбоводства, туризма, отдыха.
— Выражайся конкретнее, чего тебе нужно?
— Я хочу спасти лес. И остальные земли тоже. Откажитесь от строительства плотины, Алла Альбертовна. Для поездок из деревни в деревню хватит и обычного моста.
— Ты хочешь сказать, весь этот цирк с вымогательством ты затеял, чтобы я не строила плотину? — подняла голову женщина. — Денег и контрактов ты выцыганивать не собираешься?
— Именно. Я защищаю интересы леса. Деньги меня не интересуют.
— Мало того, что ты шантажист, так ты еще и идиот, — вздохнула хозяйка. — Все вы, «зеленые», умом тронуты. Никогда не знаешь, что в следующую минуту выкинете и требовать захотите. Свалки делать нельзя — они природу загрязняют, мусор сжигать нельзя — дым воздух пачкает, перерабатывать нельзя — отходы токсичные остаются. Что же мне теперь, помойки в городе оставлять, пока все на улицах от смрада не повесятся? По-моему, вы хотите, чтобы люди сдохли все до единого. Зажарить нас живьем готовы, лишь бы травку никто не потоптал.
— Если траву не потопчут люди, ее все равно сожрут кролики, — ответил Еремей. — Я не про мусор говорю, я хочу лес от затопления уберечь.
— Кому палец в рот положишь, тот всю руку отгрызет, — снова отпила минералки Алла Альбертовна. — Ты опять испортил мне настроение, турист, своими разговорами. А ведь так хорошо начиналось… Но я человек слова. Раз пообещала — сделаю. Ты можешь оставить карту со своим видео, и я тебя прощу. И даже позволю остаться в городе. Думай быстрее, считаю до трех. Раз, два, три. Что решил?
— Вы меняете проект, отказываетесь от строительства водохранилища и называете мне имена экспертов, давших ложное экологическое заключение. Я проведу с ними воспитательную работу. И тогда никто не узнает о вашем преступлении Алла Альбертовна. Сколько там осталось времени до даты тендера? Думаю, я зайду за ответом через пять дней. Дабы успеть с треском отменить результаты сразу после их оглашения, если вы окажетесь слишком упрямы. Мэры приходят и уходят. Найду общий язык со следующим.
— Ответ неверный, турист. А жаль. — Она отпила еще немного воды. — Боюсь, скоро ты проснешься на дне реки с кирпичом на шее и переломанными ногами. Но два часа форы я тебе дарю. Убирайся.
В садоводство Варнак вернулся уже в сумерках, замаскировал мотоцикл в кустарнике возле заброшенного участка на соседней линии и, оставив его под присмотром Вывея, прошел до ашрама через центральный проезд, прислушиваясь и принюхиваясь к происходящему вокруг. Угрозы мэра он принял вполне серьезно. Еремей хорошо понимал, что руководителю города, если он смог добиться спокойствия в своем районе, приходилось иметь дело не только с лозунгами и парадами, но и с изнанкой общества во всей ее мерзости. И потому связи у Аллы Альбертовны наверняка имелись не только в полиции и прокуратуре. Однако никого постороннего на улочках между дачами не появилось. Равно как и местных — между опустевшими в будни домиками царила полная тишина, расползались сладкие ароматы зреющих абрикосов и груш, и горьковатые — от куч сорняков, преющих в компостных кучах.
Успокоившись, Варнак свернул к ашраму, поднялся по ступеням, толкнул дверь.
— Смотрите, кто пришел! — издала восторженный вопль полынная «конопушка» и первая кинулась ему на шею.
Стоило ей разжать объятия, как Еремея радостно обнял Нирдыш, потом Ирина, мальчик-переросток, имени которого Варнак все еще не знал, его беременная подружка. Еремей ощутил себя Одисеем, наконец-то вернувшимся домой после долгих странствий. Путником, по которому искренне соскучилась вся его немалая семья. Последней была Галина Константиновна, что тоже обхватила его руками и коснулась губами щеки:
— Я рада увидеть тебя снова, Рома. Это приятно, что ты вернулся.
— Как я мог не прийти туда, где меня так ждут? — ответил Варнак и расстегнул карман: — Вот квитанция, я заплатил.
— Не нужно. Я верю тебе без бумажек.
— Знаю. Но если придут электрики, квитанцию им желательно все же показать.
Старшая кивнула, забрала квиток и предупредила:
— Сегодня мандала. Будь готов.
Что это означало, Варнак не понял, но спрашивать поленился. Обошел дом в поисках Тоши, но девушка отсутствовала. Все остальные оживленно обсуждали два каких-то зеленых брелока с арабской вязью. Еремей еще от дверей услышал, что это защитные обереги от демонов, привезенные из самого Ирана. Однако лешего, чей разум был уже отравлен первой заповедью, прочно засевшей в мозгах стараниями монаха ордена Экклезиаста и уроками Зоримиры, вполне внятно разъяснившей, какие существа, каких символов и почему опасаются, ужасы от появления ифритов, джинов и бесов ничуть не заинтересовали. Он заглянул на кухню, обратил внимание на пустое место под столом, развернулся и вышел из дома. Вернулся с хворостом он примерно через полчаса, и на этот раз судьба одарила Еремея подарком: Маалоктоша, увидев молодого человека из далекой веранды, отдала брелок Нирдышу, быстро пересекла дом, обняла, чмокнула в щеку:
— Как я рада тебя видеть, Рома! Воистину, судьба награждает каждого тем, чего он желает больше всего. Ты нуждался в нас, я нуждалась в тебе. И карма свела нас именно тогда, когда это было важно обоим. Теперь ты с нами.
— Ты нуждалась во мне? — ответил вопросом Варнак.
— Конечно. Давай помогу. — Она забрала часть хвороста, отнесла на кухню и запихала под стол. — Ты видел талисманы Нирдыша? Какая от них исходит энергетика — это же просто потрясающе!
— Тоша, они же помогают только от ифритов. Когда ты последний раз встречала демона песков в своей жизни?
— Судьба, посылая испытание, всегда посылает и силу для его преодоления. Когда понадобился мужчина — она послала тебя. Помнишь? Раз она одарила нас амулетами — вполне может появиться и ифрит… — Девушка рассмеялась, снова обняла Варнака, крепко прижалась, поцеловала и доверчиво шепнула: — Я люблю тебя, Рома.
И тут же убежала, оставив Варнака остывать после прокатившейся по телу горячей волны. Услышанные слова не могли оставить его равнодушным. Но… Но он уже успел понять, что в ашраме все любили всех и вкладывали в эти слова совсем другой смысл, нежели прочее человечество.