– А мальчики? – вспомнила я о гномах, уже когда поднималась на второй этаж.
– Крыша над головой у них есть, – пожала плечами Лаэла. – Приятная компания, выпивка и еда тоже. А если уж они распотрошат свои мешки, то хозяин, если не слишком большой жмот, не будет иметь к ним вопросов на ближайшие три-четыре сотни лет.
Впрочем, мысли о «содержимом сумочек» и уж тем более об их комфорте моментально выветрились из наших головок, стоило нам только пройти по короткому коридору и наконец-то ступить за порог довольно-таки приличного номера, обладающего, в частности, даже отдельным камином и небольшим, оснащенным, впрочем, монументальной решеткой и украшенном радостной расцветки шторочками, окном. Особенно когда прямо за нами в номер вплыла громадная деревянная бадья, удерживаемая хозяином данного заведения буквально на вытянутых руках, на одной из которых была наброшена парочка пушистых махровых полотенец, а на запястье другой болталась небольшая сеточка с какими-то кувшинчиками и баночками.
Беззвучно опустив бадью на пол, полуорк всучил нам полотенца и содержимое авоськи и, с немного смущенным тоном, буркнул:
– Сейчас Сэм воды натаскает, как закончите – вот звонок. – Кивнув на витой шнур с деревянным яблоком, висящий справа от двери, хозяин практически беззвучно отступил в полумрак коридора, освободив проход для тщедушного (особенно на его фоне) парнишки, сноровисто принявшего переливать содержимое принесенных с собой ведер в ванну.
Через пять рейсов уровень исходящей паром жидкости наконец-то нас устроил, и, чуть ли не пинками выгнав водоноса за дверь, мы, не сговариваясь и повизгивая от счастья, принялись раздеваться.
В бадью мы залезли обе сразу и старательно принялись друг друга намыливать, пытаясь избавиться от пыли, грязи и ошметков мертвецов многосотлетней давности. Думаю, если бы за нами кто подсматривал, он бы умер от чересчур обильного слюноотделения. Хотя вот именно в этот момент не знаю как эльфийке, но мне на все окружающее было плевать с высокой башни. Кожа буквально стонала от наслаждения, когда мыло и благословенная влага отслаивали с нее все то, что накопилось за время нашей безумной эскапады. Мы плескались в воде до тех пор, пока она не остыла, а потом эльфийка напрягла свои скудные способности к стихийной магии и снова ее подогрела. Большего блаженства, чем нежиться в теплой воде, я, кажется, в жизни не испытывала.
– Скажи, Клер, – спросила меня Лаэла, вытирая голову полотенцем, но даже не делая попыток выбраться из бадьи, – а что ты думаешь делать дальше? Искать свою мать? Может, лучше заняться чем-нибудь более… ммм… безопасным. Проблему с Мистом дядя, уверена, сумеет решить. А уж если дедушка подключится, а он может, я у него в любимицах хожу в силу молодости и сходства с бабушкой, так этот род даже из геральдических книг исчезнет.
– Ну да, – ответила ей я. – Ты-то спокойно спрячешься у родственников, которые благодаря налаживаемым поколениями связям сделают новую биографию, еще достовернее настоящей, и, думаю, все-таки закончишь обучение на големостроителя, пусть и в другом месте. Гномы без проблем найдут работу и за пределами нашей страны, где до них и дела никому не будет. Кузнецы рун среди их соотечественников уважаемы, а они вдобавок еще и изобретатели. Вообще, практически идеал по подгорным меркам. А вот что делать молодому дампиру, который может лишь кусать или не кусать и отчаянно жаждет свершить месть собственными клыками? Только искать маму. Как-нибудь. Тем более она где-то близко. Уж не я ее, так она меня узнает.
– Да ладно, Клер, какой ты дампир? – фыркнула подруга. – Крови не пьешь, глаза не красные… А клыки и когти… ну, может, все-таки демон в предках затесался? Судя по преданиям, среди них бывали и те, кто имел несколько обличий. Или архимаг, я читала, двое или трое из них умеют в животных превращаться. Вот только сейчас не вспомню, кто именно.
– Глаза? – Я задумалась, а потом зажмурилась. После прогулки по подземельям не было времени слишком уж усердствовать с доставшимися по наследству способностями. Но такая мелочь, как изменения цвета белка, думаю, удастся даже в настолько уставшем состоянии.
– Эй, Клер, ты чего, – потормошила меня за плечо эльфийка и взвизгнула, когда мои веки разлепились. Впрочем, испуг Лаэлы длился недолго.
Перевесившись через край бадьи своими покрытыми белоснежной шапкой пены прелестями не особенно большого размера – ну эльфийка, что с нее взять, они практически все этим похватать не могут, – подруга извлекла из груды в беспорядке разбросанных вещей зеркальце.
Отражение в нем разочаровало. Глазницы не светились, просто их содержимое по гамме напоминало раздавленную клубнику. Или помидор. Причем не особенно созревший. Интересно, а откуда эти белые вкрапления и что они такое? И куда делся зрачок? А хотя нет, вот он, темнеется на положенном ему месте, просто видно плохо и форма сменилась на вертикальную.
– Хочешь, я еще и крылья выращу? – Обстановка окрасилась в багряно-розовые тона, но никаких больше изменений не произошло. Бегущую по жилам кровь выскочившей из бадьи девушки, во всяком случае, видно не было.
– А ты можешь? – опасливо уточнила Лаэла.
– Угу. – Я блаженно вытянула ноги, чему раньше очень мешала хоть и худосочная, но все же занимающая место эльфийка. – Вот поужинаем, поспим часиков десять, найдем местечко поукромнее, можно прямо здесь же, если окна завесим поплотнее, и продемонстрирую. Может, не с первой попытки, но отрастут у меня два шикарных кожистых крыла обязательно. Только летать не буду. Пока это плохо получается, надо бы над водой потренироваться.
Ужин, к слову довольно плотный и состоявший из приличного жаркого и бутылочки легкого вина, неведомыми путями попавшего в здешнюю глухомань, прошел в молчании. Кажется, подруга изрядно напугалась. Чего? Неужели алый глаз почти без зрачка страшнее, чем клыки и когти? Или, может, просто устала?
А ночью меня похитили. Сначала поняла: лечу. Потом проснулась, заорала и обнаружила, что связана. И с кляпом, распространяющим приятный вкус ежевики во рту. Как его туда засунули – не знаю. Все тело опутано мелкоячеистой сетью, не дающей и пальцем шевельнуть. Когти, которые кое-как умудрилась отрастить, ее не брали. В роли похитителя выступала уже знакомая гоблинская личность выдающихся габаритов, опознанная по нехарактерному росту с характерными ушами. На небе потихоньку начинали меркнуть звезды, наверное, скоро наступит рассвет. Не знаю, куда он меня тащит и где достал веревки, выдерживающие злого дампира, но выпутаюсь – сожру! В гостинице же был обещан бесплатный завтрак!
В принципе убить эту ушастую сволочь, а еще лучше медленно разорвать на мелкие клочки, по жилочке, по миллиметру, хотелось просто потому, что первая за все это время возможность выспаться на накрахмаленном, хрустящем от чистоты постельном белье и усладить свой издерганный организм блаженным утренним потягиванием и валянием без всякой цели под теплым одеялом была трагически упущена.
Мертвецы, контрразведка, егеря, подземные монстры и археологи! Излюбленный всеми демонами преисподней Мист и его сыночек! Да как же это меня достало! Грр-рры-ы-ы-ы!!! Гра гша тра карок!!! Задергавшись в сумасшедшем темпе и прорычав сквозь кляп на превосходном, практически безо всякого акцента кобольдьем все, что я думаю об окружающем мире и о моем похитителе, я добилась наполненного неприкрытым уважением взгляда Гнала. После которого он ничтоже сумняшеся достал откуда-то мерзостно воняющий пропавшим еще в прошлую эпоху ягодным вареньем пузырек и поднес его к моему лицу. Последняя мысль, забрезжившая в моей голове, была странной – совсем не соответствующей ситуации, в которую я попала: «Кобольдий действительно великий язык – даже кляп не мешает!»