– Он самый.
– Мне кажется, он тебя убьет.
– Черта с два. Кишка тонка. Я не позволю, чтобы пасынок так неподобающе вел себя с мачехой.
– Тоже мне, мачеха нашлась. Да сынок-то, по-моему, старше тебя.
– Тем более. Считай, что он вывел меня из себя. Я его фиг воспитывать буду. Сдам в детский дом, и все.
Когда поминки закончились и гости принялись разъезжаться, я попросила остаться родственников, чтобы ознакомить их с завещанием. К моему удивлению, родственников набралось очень много. Намного больше, чем я могла даже подумать. Я боялась смотреть в их глаза, источавшие ненависть и презрение. Изрядно набравшаяся Люська налила мне рюмку для храбрости и с ужасом проговорила:
– Танюха, мне даже страшно представить, что сейчас будет. Для таких дел надо было купить пистолет.
– Зачем?
– Чтобы от родни отстреливаться. И то боюсь, что здесь одним пистолетом не обойдешься.
– Не говори ерунды, прорвемся.
Я поправила вырез на платье, поблагодарила родственников своего покойного супруга за то, что они остались, и достала завещание.
…Я, Белозеров Вадим Евгеньевич, находясь в здравом уме и твердой памяти, действуя добровольно, без какого-либо насильственного вмешательства, завещаю все свое нажитое имущество…
Я старалась говорить медленно, отчеканивая каждое слово. Когда завещание было дочитано до самого конца, я показала присутствующим его текст и все так же невозмутимо произнесла:
– Убедиться в подлинности данного завещания вы можете совершенно беспрепятственно у нотариуса в любой день в часы его приема. Если кто-то захочет оспорить данное завещание, это его право. Только имейте в виду, что все ваши попытки обречены на провал. Я никому не позволю этого сделать. Такова была последняя воля покойного, и мы просто обязаны ее исполнить.
– Это несправедливо! Шлюха! Мы засадим тебя за решетку! Убийца! Аферистка! По тебе плачет тюрьма! – Это были самые безобидные ругательства, прозвучавшие в мой адрес. Менее интеллигентные родственники попросту крыли меня трехэтажным матом. А затем в меня полетели моченые яблоки и пустые хрустальные фужеры, да так, что я едва успевала уворачиваться.
Когда одно моченое яблоко попало мне прямо в глаз, я быстро прикрылась ладонью и вместе с Люськой бросилась к выходу. Встав у двери, я окинула распоясавшихся родственников злобным взглядом и, не убирая ладонь от глаза, прокричала:
– Я попрошу вас больше никогда не переступать порог моего дома, не лезть в мою жизнь и вообще никогда не напоминать о себе! А я, между прочим, вашего Вадима любила! Пусть не очень сильно, но зато честно! А вы сами-то друг друга любите или только притворяетесь?! И не надо допытываться, почему я вышла за него замуж и был ли в моих отношениях расчет! В нормальной трезвой голове расчет присутствует всегда, и от этого никуда не денешься. Я вышла замуж за Вадима, потому что я страшно устала от одиночества, а Вадим всегда относился ко мне трепетно и нежно. Вы хоть знаете, что такое одиночество?! Кто знает, тот меня поймет! Я просто захотела хоть немного быть зависимой от мужчины, и Вадим мне дал такую возможность! Мы поженились с Вадимом по обоюдному согласию, хотя и не клялись друг другу в вечной любви! Вы зря считаете, что я вышла замуж за Вадима только из-за денег. Вадима жизнь здорово потрепала, а со мной ему было хорошо и спокойно. Он полюбил меня за то, что я никогда не контролировала его душу, как это делают многие женщины! Я не контролировала ни его душу, ни его свободное время! Я жила с ним без претензий, а это очень важно – жить с мужчиной без претензий! Это, между прочим, талант! Жизнь великодушно дала мне еще один шанс, и я им воспользовалась! – Я кричала и чувствовала, что обливаюсь слезами.
– Тварь! Убийца! Сволочь! – по-прежнему бесновались родственники мужа и яростно грозили мне кулаками.
– Сами такие! – как маленькая выпалила я и открыла входную дверь. – Только попробуйте помешать мне жить на мои деньги! Только попробуйте!
Кто-то из родственников раздобыл на кухне ресторана свежие яйца и стал их самым наглым образом в меня пулять. Одно из них разбилось на моей голове, и его содержимое мерзко стекало по моему лицу. Тут я поняла, что больше нельзя терять ни минуты и надо как можно быстрее уносить отсюда ноги!
– Вам это еще аукнется! – громко крикнула я и под мощный свист многочисленных родственников выскочила из ресторана.
Люська, похожая на разбойницу, оглушительно свистнула, сделала точно такую же комбинацию из трех пальцев, как делал Буратино, убегающий от кота Базилио, и со словами: – Сосите лапоть! – выскочила следом за мной…
На следующий день случилось то, что накаркал мне Гера и чего я никак не ожидала: я оказалась в камере предварительного заключения. Мне разрешили позвонить Артуру, чтобы он подыскал для меня адвоката. Когда меня привели в кабинет следователя, я заметно занервничала и посмотрела в его сторону на редкость злобным взглядом. Поправив воротник спортивного костюма, я села на скамейку, опустила глаза и принялась тупо рассматривать свои кроссовки. Затем положила руки на колени и поняла, что я не могу спокойно сидеть на месте и сдерживать свое нервное беспокойство. Подняв голову, я посмотрела на внимательно изучающего меня следователя и произнесла, глотая слезы:
– Я не убивала Вадима. Я вообще никогда в жизни никого не убивала. Если вы засадите меня за решетку, то допустите большую ошибку. Выпустите меня отсюда, пожалуйста. Я не привыкла к таким условиям. Мне здесь очень плохо. По мне, так лучше смерть, чем такая жизнь. Вы хоть представляете, каково женщине без горячей воды?! Я здесь и дня не провела, а уже видеть не могу эти стены, ненавижу этих потных баб, которые здесь сидят. Меня тошнит от их вида. Я стараюсь держаться особняком, но не знаю, на сколько меня еще хватит.