— Чем там сейчас твой Светозаров занимается?
— А то ты не знаешь, — со вздохом печали отвечала Шура. — Все миры спасает. А мы еще до сих пор свадьбу так и не сыграли.
— М-да. Тяжело с ним?
Красавица чуть задумалась, прежде чем откровенно признаться:
— Правильнее ответить — жутко интересно. Настолько жутко и настолько интересно, что порой можно сломаться от тяжести новых впечатлений. Мне иногда кажется, что я умерла и заново родилась в сказке. И теперь каждый новый день — это как новая сказка, таинственная, яркая, полная необычных открытий, восторженных впечатлений и прочего, прочего, прочего.
Старый поляк хмыкнул и тоже признался:
— Ты знаешь, со мной творится нечто похожее. Сам себя не узнаю, но от лавины впечатлений весь внутренне горю и вздрагиваю, словно молодой юноша… — Моргнул глазами, делая паузу, а потом и зевнул, прикрывая рот ладонью. — Ну а вся эта аппаратура меня вообще в экстаз вводит.
— Верю. И сама хотела бы с ней как следует разобраться. Так что давай и в самом деле иди проспись, — перешла графиня на самый решительный тон, — а я пока освоюсь в управлении и навигации. Кто мне лучше всех подскажет, что тут, куда и откуда?
Потирая лицо руками, Казимир встал на ноги и, уже двигаясь к выходу из помещения, ответил:
— Да кто, как не Сафа Зайтлер и его подруга Тренди. Фактически они больше всех проект и тянут на своих плечах. Даже более сильные в плане целительства коллеги Арчивьелы здесь признают их старшинство и более умелое управление терминалами. Даже спят они в холле, прямо под стеной, и обязательно хоть кто-то из них постоянно ведет наблюдения. Так что все вопросы — к ним. Опять-таки, если они сумеют для твоего обучения оторваться от основной работы.
Блондинка Тренди отдыхала, зато на рабочем месте продолжал интенсивно трудиться Сафа Зайтлер, немец, который в свое время благодаря врожденным талантам попал во всемирную академию целительства в Свирепой долине. До Арчивьела он еще недотягивал, но уже наработанный авторитет Маурьи и огромный запас знаний, которыми семнадцатилетний парень свободно оперировал, сразу выдвигали его в число неоспоримых лидеров. Пожалуй, именно его и можно было считать основным инициатором и движителем начального проекта «Воззвание» и последовавшего вслед за ним движения «Наш мир не одинок!». Так что только он и знал о своем детище больше всех, да и с новейшей аппаратурой из Ситулгайна работал с самых первых секунд ее появления в обители Желтых Грез.
Вначале графиня скромно присела к свободному терминалу, стараясь присмотреться к действиям молодого целителя и разобраться в них хотя бы визуально. Увы, такие сложные процессы обучения и в таких объемах даже приблизительно не получилось бы понять, наблюдая со стороны. К тому же оператор работал со шлемом на голове, и вся считываемая и видимая им информация поступала сразу в мозг через впившиеся в нескольких местах тончайшие иглы. Поразительные технологии! Но что удивляло еще больше: сорви кто шлем неожиданно с головы, человек нисколько бы не пострадал. И все равно Александра долго не решалась отвлечь парня от напряженной работы. Хорошо, что тот сам почувствовал кого-то, сидящего рядом. Правда, принял за свою подругу.
— Проснулась? Ну и чего сидишь? Обленилась или расслабилась?
— Да я вроде не ленивая, — хихикнула госпожа Светозарова.
Парень поднял затемняющее забрало-экран, рассмотрел соседку и смутился:
— Извиняюсь, не узнал.
— Да это я извиняюсь, что отвлекаю. Но уж больно и мне хочется поработать с терминалом поиска и наблюдения. Научишь? Хотелось бы оценить мощность и удобство этой необычной системы.
— Только для оценки мощности? — удивился Сафа, переходя со стеснительного тона на строгий. — Нам тоже помочь не мешало бы.
— Конечно помогу. Пока буду здесь. Но и скрывать не стану: хочу о судьбе двух подружек по детдому узнать и про нашего общего товарища хоть какие-то упоминания разыскать.
Такой радости, а вернее, беды, как детский дом, немец никогда не испытал. Правда, знал достаточно не только по рассказам очевидцев, но и благодаря неограниченному доступу, особенно в последнее время, к любой информации. А там такие порой неприятные и печальные картинки попадались!..
Так что молодой Маурьи больше ни словом не возражал против отвлеченных поисков.
— Смотри сколько угодно. Тем более что при умении это не займет много времени. Мм… Может, показать на примерах наблюдения за главными активистами и сторонниками нашего нового движения?
— К чему и веду! Поиск подружек в любом случае может подождать, а лишних терминалов у вас и так несколько.
Ни хвалить за такое соглашательство, ни фыркать Зайтлер не стал. А с таким напором и умением стал объяснять основные постулаты действий оператора, что уже через четверть часа графиня попыталась сама поплавать по океанским течениям информации. Парень еще минут десять просто понаблюдал за способной ученицей, давая короткие подсказки, а потом несколько фамильярно похлопал ладонью по плечику:
— Я за тебя спокоен, дальше и сама вникнешь. И очень жалею, что Динозавр тебя к нам надолго не определил.
— Хм! Я человек самостоятельный, — не удержалась Александра от фырканья. — И сама определяю для себя нужный фронт работ.
— Великодушно извиняюсь! — буркнул Сафа, закрывая свое забрало на шлеме. Но, судя по тому тону, каким он извинился, в самостоятельность графини он нисколечко не поверил.
Да и она сама, кратко обдумав ситуацию, была вынуждена себе признаться, что без Дмитрия она никто и ничто. Относительно, конечно. Мало того, уже сейчас вдруг в ней проснулась грусть, печаль и некая тоска от одиночества. Вроде как только пару часов назад расстались, а уже скучает и переживает. Естественно, что Дмитрий не на праздный бал собрался или на застолье с закадычным другом Бонзаем и трудится сейчас в поте лица. Даже лучше, что супруга у него под ногами не путается. Но так хотелось оказаться с ним сейчас рядом, ощутить расходящуюся от него ауру сильного, уверенного во всем мужчины, прикрыться этой аурой и разом лишиться всех забот и треволнений. Очень хотелось.
И тут мир вздрогнул.
Не сильно, скорее всего, непонятно.
Но сердце у Александры так и заныло при вздохе от плохого предчувствия.
Находясь так далеко от мужа, она не могла определить для него степень опасности, это было бы нереально. Но вот все равно как-то почувствовала, что ему плохо. Или больно? Или это просто разыгралось воображение?
Очередных вздрагиваний не последовало, как ни прислушивалась с замирающим сердцем. Потом решила спросить у Зайтлера:
— Сафа, ты ничего не почувствовал несколько минут назад?
Молодой Маурьи так и не вынырнул в этот мир из своего терминала.
— Ничего. А что случилось?
— Не знаю, вздрогнуло все. Кажется…
— Бывает. Иногда на такое посмотришь, что хочется схватить ядерную ракету и всем ублюдкам головы свернуть. Все тело дрожит, и мозги еле сдерживаешь от закипания.