— А чтоб я всегда оставался Гегемоном! — воскликнул Крафа и сплюнул кровь, скопившуюся во рту. — Куда это меня занесло, к чертям ядовитым?!
Тут и ящерица решилась на атаку. Но прежде чем двинуться на человека, ударила по нему звуковой волной, напоминающей неприятный сорочий стрекот. И по отчетливым ощущениям человек понял, что будь он обычным обывателем, то сейчас бы уже валялся парализованным.
— Вот это охотничек! Надо будет мне на развод таких в Зеленые болота перебросить! Никакие твари и бестии с ним не сравнятся.
Но так как дистанция в тридцать метров сокращалась, убегать Крафа не собирался, а врукопашную сражаться — вообще было бы пределом глупости, то навстречу зубатой пасти ударил магический импульс замораживания мозга. Ящерица зарылась мордой в песок и моментально замерла в послесмертной нелепости. Словно не она только что мечтала полакомиться свежей кровушкой несчастного, заблудившегося путника.
Зато теперь хищника можно было рассмотреть со всем тщанием. И первое, на что Крафа обратил внимание: торчащая в спине стрела и на боку — наконечник копья.
— Ха! Да здесь и бесхозные подданные мои ошиваются! — обрадовался владыка вселенных. — Ну-ка, ну-ка! И почему без цветов? И почему не слышу торжественного марша? Совсем нюх потеряли?
Вытащил стрелу, потом наконечник, примерил их в руках. Для кого-то подобное оружие, может, выглядело никчемным, но с умениями диктатора и такие мелочи могли уничтожить немыслимое количество врагов.
После чего обнаженный человек вскарабкался на тот самый бархан, на котором появилась ящерица. Вначале проследил взглядом за цепочкой следов, ведущих к месту возможного сражения хищника с людьми. И даже с расстояния в пару километров увиденная картина заставила удивиться: горы иссыхающих костяков и мумий непонятных животных. И там же кучи самых разнообразных, диковинных тварей. Некоторые из них еще шевелились! То есть люди просто обязаны были быть где-то рядом!
Но прежде чем тронуться туда, Крафа оглянулся и в противоположную сторону. Кажется, именно туда отправлялась убитая им гигантская ящерица с дикой природной магией. Там в дымке поднимающегося от песков жара колебалось видение очень далеких гор.
— М-да! — последовали очередные рассуждения вслух. — Если бедная ящерка оттуда и спешила домой, то понятны условия ее выживания. Но тогда поражает ее фантастическая выносливость: ведь туда не менее двух дней пути! Ну ладно, посмотрим на местных аборигенов. — Он деловито, стараясь не кривиться от боли в подживающих, но еще страшно исцарапанных ногах, тронулся в путь. — Если те не погибли на том поле сражения с тварями. Кстати, странное поле, неужели они иного места не могли подобрать для стычки? А вдруг здесь имеются подземные тоннели? Пещеры с катакомбами? А то и целые города, как у туюсков? Тогда бы все хорошо укладывалось в схему: ибо в такой жаре уже через час яйца сварятся вкрутую! Ага-ага, вместе с человеком, носителем этих яиц.
Когда Крафа добрел до места с грудами костяков, то поразился еще больше. И практически бегом бросился исследовать и осознавать: что такое тут происходило. Людей здесь не было! Причем — никогда и не было. Потому что ни единого человеческого следа, где в несносной жаре не было даже легкого ветерка, не наблюдалось. Зато наблюдались громадные горы истлевающих и высыхающих тел жутковатых на вид тварей: крокодилы о шести лапах и с клубком щупалец на спине. Все они попали в пустыню уже мертвыми и так, словно их сбросили с дирижаблей или из межмирского пространства выкинули. Да и давненько!
Второй тип тварей поражал гораздо большим разнообразием и размерами. Все они попали сюда живыми и пытались на месте если не передраться, то хотя бы как-то зарыться в песок и пересидеть жаркое дневное время. И только потом добираться до пригодных для обитания гор. Такая глупая ящерица, отправившаяся к горам в разгар раскаленного дня, оказалась всего одна.
Да и вообще, две трети крупных экземпляров уже можно было списать со счетов. Переместить их для развода в Зеленые топи — нет ни малейшего смысла. Из оставшейся трети большинство тоже долго не протянут. Самые умные монстры укрывались убитыми соперниками, а то и пытались зарыться в горы крокодилов-спрутов. Причем все крупные хищники обладали природным даром магической атаки и умели управлять более мелкими помощниками. Но эти самые мелкие уже почти не реагировали на приказы своих пастухов. Если кто еще не умер от жары, то лежал с полной апатией, у них, видимо, обезвоживание наступало очень быстро. А скорее всего, они отключались от сильнейшего теплового удара.
И самое удивительное, что все они тоже были сброшены сюда совсем недавно!
Во многих, особенно крупных, тварях виднелись стрелы, копья, а то и мечи с ножами. То есть смертельных для людей созданий просто выбросили как опасность из иного сражения, разыгравшегося если не в неведомой дали данного мира, так вообще в ином мире.
И это было страшно! Это было ужасно!
Ведь перемещать такие немыслимые тонны существ не под силу ни одному Торговцу! Даже сам Крафа, величайший и сильнейший, захвативший всех и вся в рабство, мог переносить за собой восемьсот, максимум тысячу килограммов груза. А тут, если судить по положению гор из крокодилов, — за один раз неизвестный уникум переносил десятки, если не сотни тонн! От таких подсчетов Гегемону стало плохо, а черный юмор стал еще более черным и гротескным.
— Если яйца и не сварились вкрутую, то это не значит, что их носитель долго сможет скакать по барханам!
Придя к таким неутешительным выводам, обладатель миров бросился спешно и максимально усиленно экипировать себя оружием и одеждой. При этом он успел с удовлетворением заметить, что одно из солнц опускается к горизонту, а значит, немыслимая жара, забирающая так много сил, скоро спадет.
Дело спорилось, потому как мечей на выбор, ножей и целых копий хватало с избытком. А пытающихся атаковать магией тварей удавалось успокоить самым экономным импульсом навевания сна. «Потом проснутся ночью — скажут спасибо своему спасителю!» Экипировка проходила живо и с применением многовекового опыта. Некое подобие куртки из прочнейшей кожи огромного питона. На ноги получились удобные мокасины из глаз дивного битюга с рыбьей пастью. Запасные «туфельки» были выковыряны у другого битюга. Прочие части одежды удалось нарезать из кожи гигантского лося с длинной шеей и огромнейшими рогами. Кстати, после проводимых анализов и мясо этого лося показалось наиболее пригодным в пищу. Его нарезка и сушка делались попутно с запасанием крови в опустошенные, вырезанные желудки. Когда накатывала нужда, Гегемон мог питаться и мхом ради выживания, а тут предстояло преодолеть пустыню, и неизвестно еще — встретится ли по дороге хоть какая-нибудь жижа с намеками на воду. Нужда заставит и свернувшуюся кровь считать достаточной заменой воды.
Из кожи несуразных амеб получились тугие, прочнейшие ремни, пояса и некое подобие вещмешка. Ну а из перьев зубастого хищника в виде курицы-мутанта удались прекрасные головные уборы, закрывающие от прямого солнца не только голову, но и плечи, спину и даже локти с коленками. Если и существовали в этом мире аборигены, вряд ли они могли бы вырядиться и экипироваться лучше всемирного диктатора, за плечами которого имелся опыт длиной более чем в полторы тысячи лет.