Так и сейчас примерно получилось.
Хорошо, что рядом находились иные люди и магическая сущность, которые не позволили отойти от основной темы разговора.
— Ловить никого не надо. — Теперь могучий и глубокий голос Эрлионы слышали все. — Каждый сам выполнит возложенные на него предписания и озвученные рекомендации. А я прослежу за итогами, чтобы потом меня папа Дима не ругал почем зря.
Хотрис и тут скривился, фыркнул, хотя и высказывался скорее из ревности:
— Можно подумать, что папа Дима поставит непослушную, страшно о себе возомнившую и вредную девочку в угол.
Магическая сущность не обиделась, только пригрозила:
— Ничего! Когда-нибудь и ты станешь искать пятый угол в квадратной комнате! — И тут же сменила тон: — А сейчас давайте решать, что будем делать с Еленой. После сотрясения мира она с каждым днем все лучше и лучше видит все створы между мирами. Но самое удивительное, она видит дуги створов с цветовыми оттенками. О таком ни граф Дин не рассказывал, ни Шу’эс Лав не припомнит.
— А почему я только сейчас об этом узнаю? — нахмурился ректор.
— Что нам следовало делать? — фыркнула магическая дочь так, словно она — это по-боевому настроенная женщина, упершая кулаки в бока. — Вылить на тебя ведро воды, когда ты проверял настройки нового кокона-ловушки «Проба-два»? Или отозвать тебя во время проводов умильно рыдающего на твоем плече императора?
— Ну… Шепнуть-то ты мне на ушко могла?
— А зачем? Вот, например, в данный момент ты об этом чуде узнал. Ну?! Какие твои будут действия?
— Не надо мне дерзить и провоцировать на грубости! — стал строже голос Титела Брайса. — Как целитель, я просто был обязан сразу осмотреть Елену. Вдруг у нее какая патология? Или неожиданное осложнение? Порой излишняя цветистость сновидений тоже свидетельствует о тяжкой, знаешь ли, прогрессирующей болезни!
Магическая сущность тяжело и показательно вздохнула, но свои слова донесла только до одного человека в комнате:
«Папа Тител! Ну и кого ты вот только что запугал? Тебе не стыдно? Посмотри на Елену!»
Та и в самом деле сидела как мышка, закусив губу, и уже прощалась мысленно с жизнью. Пришлось ректору делано смеяться и давать задний ход:
— Ну это я так, образно сгущаю краски. М-да, в чисто профилактических, так сказать, целях. Ага! И уже вижу, Леночка, что с твоим здоровьем — полнейший порядок. Даже завидно становится. Ага, честное слово.
Утешил сестру Торговца и баюнг:
— Ну вот, раз уж сам Верховный целитель твоему здоровью позавидовал, то жить тебе вечно. Ну а по поводу твоего умения… Как, например, и в каких цветовых сочетаниях тебе видится створ в зале отправления?
— А я вот даже зарисовала, — оживилась Елена, доставая лист бумаги и пуская его по рукам. — Мне настолько стало интересно, хотя я потом и засомневалась, и несколько раз приходила в зал при разном освещении. Подумала, что это первый раз так лучи солнца играли и переламывались. Но створ в любое время выглядит именно так. А вот тот, что возле конюшен, совсем иначе смотрится. Вот он…
По рукам пошел второй рисунок. Причем на обоих бросались в глаза не только различия в цвете, но и в размещении этих цветов. Но что было характерно для обоих рисунков — четкое разграничение оттенков, словно между ними пролегали ровные границы в виде прямых линий. И все вместе смотрелось как цветовая гамма из различных треугольников, трапеций и неправильных многоугольников. Округлыми формами отличались лишь внешние части створа, имеющего форму лежащего на земле молодого месяца, примерно в четверть луны.
— И что, прямо вот такое все яркое и красочное? — удивлялся ректор, рассмотрев рисунки. Получив от женщины утвердительный кивок, повернулся в Шу’эс Лаву: — А может, и ваши видели цвета, только держали это в тайне?
Баюнг пожал своими огромными плечами и в сомнении покосился на свою потенциальную коллегу:
— Лена, ты не подумай, что я на тебя намекаю, но в моей памяти есть только один подобный случай. Я вам уже рассказывал про тех, у которых не выдерживало сознание, они повреждались разумом после неприятных стрессовых ситуаций в межмирском пространстве, и излечивать их не удавалось. Конечно, таких случаев было всего пять или шесть, но я сейчас о другом. Так вот один из сумасшедших, когда обретал относительное и временное прояснение ума, твердил, что видит створы в цвете. Но он также твердил и про Опорную Станцию, которую он якобы отыскал непосредственно в нашем секторе вселенных. Что интересно, каждый раз его память несколько меняла координаты, и хотя проверялись тысячи раз любые точки, Станцию Водоморфов так и не отыскали, а того несчастного окончательно признали невменяемым и отправили доживать на родину. И там…
Неожиданно великан замер, что-то в озарении припомнив. Но так как его никто не торопил, он вначале все продумал и только потом выдал свою идею:
— А ведь я отлично знаю этот мир, вернее не так его, как само место, где он находится. Испокон веков там не было Торговцев, этот сумасшедший единственный. Почему у меня и мелькнула мысль: а что, если он до сих пор там проживает?
— Разве такое возможно? — подала голос Эрлиона.
— Если он не делал попыток шагнуть в иные миры или его не убили по какой-либо причине его земляки, то мог и прожить все это время. Полторы тысячи лет — для Торговца не предел. Тем более если он просто ведет жизнь ничем не интересующегося отшельника. Можно будет туда мотнуться и проверить.
— Ну и какой нам от него будет толк? — удивился Хотрис со своей юношеской непосредственностью. — Если он не только от старости рассыпается, но еще и с умом не дружит.
Шу’эс Лав проигнорировал вопросы приятеля, обращаясь теперь в основном к Тителу Брайсу:
— Среди нас были гениальные ученые и не менее гениальные врачеватели. Да и любой Торговец имеет возможности лечить и даже омолаживать. Но все равно таких вот умений, как у вас и, пожалуй, у Эрлионы, не было ни у кого. Что, если в этом замке удалось бы того коллегу подлечить? Он ведь так невероятно много знает.
— Конечно попробуем, — согласился ректор без колебаний. — Но уже после прекращения урагана и возвращения твоего наставника.
Он как бы специально подчеркнул статус одного и другого, чтобы у баюнга и мысли не возникало попробовать переместиться в известный ему мир без разрешения графа Дина.
— Но возвратимся к тебе, Елена. Надеюсь, ты не делала попыток заглянуть через створ в подпространство?
— Нет, конечно. Мне даже подумать о таком страшно.
— Вот и правильно. Без Дмитрия туда не встревай. А лучше всего во время перерывов в учебе зарисуй и остальные створы. Один где-то в спальнях твоего брата, и несколько по всей долине разбросано.
— Хорошо! — слишком живо и радостно отозвалась Светозарова.
И уже в следующий момент в голове ректора зазвучал встревоженный голос Эрлионы: «Мне кажется, она намерена облетать долину на Вихре. Как бы чего не случилось».