— О! Крафа жив! Даже слишком жив! И по его вине мы каждые пять лет вынуждены идти войной на баюнгов, пытаясь уничтожить их подставной совет старейшин и открыть правду всему миру Ба на действительность. И каждые пять лет тысячи наших воинов и простых туюсков гибнут под мечами одурманенных ложью великанов, с которыми мы когда-то дружили и существовали в вечном мире. Зло снизошло на наш мир!
Дмитрий вздохнул и выдержал краткую паузу:
— Но почему вы не расскажете всей правды баюнгам прямо в глаза?
— Они перестали с нами разговаривать и стремятся только уничтожить.
— Тогда все равно не понимаю: почему вы воюете? Силы ведь в любом случае неравны. Они — великаны, а вы — такие нежные и ранимые.
Кажется, сравнение с нежными и ранимыми туюскам понравилось. Они все, словно под единым порывом ветра, качнулись. Но их предводитель продолжил возражением:
— Не скажи, иномирец! С каждым разом наша сила все возрастает, и однажды мы таки свергнем совет старейшин, которых подбирает подлый Крафа.
— Но почему у вас такие странные периоды между войнами? Пять лет? Может, следовало подготовиться восемь, а то десять лет? А уж тогда единым ударом вернуть в Ба справедливость. Ведь простые баюнги вас до сих пор любят и поднимают на вас оружие только по приказу.
Опять, при упоминании о любви баюнгов, пушистики слегка качнулись. Но дальнейшие разъяснения все расставили на свои места:
— Раз в пять лет, если не выполняется одно жесткое условие, Крафа запускает в наши пещеры и галереи сонмы мерзких и кровожадных тварей. Делает он это из иного мира, и мы ничего не можем этому противопоставить, кроме тотальной эвакуации. Следует выждать целых две недели, прежде чем твари уничтожат частично друг друга или вымрут из-за неподходящего для них воздуха и разложенных нами ядов. Потом мы организуем отряды зачистки и вырезаем остальных, оставшихся в одиночестве тварей. А раз нам всем приходится на две недели переходить долины, то чем просто погибать под мечами баюнгов, нам приходится с ними воевать. Так что война каждые пять лет — это двойная необходимость.
— И никак нельзя ее избежать?
— Никак!
— Но ты говорил о каком-то условии. Какое оно? Может, мы можем в чем-то помочь?
Опять предводитель туюсков задумался. Хотя от внимания людей не укрылись странные передвижения егерей под уступом. Те принялись раскатывать по траве и укладывать крест-накрест широкие рулоны какой-то ткани.
— Понимаешь ли, иномирец… Вы и в самом деле можете нам помочь. Только вот я начинаю сомневаться, стоит ли такая помощь той цены, которую придется заплатить за отложение войны на целых пять лет.
— Материальные блага не в счет, если можно остановить кровопролитие! — высокопарно воскликнул Торговец. На что получил странный ответ, но в виде вопроса:
— А моральные терзания?..
Тотчас из-под ног Торговца послышалось шипение разумного кальмара:
— Дин! Эти пушистики полным ходом прокладывают к нам за спины сразу два тоннеля из своих пещер. Метр породы они проходят за три минуты. Как раз метр и остался.
— Ах вот они как! — не разжимая губ, ответил Светозаров. — Вознамерились нас коварно столкнуть вниз и там запутать теми полосками тканей? Вот тебе и пушистики! Итак, ребята и девчата: на счет три прыгаем в башню. А на счет два ты, Прусвет, гаркни своим музыкальным голосом. Пусть напоследок почешутся. Готовьтесь включить приборы ночного видения! Приготовились? Раз, два…
Из глотки каменного кальмара, который уже давненько соскучился по возможности показать свою удаль молодецкую, вырвался утробный рев, смешанный со всеми резонансными волнами инфра- и ультразвука. Несчастные егеря и все арбалетчики повалились наземь. Правда, часть арбалетов сработала, и вверх понеслась туча разноцветных болтов. Большинство унеслось в небо, угрожая при падении ранить самих стрелков, но часть все-таки понеслась в Торговца. Да только в следующий момент он исчез из действительности вместе со своими спутниками, словно его там никогда и не бывало.
Зато началось светопреставление в ином месте.
Как раз там, куда Дмитрий перенес всю группу. В малой башне Затворника. Вначале он ничего не понял: переход еще практически не закончился, перед глазами только-только замаячили черные внутренние стенки, как вдруг сверху хлынуло какое-то распространяющееся клубами сияние. Загрохотало так, что пол стал вырываться из-под ног, задрожал весь воздух, а напоследок еще невероятная сила попыталась сместить тело в горизонтальную плоскость. Почти непроизвольно, чисто инстинктивно Светозаров поставил свою защиту на максимум. Одновременно с этим задействовал режим слипания сюртуков и, чувствуя на себе тяжесть двух женских тел, шагнул к великану и схватил того за руку. Хорошо, что Шу'эс Лав не дрогнул и стоял словно скала, пусть даже с закрытыми глазами. Ушлый Прусвет и сам догадался всеми щупальцами просто вонзиться под пуленепробиваемый сюртук Торговца прямо на груди и там заякориться, словно на века.
Грохотания сотрясения после этого еще больше усилились, но теперь уже Дмитрий не переживал о своих попутчиках и сосредоточился только на противодействии. С каким-то злорадством он осознал, что кто-то гораздо более слабый, чем он, пытается затянуть их в силовую ловушку, а потом и вышвырнуть неизвестно куда. Но силенок для сопротивления хватало с избытком, и вместо собственного тела Торговец швырнул прямо в ловушку убийственное копье внешней силы. Наверняка ушла добрая четверть накопленной в кристалле энергии, но таким копьем можно было сокрушить приличный замок. Неведомой силе с таким ответом справиться оказалось не под силу. Что-то захрустело, пахнуло горелым мясом, в воздухе завис дым от паленой травы, послышался вой болотных бестий, потом что-то резко скрипнуло и словно оборвалось с железным звоном.
И наступила тишина. Сразу же унялась дрожь. Исчезло сияние сверху. Осталось слышно Дмитрию только натужное дыхание: два женских возле ушей, великанское сверху и двойное из собственной груди.
— Что это было? — пискнула осипшим голосом Александра.
— Лишнее напоминание, что женам следует сидеть дома.
— Давно не страдал от моего гнева? Я серьезно спросила!
— Ну… Если серьезно, то нас кто-то пытался поймать в какую-то ловушку. Понятия не имею, что это за ловушка, может, та самая с порталом, о которой упоминал в своем письме отец Шу'эс Лава. А может, нечто совсем иное. Но рука подлого Крафы и тут, возможно, просматривается. Правда, и туюсков со счетов скидывать не стоит.
Словно в ответ на его слова, за стенами послышалось дружное хоровое пение, а обвисшая, словно тряпка, Леда проговорила непослушными губами:
— Вся армия собралась вокруг башни.
— Атакуют? — забеспокоился Светозаров.
— Нет. Вроде как… молятся.
— Хм! Не понимаю слов в таком речитативе! Шу'эс Лав, что они там поют?
— Все так и стояли тесной группой. Вернее, женщины даже висели на мужчине, потому что отключить слипание сюртуков никто не догадался. И в полной темноте, нисколько не перекрывая мощное пение, послышался басок баюнга: