– Даже так? Ха! Знал бы ты, сколько таких борцов за справедливость я уничтожил. Без счета. Мне даже спорить с тобой лень. Но с другой стороны, ты меня заинтриговал: согласился раздеться догола, лишь бы охрана на входе пропустила тебя к моему божественному телу. Не расскажешь конкретно, чё те вообще от меня надо?
– Только одно – убить тебя.
– Повторяешься. Так почему не убиваешь? Что за угрызения совести, голубчик! Если я решал кого-то убить, то никогда не медлил и еще ни разу не пожалел о своей поспешности. Следовательно, тебе от меня еще что-то требуется, помимо как забрать из моих окоченевших рук такие аппетитные, искусно выделанные лапки. Так что давай, не стесняйся, приступай к намеченным расспросам.
Светозаров понял, что в подобном обмене колкостями и соревновании в сарказме он явно проигрывает тирану, имеющему за плечами опыт в полторы тысячи лет. Поэтому перестал ехидничать и перешел на самый деловой тон, хоть и с явным оттенком презрительности:
– А самому не хочется в чем-нибудь покаяться на последнем часу своей жизни?
– К чему? – удивлялся Крафа, усевшийся на камне удобнее и теперь в такт своим словам размахивающий слегка надъеденными лапками, словно дирижерскими палочками. – Мои покаяния относятся совсем не к той теме, что ты себе можешь представить. Мне, например, жалко, что я не убил некоторых строптивцев сразу и по этой причине погибли многие десятки иных моих ценных подданных. Или частенько сожалею, что некоторых идейных недоумков убил сразу, не дав им насмотреться на мое величие и осознать собственные заблуждения. Но тебе, в твоем детском возрасте, подобного не понять, ты все равно не оценишь моих покаяний в должной мере.
– А что, неужели так приятно, когда твои пленники, в прошлом великие люди, настолько унижены и раздавлены в твоем рабстве?
К сожалению, графу в своих вопросах только и приходилось ориентироваться на скудные воспоминания Ледовой владычицы, некоторые неполные рассказы Шу’эс Лава да логические выкладки аналитического мышления. Прижать к стене тирана более конкретными вопросами о имеющихся рабах или пленниках да о месте их пребывания он не мог. Приходилось задавать лишь не конкретные, косвенные вопросы.
– О! Ты даже не представляешь, насколько приятно! – спесиво напыжился Крафа. – То твой оппонент плюется злостью, исходит слюной в открытой ненависти, а то превращается в натурального скота, готового за кусок хлеба вылизывать после тебя сортир. Впечатляющая разница между дутой гордостью и истинной подленькой сущностью.
– Зря ты себе подобных называешь гордецами. Рожденный ползать летать не будет. А вот те, кто не сломался и до сих пор стоит выше твоих кровавых издевательств, именно они – великие и неподвластные тебе герои. Вот именно их силе духа, их гордости и независимости ты всегда и завидовал. Даже своей смертью они только возвышались над тобой, показывая именно твое полное ничтожество.
Кажется, моральный выпад попал в цель. Гегемон побагровел, и лапка в его руке хрустнула переломанной костью. Хотя тон так и остался ровным и насмешливым:
– От их праха не осталось даже тлена, чего уж там завидовать.
– Понятно, что тебе гораздо трудней смотреть на тех, кто жив и не сломался под прессом твоих издевательств. Мало того – ты их боишься.
– Чушь! – Хотя злой блеск в глазах предателя доказывал, что и он в самом деле страшится своих непокоренных пленников. – Жалких рабов бояться – себя не уважать!
– А ты себя и не уважаешь, потому как подспудно осознаешь свою неправоту, – продолжал давить на собеседника Дмитрий с презрением. – Такова судьба любого тирана, предателя, узурпатора и сумасшедшего маньяка. И я почему-то уверен, что будь твоя воля вернуться в прошлое, ты бы так подло и цинично уже не поступил.
Уточнять или возражать Гегемон не стал. Просто задумался, глядя на незнакомца. Скорее всего, пытался догадаться, к чему тот клонит и чего добивается своими обидными, скорее всего, правдивыми обвинениями.
И кажется, догадался.
– Ха! Да ты, о подлый наемный убийца, не только мою пищу отобрать желаешь? Но и все остальное мое наследство себе подчинить? У-у-у ты какой!
– Какое наследство? – чистосердечно удивился Светозаров. – У тебя ничего нет, все захваченные тобой миры принадлежат не тебе.
– Уж не тебе ли?! Так кто тогда из нас узурпатор?
– И не мне. А всем разумным, в этих мирах проживающим.
– Ой, какой ты альтруист! Еще скажи, что после моего подлого убийства не оставишь себе мой гарем с самыми первыми красавицами?
– А он у тебя есть? – хмыкнул граф Дин. – По своей сути гарем – это несколько и более жен, согласных проживать с одним мужчиной. И главное в этом определении – слово «согласных». Все остальное – рабство! Так что не мни себя любимцем народа, твои рабы тебя бы и растерзали, будь их воля.
– Но воля-то – моя!
– Все! Кончилась твоя воля! – Дмитрий слитным движением, полным силы и энергии, вскочил на ноги, готовый атаковать самым действенным своим оружием из арсенала разрушающих структур. – Больше никого ты не замучаешь пытками насмерть и не затравишь аналогичными тебе тварями из зеленых болот!
Предатель на эти агрессивные движения никак внешне не отреагировал, продолжая сидеть на камне, поигрывая, словно непроизвольно, лягушачьими лапами.
– Да ты, я вижу, не простой убийца, но еще и много знаешь?! А может, и все мое наследство под себя подгреб, пока я тут горным воздухом дышал?
– Нет у тебя теперь больше наследства! Только то, что в руках осталось!
– Ха! Да ты лгунишка! – неожиданно засмеялся тиран многих вселенных. – Ничего ты не знаешь: ни где мои миры находятся, ни как к ним добраться. Но так как из этой пещеры, скорее всего, живым выйду только я, то могу тебя порадовать раскрытием самого главного секрета. Интересно послушать? А-а! Сразу застыл, только уши дрожат. Так вот, любая попытка проникнуть в мои строго охраняемые миры, где проживают мои элитные рабы, приведет к их полному уничтожению. Как Торговец немалой силы, ты понимаешь, что я говорю правду. Ну и дальше: если я не возвращаюсь в свою резиденцию более чем двадцать пять стандартных суток, все подчиненные мне миры самоуничтожаются. Вот так-то!
Признание было страшным, и страшным вдвойне потому, что Светозаров и в самом деле чувствовал: враг говорит правду. Не всю, конечно, и только ему выгодную – но правду.
Хотя в ответ удалось вполне естественно улыбнуться:
– Так уж и всю? В любом случае кто-то останется и кто-то станет свободным.
– Верно, голубчик, конечно останутся. Например, мир Ба, возле которого вы пытались меня подловить, да еще с десяток ему подобных мне и даром не нужны. Потому там «побудитель магмы» и отсутствует. Пусть эти уроды там живут и развиваются, как им вздумается. А вот так нужные тебе миры…
Пока враг делал многозначительную паузу, граф Дин спросил с насмешкой: