– Слушай, ну а если я и в самом деле признаю твою правоту и стану тебя поддерживать в твоих требованиях как полноправный союзник, как ты к этому отнесешься?
Крафа пожал плечами:
– Затрудняюсь ответить вот так с ходу. Кому-либо я перестал доверять давно. К власти привык единоличной и безграничной. Союзник ведь и предать может, и в спину нож засунуть. А если союзника нет, то и предавать некому. Про нож и упоминать не хочется.
– Ага! Значит, несмотря на уважение моих знаний и понимание мною твоих проблем, ты меня все равно сразу же убьешь, как только мы окажемся на дневном свету?
– Хм! Тяжкий вопрос. Если разобраться, ты мне и в самом деле жутко во всем импонируешь. Такой помощник, последователь и ученик был бы для меня чуть ли не венцом счастья. Но ведь стоит вспомнить, как ты сюда попал и с каким усердием за мною гонялся по пещерам. То есть изначально ты даже не пытался вступить в переговоры, спросить, как здоровье, и узнать, что у меня в жизни за проблемы. И это еще хорошо, что добряк Врубу отобрал у тебя все современное оружие и поставил нас в равные условия. Иначе ты меня уже давно бы доедал хорошо прожаренного и подкопченного. Верно? Возражать против такого вывода было бессмысленно.
– Ну а как иначе поступают с рабовладельцем, узурпатором власти во многих мирах и кровавым диктатором обездоленных народов?
И опять, совершенно неожиданно, Крафа весело рассмеялся:
– Ха! Какой запущенный случай. А ты хоть одного раба моего видел? Молчишь? Конечно! Ведь ответить нечего! Ты бывал в тех мирах, где я узурпировал власть, и интересовался, у кого я ее узурпировал? Знаешь ли ты, что от этих миров осталось бы, не вмешайся я в их эволюцию? Не знаешь и даже не интересовался! Ну и наконец: почему «кровавым» и обязательно «диктатором»? Только и помогаю избрать или восстановить законную власть да слежу за соблюдением установленных ими же законов. А уж убивают и казнят они сами. Причем учти: казнят в гораздо меньшем количестве, чем это делали до них прежние правители. Иначе никак! Или ты не знаешь главного, наивысшего постулата вселенных: «Любое государство – это обязательное насилие над разумными!» Только когда нет государств как таковых, можно говорить о полной свободе и независимости каждого индивидуума.
– Ну-у-у… такого вообще не бывает, – не выдержал Дмитрий. – Даже в сообществе Торговцев имелся и высший совет, и лидеры кланов, и…
– Ты просто не встречал таких миров! – категорично отверг его возражения Крафа, даже не дослушав. – А они есть! В одном я бывал и знаю туда дорогу, а про другой слышал, но, честно говоря, просто боюсь туда заглядывать.
– Почему?
– Не уверен, но меня там могут стереть как личность, я останусь без воспоминаний о прежней жизни и начну все с ноля. Потому что там запрещено привносить знания и традиции из иных цивилизаций.
– Ну хоть на этот мир дашь мне ориентиры? Вдруг я не побоюсь туда наведаться?
Уже стоя в пещере и осматривая жалкие останки диковинных сот, в которых жили представители местной цивилизации, Крафа согласно кивнул:
– Дам. И ориентиры дам, и образы того мира тебе конкретные предоставлю. Уж это мне не жалко, да и перестраховка какая-никакая, да будет.
Что имел Гегемон в виду, говоря о перестраховке, понималось сразу. Мол, если ты в живых останешься, не удержишься и в тот мир сунешься, там тебя и поставят на место. Обработают мозги так, что все забудешь и Торговцем быть перестанешь. Но самому Дмитрию стало жутко интересно и важно уличить врага во лжи именно сейчас, поэтому он настоял:
– Ладно, давай. Я готов. Крафа воззрился на него с удивлением:
– Я ведь не обещал немедленной передачи данных.
– Кто бы сомневался в твоей лживости! В любом случае ты отыщешь причину возвращения данного тобой слова. – И напоследок граф презрительно бросил обидное определение: – Трепло!
Правда, слово прозвучало несколько иное, более вульгарное, которое часто употребляют мужчины в своей компании при отсутствии женщин. Узурпатор миров отнесся к этому довольно равнодушно, хотя вначале и проворчал:
– Мир не меняется, союзникам доверять нельзя, людишки мелочны и склочны… Э-эх! – Потом решился: – Ладно! Я ведь ничего, в сущности, не теряю, и мне это не повредит. – Поднял руки и вытянул их вперед. – Готов?
Понятное дело, что, прежде чем подойти к трибуну, Светозаров проверил свою защиту и немного усилил некоторые структуры, ответственные за сопротивление при непосредственном прикосновении. И лишь только потом шагнул к врагу. Положили ладони друг другу на плечи, открыли канал для передачи образов и ориентиров, и уже через минуту граф постарался отойти как можно дальше от Гегемона, будто бы при осмотре. А на самом деле пытаясь ошарашенно разобраться с полученной информацией.
Мир, где разумные существа проживали при полной свободе и без какого-либо правительства, существовал на самом деле. Полученные образы давали четкое представление о его положении в пространстве, ближней звезде и нескольких планетах, входящих в систему. Также зафиксировались основные географические данные: расположение материков, океанов, гор. Поражало и то, что лесов как таковых не было: вме сто них виднелись скорее облагороженные парки и целые рощи садовых деревьев. Вот именно в этих рощах да вокруг них и концентрировались пестрые от своего конструктивного разнообразия жилища разумных созданий. Внешне жители очень походили на людей, разве что стройность была поголовной. Тучных не наблюдалось, старых – тоже. Детей, по поступившим данным, – как раз в норме для устоявшейся по численности цивилизации.
На этом блок основных переданных данных оканчивался. Но попутно с ним прорвались и подспудные образы, идущие дальним фоном как воспоминания от контакта. Причем воспоминания не Крафы, а того, кто передал ему в свое время этот самый блок информации. По ним получалось, что существо, в том мире побывавшее и называющееся Плагри, – нечто громадное, летающее и ползучее, питающееся людьми и прибывшее в тот мир с чисто гастрономическими интересами. Или, иначе выражаясь, телепортировавшееся туда для развлекательной охоты. Причем могущество Плагри ощущалось сразу невероятное. Потому что цивилизация его находилась на пике своего техногенного развития, не ниже, чем цивилизация Ситулгайна. Это позволял прочувствовать иной фон, в котором охотник оперировал умениями и силой имеющегося у него оружия. Оружия без конкретики. Просто знания: «Могу сковырнуть вон ту гору и распылить вот этот холм». То есть, попади это существо на ту же Землю, уничтожил бы полнаселения планеты, пока бы его не успокоили. И то при благоприятных для землян обстоятельствах.
Вот этот Плагри (то ли имя собственное, то ли название вида), попав в мир без правительств, был тут же схвачен, окружен силовым коконом, разоружен, раздет, изучен, лишен почти двух третей своей памяти, перепрофилирован в заядлого вегетарианца и посажен в общественный зверинец. Причем самое обидное, что любой ребенок мог заходить в этот зверинец, играть, вытворять с чудовищем что угодно, вплоть до катания на нем как на вонючем ослике (кстати, эти тупые животные содержались в соседнем вольере). И даже ушибить надоедавшую круглосуточно мелюзгу в отместку не получилось.