– Не волнуйся. Этот порошок просто на время затуманивает сознание. Заставишь его выпить как можно больше воды, и через пятнадцать минут дашь ему на подпись эту папку с бумагами.

– Что это за бумаги?

– Тебя это не касается.

– Как не касается?

– Это деньги, которые с его счетов будут переведены мне, – деликатно объяснил мне Давид. – Когда ты будешь давать Георгию листы на подпись, он будет находиться в дурмане. Но если он все же спросит тебя о том, что ты ему подсовываешь, скажи, что пришли счета за виллу, их нужно оплатить. Требуется его подпись. Ты оказываешь мне эту услугу, а я на твоих глазах уничтожаю все негативы. Сумочку, которую ты потеряла на яхте, можешь забрать, она нужна была лишь для того, чтобы подержать тебя в нервном напряжении.

Давид встал, вновь попытался поцеловать мне руку, но я тут же ее отдернула, и он удалился. Алина посмотрела на меня с сожалением и прошептала:

– Прости.

– Алина, после того, как Георгий подпишет эти бумаги и все его деньги перейдут Давиду, Давид первым делом уберет меня, а потом – тебя как ненужного свидетеля его многочисленных темных дел.

Но Алина не сказала мне на это ни единого слова и, еще раз прошептав «прости», пошла следом за Давидом.

Подняв голову, я сразу обратила внимание на то, что Рашида нет, и я даже не заметила, когда он ушел. Видимо, ему надоело сидеть в кафе и он решил подождать меня в машине. Положив папку с документами в тот же пакет, где лежала сумка, пропавшая на Лазурном Берегу, я встала со своего места и, пошатываясь, вышла из кафе. Увидев курившего у машины Рашида, я посмотрела на отъезжающую машину Давида и с дрожью в голосе произнесла:

– Рашид, возвращаемся в больницу.

– Зачем? Мы же только что оттуда приехали?

– Я должна Георгию все рассказать и во всем ему признаться.

– Зачем?

– Затем, что я не могу сделать то, что от меня требуют.

– А тебе и не нужно ничего делать.

Рашид достал из пакета папку с документами и поджег ее зажигалкой.

– Тебе она нужна?

– Нет, – покачала я головой.

– Знаешь, я все слышал, – честно признался Рашид.

– Как?

– Просто шеф снабдил нас аппаратурой, с помощью которой можно слышать, о чем говорят люди, сидящие на некотором расстоянии от тебя. Я сразу понял, что эти двое тебе мешают. А еще я понял, что ты проверенная. Понимаешь, шефа окружают только проверенные люди и ты одна была непроверенная. А теперь ты уже одна из нас.

Увидев, что я стою, как окаменевшая, Рашид потряс меня за плечи и произнес:

– Оля, ну что ты стоишь, как статуя? Да пойми же ты, не нужно ничего шефу рассказывать. Ему сейчас и так тяжело. Я понял, что эти двое тебе мешают, и, пока они объясняли тебе, что ты должна сделать, перерезал тормозные шланги в их машине. Она как раз на пригорке стояла. Прямо вниз покатилась.

– Что?

– Эти двое больше тебе не мешают.

Я села в машину к Рашиду и поехала вместе с ним для того, чтобы убедиться, что Давида с Алиной больше нет. Подъехав к краю обрыва, мы увидели внизу разбившуюся машину Давида, охваченную огнем.

– Оля, я подумал, что тебе не нужны лишние проблемы, и я решил тебе помочь. Я правильно сделал?

Я смотрела то на машину, то на Рашида и судорожно кивала головой.

– Тогда можно, я сегодня к швейцарке поеду, у нее муж на ночь уехал?

Я кивала головой, плакала и улыбалась...

Эпилог

Эта операция оказалась для Георгия роковой. Вроде бы она прошла успешно, и Георгий уже шел на поправку, но не выдержало сердце, и его состояние резко ухудшилось. Видимо, сердце устало от такого количества операций. Я сидела у него сутками, молила Бога, чтобы Георгий выздоровел, но чуда не произошло. Сердце остановилось...

Так закончилась моя жизнь с человеком, которого я сначала боялась, затем уважала, а потом боготворила. В последние дни, когда Георгий совсем неважно себя чувствовал, мы очень много с ним говорили, и я рассказала ему всю свою жизнь.

На похороны Георгия я не пришла. Зачем? Там было целое море родственников, которые просто разодрали бы меня в клочья, посчитав еще одной претенденткой на огромное наследство. Я вернулась в ту квартиру, которую он для меня снял, и увидела, что на журнальном столике лежат документы на квартиру, оформленные на мое имя...

Забрав сестру из частной школы, я устроила ее в другую, возле дома и... поступила на факультет психологии, совмещая учебу с работой.

А однажды я встретила Димку, и былые чувства вернулись ко мне вновь. Димка переехал ко мне на квартиру, и первые месяцы действительно все было просто замечательно. А потом что-то в нем надломилось, и он стал пить... Когда он пил, то называл меня вечной содержанкой, подстилкой богатых мужиков, говорил, что ему тошно жить в этой квартире, потому что ее подарил мне богатый мужик, но все же он продолжал в ней жить и портить мне нервы. Когда я просила его прекратить пить, он тут же вспоминал моих мужчин и кричал, чтобы я сначала отучила пить свою мать. Я смотрела на этого пьяного, деспотичного мужчину и не верила в то, что это мой Димка. Тот Димка, который носил меня на руках, заглядывал в рот и говорил ласковые слова.

А еще я почему-то вспоминала Алину и те ее две недели, которые, увы, так и не смогли стать самыми счастливыми двумя неделями в ее жизни. А однажды уже повзрослевшая Тоня села напротив меня, посмотрела на спящего пьяного Димку, который перед этим два часа дебоширил, упрекал меня моими бывшими мужиками, и сказала, что так больше продолжаться не может... У нее были такие усталые недетские глаза, что я не сдержалась и выставила Димку с вещами не только за дверь, но и навсегда из своей жизни. Жаль, что наша совместная с Димкой жизнь убила те счастливые дни, которые все это время хранились в моей памяти.

Все эти годы я ездила на могилу к Дашке и всегда поражалась тому, что она была вечно усыпана лилиями. Когда я подходила к сторожу и спрашивала его о том, откуда на могиле сестры лилии, он удивленно пожимал плечами и говорил, что не знает.

Я долгое время жила одна, потому что мне казалось, что я недостойна жить с хорошим мужчиной, а еще мне казалось, что хороших мужчин не бывает. Получив высшее образование, я и сама поразилась тому, как, оказывается, интересно учиться, и после получения диплома смогла стать частным психологом, консультируя всех, кто приходил ко мне на прием. А однажды дверь моего кабинета открылась и... я увидела Родиона.

– Консультации даете? – спросил меня он и сел напротив.