Дружный вздох обозначил, что мои напарники волновались всерьез.
Приятно, черт подери. Их пусть и невидимая, но эмоционально ощутимая поддержка мне очень даже была нужна. Не зря люди поговаривают, что на миру и смерть красна. Без свидетелей оставаться героем куда как сложнее, чем зная, что на тебя смотрят.
– Ты готов идти дальше?
– А остальные?
– Только ты. Но прежде разоблачись… Переступая Черту, человек должен все оставить в прошлом – и думы, и ценности. Иначе она тебя не примет.
– Полностью?
– А тебе есть чего стыдиться? – спросил Страж под отчетливые смешки моих спутников.
– Как-то не задумывался над этим вопросом… – дернул я плечом.
– Вот и не надо…
– А совет? Ты обещал совет?
– Я помню, – кивнул Страж. – Когда окажешься по ту сторону черты, закрой глаза. Так будет виднее…
– Без загадок никак нельзя? – вскинулся я. – Надоели…
– Поймешь на месте.
Заметив, что в процессе разговора я уже приобрел свой первозданный вид, Страж взял меня за руку.
– Гляди и ступай…
Почему великолепный хрустальный грот, переливающийся, манящий игрой миллионов разноцветных искр, додумались назвать Чертой, я так и не понял. Может, у голема с дикцией не все в порядке, а на самом деле имелся в виду Чертог? Но от игры самоцветов я почувствовал такую сонливость, что едва тут же не улегся прямо на пол. Сон буквально вцепился в меня, уютно мурлыча что-то, знакомое с детства… Последним усилием воли я стряхнул оцепенение и закрыл глаза. Мир погрузился во тьму, и только одна искра осталась сиять по-прежнему. Больше в подсказках я не нуждался, так как безошибочно понял: именно за ней я и пришел сюда.
«Слеза Создателя» ждала меня, давно готовая покинуть обреченный мир, чтоб возродить жизнь где-нибудь в другом месте безграничного веера…
Наблюдатель оказался прав. И хотя не так буквально, как в бородатой шутке про суперскорость: вернувшись, я не увидел мелькнувшую в кустах собственную спину. Зато Весняна все так же уютно сопела носиком, просматривая сны. Но это только теория относительности была ко мне благосклонна, а вот закон сохранения энергии завывал тревожной сиреной, звонил в колокола, гудел клаксонами и учинял прочие действия, предусмотренные организмом на случай всеобщей мобилизации. Кто-то предлагал полцарства за коня, так вот – я с ним совершенно солидарен. Как распорядиться недвижимым имуществом, надо еще думать, а коня можно быстро сожрать!
Арагорн, гад, обо всем подумал и позаботился: группу эвакуировал, меня с точки снял, вещи, оставленные у входа, подобрал, а о пайке забыл. Хоть бы сухарь какой-нибудь заплесневелый сунул. Да уж, сытый голодному не товарищ, у него другие заботы… Как увидел «Слезу», так едва не об…слезился от восторга. Была у меня мыслишка не отдавать Богу трофей, но интуиция подсказывала, что это неправильно. У Арагорна ей будет лучше. Ведь акушеры тоже сперва забирают у роженицы плод…
Высосав все из фляги досуха, чтоб хоть как-то заполнить на время Марианскую впадину в животе, я влез в свой доспех и мудро решил чуток покемарить. Сон – та же пища, по крайней мере, голод не так донимает… Но, как известно, благими намерениями…
Сороки застрекотали так обеспокоенно, что разбудили даже Весняну. А вслед за этим гвалтом вскоре и топот копыт послышался. Девушка протерла глаза, потянулась, одарила меня ласковой улыбкой и удивленно уставилась на группу всадников, показавшихся на холме со стороны Оплота.
– Вышемир?! А он откуда взялся?… – проговорила с непонятным мне раздражением, издали узнав по характерной худобе и росту среднего брата. А потом подхватила одежду и шмыгнула в кусты одеваться.
– Вышемир? – переспросил я. – Откуда и куда бы он ни ехал – подоспел вовремя. Надеюсь, домой подбросит? Эй! Путники!
– Кто здесь?!
За любовной суетой день прошел как-то незаметно.
– Вышемир! – позвала громче братца и Весняна, понимая, что в противном случае придется топать пешком. И голодными… – Это я!
– Весняна?… – удивился тот не меньше нашего и направил коня к озерцу, ориентируясь на голос. Его спутники остались на месте. – Весняна! Что случилось? Где ты? Я тебя не вижу… – К этому времени он подъехал достаточно близко, чтоб мой доспех перестал прятать меня в сгущающихся сумерках. – А и ты здесь… – воскликнул с отчетливым раздражением в голосе хранитель, когда осознал, кто перед ним. – Вы тут одни? А где все остальные? Остромысл сказал мне, что матушка прислала за тобой не меньше десятка, – добавил поспешно, соскакивая из коня. – И где ваши кони?
– На нас напали разбойники, – ответила Весняна. – И только благодаря воинскому умению сотника и его храбрости я уцелела. Остальные погибли… А коней ночью волки разорвали. Так что не осталось ни коней, ни охраны…
– Угу, угу, – от такого известия хранитель буквально почернел на глазах. – И когда все это произошло?
– Вчера, братец. Вчера… – спокойно произнесла Весняна. – Мы с Игорем только вдвоем уже почти вторые сутки.
Я решил не вмешиваться в разговор будущих родственников. Пусть сами разбираются. А то влезешь, как слон в посудную лавку, потом запаришься осколки выметать.
– Следовательно, я вижу перед собой твоего мужа и будущего графа Зеленца? – иронически поинтересовался у сестры Вышемир. – Что ж, поздравляю. Думай обо мне, сестричка, что хочешь, но лично я всегда желал тебе только добра и счастья. Значит, гуляем свадьбу? Ах, да – осталось испросить разрешение королевы. Ведь без него брак будет недействителен.
В каждом слове хранителя чувствовалось что-то недоговоренное и враждебное. Вышемир был безразличен мне, поскольку мы еще не сталкивались с ним напрямую. Но зато я помнил, что именно благодаря его требованию был подвергнут Испытанию.
– Хранитель, а пожевать у тебя ничего не найдется?
– Для тебя сотник… о, простите великодушно, господин виконт…
– Ерничать не надоело? Графиня заболела, Любомир – раненый, Ставр Анжелине помогает. Вот мне и пришлось. Не ускакал бы ты по своим делам – сам за Весняной съездил бы. Вот и не пришлось бы нынче затылки чесать.
– Я так понимаю, Игорь: тебе доставило бы удовольствие узнать, что меня разбойники украли? – рассмеялась виконтесса, давая понять, что ее слова только шутка. – Все вы одинаковы, лишь бы не жениться… А перекусить и в самом деле не мешает. Ну, так как, господин мудрец, угостите сироток краюшкой хлеба?
Вышемир подал знак, и от группы всадников отделился еще один. Подъехав ближе, он учтивым тоном спросил:
– Что прикажете, ваша милость?
– У нас осталось что-нибудь из провизии?
– Хлеб, сыр… Немного ветчины…
– Давай…
– Эй, Кривица! – заорал тот. – Тащи сюда сумку с едой!