– М-да, – задумчиво произнес я. – И что теперь будем делать с этим отребьем?
– Сдадим Карину, – предложил Ярослав, рассматривающий то, что осталось от ночного рифмоплета. – Надо же налаживать контакты с местными структурами… Хм… или я ничего не понимаю в френологии, или…
И с этими словами он наклонился над трупом, морщась от исходящего от него смрада так, что это было видно даже ночью, и, преодолевая себя, сорвал с лица убитого кожу. Впрочем, нет. Маску. Изделие из неизвестного материала представляло собой искусственную физиономию нездорового сине-зеленого цвета с такими чертами, что встреть я ее обладателя днем, прибил бы на месте как давно и основательно протухшую нежить. Лоскуты свисающей как бы плоти, небольшая светящаяся алым татуировка на левой щеке в виде странного знака или руны, а на лбу даже пара маленьких рожек.
– Ну и рожа, – задумчиво пробормотал Ярослав, осматривая свою добычу, под которой, кстати, оказалось вполне человеческое лицо. – Но идея замаскироваться при выходе на не совсем совместимое с законом дело хорошая, надо бы взять на вооружение. Эй вы, ханурики, где этот тип достал такое чудо? Ну чего молчите, отвечайте! В мухомор превращу!
– У комедиантов спер, – ответил один из пленных, весь сжимаясь, то ли рефлекторно в ожидании побоев, то ли для того, чтобы облегчить трансформацию в гриб. – Они в этой маске демона играли. Вы это, отпустили б нас, а? У меня мама…
– Вот только не надо тут заливать, – поморщился Артем, вернувшийся к человеческому облику, но перемазанный с ног до головы темной жидкостью, как ворвавшийся в банк крови упырь. – Тяжелое детство, деревянные игрушки, пятеро по лавкам скачут… Попались так попались. Может, как из тюряги выйдете, людьми станете.
– Повесят нас, – надрывно заголосил второй пленник, тоже, видимо, решивший давить на жалость. – Как есть повесят! Отпустите! Мы заплатим! У нас и деньги спрятанные есть. Ну не у нас, у атамана, который мертвый, но я примерно знаю, где он их зарыл…
Словоизлияния прервал Алколит, повелительно выкрикнувший какую-то тарабарщину:
– Audi, vide, sile.
– И что это значит? – спросил его Ассасин.
– Слушай, смотри, молчи, – пожал плечами Ярослав. – Вполне понятная и простая команда. Можно было бы их и ослепить попробовать или, к примеру, заставить застыть столбом, у меня давно на такие случаи латинские фразы заготовлены, да и известная вам ведьмочка насоветовала пару боевых стишков-проклятий – вот только как тогда этих недобитых гопников до города переть? На руках, что ли?
Ворота нам не открыли, пообещав, если не прекратим шуметь, стрельнуть на звук. Пришлось ждать утра, впрочем, благодаря задержке Вархена это было не слишком утомительно. Зато как только краешек солнца показался над горизонтом и оббитые железными полосами створки распахнулись, нас уже встречала целая делегация. Десяток стражников, уже традиционно с оружием наголо, с ними мэтр Карин, начальство и тяжелая артиллерия в одном лице, а также какой-то подозрительный пухленький и розовощекий тип с посохом, увенчанным священным кругом, который в магическом зрении весьма ощутимо флюоресцировал. Церковник. Кажется, ночное общение с гоблинским божком не прошло бесследно. Засекли, не знаю, правда, как. Интересно, не пора ли нам развернуться и драпать со всех ног?
– Привет, – поздоровался с встречающим комитетом Алколит. – А чего это вы тут все?
У Ассасина на лицо как будто наползла чешуя, и ноги ощутимо напружинились. Надеюсь, прыгать на стражников, как на бандитов, он не будет. Поднимут же идиота на копья в один миг, вон они у них какие толстые, на удар рыцаря вместе с броней и боевым конем рассчитанные, моего тощего, хоть и жилистого, друга такие выдержат стопроцентно.
– Ответствуй! – взвопил священник, потрясая своим посохом, который, думаю, мог с успехом проламывать тяжеленным навершием не только ничем не покрытые головы, но и отсутствующие в настоящий момент у трех А шлемы. – Кто эти несчастные жертвы?! Какими нечестивыми чарами вы их поразили?!
– Разбойники, – пожал плечами я и выступил вперед, загораживая Артему, временами чересчур импульсивному, прямой путь к агрессивно настроенному церковнику. – Напали во время нашей небольшой ночной прогулки, сначала обложили стихами, плохонькими, надо сказать, а потом драться полезли. Вот все, кто выжил. Хотели сдать страже. Главарь у них был еще в маске такой противненькой… Яр, покажи трофей! А что, не надо было этого делать?
Вообще-то первыми бой начали как раз мы. Но уточнять этот момент не стоит. Главное – это втянуть аборигенов в диалог. Общеизвестен тот факт, что тот, кто заговорит со своим противником, уже испытывает некоторое сопротивление идее его атаковать.
Алколит с готовностью достал жуткую маску и продемонстрировал ее встречающему комитету.
– Описывали мне что-то похожее, – задумчиво пробормотал Карин, рассматривая трофей. – Говоришь, грабители-поэты… м-да… значит, попались, голубчики. Кто хоть под ней прятался?
– Не представлялся, – сказал Алколит. – Но судя по тому, что от него осталось, покойный был чистокровным человеком. Ножи, правда, метал метко, паршивец. Можешь в принципе сходить посмотреть, он не так уж далеко лежит.
– Дела мирские обсуждать будете позже, – оборвал беседу священник, поморщившись. Видно, инкриминировать кому-либо истребление разбойников местная инквизиция, или откуда он там вылез, не могла либо же не хотела. – Мои братья почувствовали, что в окрестностях города, примерно в том направлении, куда вы ушли, состоялся призыв могущественного демона, покровительствующего гоблинам. С какой целью он был произведен?
– Это допрос? – проскрежетал Артем.
– Нет, – не менее «дружелюбным» тоном ответил ему священник. – Пока еще беседа. И, если вы правдиво и честно ответите на мои вопросы, претензий к вам я иметь не буду. Разумеется, если действия стоящих передо мной темных магов не нарушили законы божеские и человеческие.
И так гадко улыбнулся, что все присутствующие поняли: выполнить эти условия невозможно. И тут за спиной что-то затрещало. Оборачиваясь, я уже знал, что увижу. Воины церкви, которые, видимо выйдя из других ворот пораньше, тихонечко зашли нам в тыл и перерезали пути к отступлению. Блин! Это ж надо так попасться!
– Так кого смогли почувствовать мои братья по вере? – спросил у нас священник.
– Ленваху, – не стал отпираться я. Хм, а зачем он это спросил? Сам же только что говорил, что мы призвали кого-то из гоблинских… ну, по его терминологии, демонов. Впрочем, может так оно и есть. Не похож был тот острозубый и остроухий на ангела. И все же, зачем задавать вопрос, ответ на который известен? Хотя… насколько я помню, что-то подобное используется при настройке полиграфа, может, и тут тот же принцип? Кажется, придется говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. С другой стороны, ее можно подать по-разному.
Свои соображения я, перейдя на русский, тихонько шепнул Артему и Ярославу.
– Так что, – продолжал свой допрос, то есть, пардон, беседу, церковник, – говорите. И знайте, что Отцом Времен мне дан дар отличать правду от лжи. Кого вы призывали?