— Зачем нам столько? — удивилась эльфийка.
— В дорогу, — пояснил шаман. — Пока шум да гам, мы свистнем часть рабов для собственных нужд, а затем скорым маршем двинем наружу, прихватив по пути Лику и остальное имущество. И уедем прочь из этого города с тем, чтобы никогда не возвращаться.
— А как же тот волшебник-дроу? — воскликнула Настя. — Как же Рустам?!
— У него же разногласия с жрицами Ллос, — пожал плечами шаман, — так что если он не успел удрать, то, полагаю, его уже принесли в жертву паучихе. Да не расстраивайся так, не сумели договориться с этим — найдем другого. Тем более есть у меня мысль…
— Какая? — заинтересовалась девушка.
— Увеличить количество эльфийских поселений в пустыне, чтобы дождаться визита одного известного нам старого волшебника, — пояснил Михаэль, перейдя на эльфийский, чтобы его поняли только соплеменники. — Так что, пока Вика мотается за продуктами, отбери в клетках самых крепких дроу, добавим их к той красотке, которая у нас в повозке уже валяется, вот и будет нам пополнение. Проагитировать их не поднимать бучу Мозг сможет… да в общем-то придется только с пленной поработать. Вика, ты почему еще здесь? Сейчас гномы придут и уведут у нас трофеи, включая твоего Шарика, да еще и штраф за обрушение тоннеля припишут.
— Зачем тебе эти дроу? — спросил архимаг у Михаэля.
Шаман все еще сидел к волшебнику спиной, хотя не мог не услышать шума от бутафорских искр, которыми древний эльф окружил телепортационный контур, ведущий в подземную лабораторию в далекой пустыне.
— Вы же сами говорили о том, что вам нужны эльфийские поселения, — пожал плечами Михаэль, — вот и расширяемся помаленьку.
— Эльфийские, а не дроу! — грозно пророкотал Келеэль. — И повернись ко мне лицом. В конце концов, сидеть спиной к тому, кто старше тебя в десятки раз, просто невежливо!
— А в чем разница? — усмехнулся шаман и повернулся. Глаза его закрывали две темные пластинки, а лицо хранило каменное безразличие. Аура же… аура же шамана пестрела калейдоскопом эмоций. Страх, гнев, радость, уныние, ярость, спокойствие… слишком насыщенный коктейль. Источником защиты служила, по всей видимости, гроздь разнообразных кристаллов, висевшая на груди эльфа. Архимаг даже с высокой степенью вероятности мог бы определить, какой именно камень за какую эмоцию отвечает, но не видел в этом ни малейшего смысла. От того, что он поймет, как это работает, защита не исчезнет. Мысли же шамана… мысли шамана сейчас он прочесть попросту не смог бы. Михаэль долго работал над укреплением своего оплота, и теперь ментальные потоки в этой части подземелья безжалостно искажались каким-то духом.
«Идеальная защита, — решил Келеэль, — почти идеальная. Меня явно ждали в гости. Вот только ключик к его телу, собственноручно собранному буквально из ничего, у меня имеется. И я им воспользуюсь. Заклинание, должное сообщить архимагу о настроении его изделия, мгновенно развернулось и начало работать, скрытое аурой древнего волшебника.
— Нервничает, — определил пятитысячелетний эльф, — но готов отстаивать свою точку зрения, в том числе и насильственными методами, хотя и понимает, что в лучшем случае сможет лишь забрать меня с собой… Гм, а как он собрался это сделать? Ловушка… здесь. Стены, пол, потолок — одна большая ловушка. Вот только принцип действия ее неясен, понятно только, что действует мгновенно, этим он себя успокаивает. В случае чего раз — и все. Совсем как в прошлый раз.
— В чем разница? — прервал паузу архимаг. — В чем разница между светом и тьмой?
— Да, в чем разница, архимаг Келеэль из дома Вечной листвы? — спросил шаман. — Я этого не знаю. И дроу этого не знают. Они вообще, за исключением бывшей жрицы, не в курсе, кто они такие и как их зовут. Так, может быть, вы нам подскажете? Вы, светлый эльф, который живет пять тысяч лет вместо пятисот, вы, прозванный убийцей десятком народов, вы, величайший черный маг этого мира?
— Я не черный маг, я серый, — возразил ему архимаг.
— Для поднятия драколича требуется душа некроманта, — улыбнулся одними губами эльф. — Но мы-то с вами знаем, что ни один некромант не согласился бы на этот ритуал добровольно. Чем вы напугали того, кто за грань заглядывает так же регулярно, как иные в кабак? Развоплощением. Полным настолько, насколько это возможно. Это единственная участь, худшая, чем превращение в остов заклятия, поддерживающего неживую, постоянно страдающую от неутолимого голода тварь. На такое способны только демоны и те, кого стоит бояться даже им.
— Ну и при чем тут это? — не понял архимаг.
— Абсолютно ни при чем, — пожал плечами эльф. — Охотно верю, что тот, кого вы пустили на материал для своего творения, заслужил эту участь. Просто я хотел показать вам на примере, вашем личном примере, что тьма не есть зло. Это весьма известный тезис в нашем мире, в этом же его хоть и понимают, но старательно умалчивают.
— Но мы-то говорим о конкретных дроу, а не о сущности света и тьмы, — напомнил ему Келеэль, усмехаясь внутри. Старому волшебнику понравились слова шамана. В конце-то концов, о том, что он непозволительно далеко залез во Тьму, говорят уже давно, а воплощением зла старый волшебник себя не ощущал ну вот ни капельки. Но такие слухи о нем ходили слишком давно, чтобы не стать, пусть и частично, правдой.
— Ну и чем перед вами провинились эти эльфы?
— Они темные.
— Судите по цвету кожи? Не спорю и даже согласен. Но изменить его смогу даже я… пусть не с первой попытки, но в конце концов смогу обязательно. В остальном же это просто чистые листы. Заготовки, из которых можно выковать все что угодно. Никаких преград вроде учения Ллос или сформировавшегося сознания у них нет, так что это будет не слишком сложно. А вы? Как вы будете выглядеть на их фоне?
— Как… как серый архимаг, которому ужасно надоели разнообразные блуждания вокруг да около. Что ты предлагаешь?
— Вы сами ответили на мой вопрос. В этом мире есть светлые эльфы. Есть темные эльфы. А будут эльфы сумеречные.