– Больно, – с ноткой удивления отметил предводитель чудовищ, которого произошедшее не напугало, а всего лишь удивило. Какой-то из пращников кинул в него гранатой, но осколки и ударная волна прошли сквозь лорда Бездны как через пустое место. Вернее, место, не принадлежащее материальному миру. – Хм… давненько я не испытывал этого чувства.
Зазвучали выстрелы и засвистели стрелы. В ужасную и прекрасную тварь палили все, кто мог, отложив ради этого даже уничтожение существ, вплотную подобравшихся к их глоткам. Несколько чародеев запустило в него молниями и огненными шарами, а один даже кинул фиал с кислотой. Безрезультатно.
– Но рано радуетесь, смертные, – продолжал Высший, как будто истаивая на ярком солнце, – в вашем оскверненном мире так просто меня не изгнать. Врата рядом, и я развеюсь не раньше, чем зайдет солнце, а восстановлюсь к следующей неделе.
– Это вряд ли, – буркнул Краст и направил свой посох, крепко сжимаемый правой рукой, на тварь. – Паутина духа!
С окончания магического инструмента сорвалась темная тучка и понеслась к демону. За ней вторая, третья, пятая, десятая… Демон, не обращая внимания на пальбу, рвал их своими руками в клочья и даже несколько раз запустил по демонологу чем-то вроде алых, быстро вращающихся дисков, которые тот вынужден был отбивать коротким жезлом, который сжимал в левой. Если такой снаряд, отрекошетив, попадал в человека или монстра, то он немедленно взрывался облачком кровавой взвеси.
– Сил! – закричал отчаянно волшебник, который из атаки был вынужден перейти в почти сплошную оборону. – Дайте мне сил! Скорее! Я не удержу его долго!
Первым на призыв откликнулся Секрес. Старый некромант подскочил к одноглазому чародею и положил свои костлявые руки ему на плечи. Затем то же самое, но уже с повелителем мертвых, сделал Аксимилиан. Потом Селес. Кто-то из эльфов подключился… бо́льшая часть волшебников как будто начала играть в детскую игру под названием «Паровозик». А остальные люди в это время, как могли, отстреливали атакующих их тварей. Получалось неплохо. В ближнем бою они были воистину ужасающи, но трудно пустить в дело когти и зубы, когда тебя обстреливают из луков, ружей и пулеметов. Темные облачка замелькали все чаще и чаще, они прорвали оборону демона и опутали его по рукам и ногам будто свитыми из дыма веревками.
– Глупцы, – пророкотал Высший. – Долго эта жалкая пародия на чары меня не удержит!
– А долго и не надо, – буркнул Краст, доставая из-за пазухи какую-то маленькую фигурку на редкость уродливого существа. – Всем не стрелять в того, кто сейчас будет призван! Получай!
Бросок демонолога отправил странный метательный снаряд под ноги твари, и там он немедленно окутался багровым облачком, и спустя мгновение на его месте замерло отвратительное существо. Хвост змеи, туловище почти человека, голова какого-то жуткого насекомого. И при этом оно точно так же казалось вырезанным из застывшего пламени.
Демон закричал, и впервые в его голосе послышался страх. А то, что явилось на зов, вгрызлось в него тремя парами челюстей и разорвало при этом несколько дымных веревок, дав предводителю монстров дернуться и попробовать защитить себя. Но на смену порванным одноглазый маг спешно кидал новые путы, умело целясь так, чтобы они не задевали пожирающей одного из лордов Бездны твари.
– Что это? – осторожно спросил Аксимилиан, не убирая рук с плеч некроманта. – Зачем ты призвал демона?
– Обычный падальщик, который не привязан к нашему миру материальной оболочкой, правда, очень крупный. – В голосе демонолога одновременно сквозили усталость и гордость проделанной работой. – Видишь ли, вручную разбить его сущность на куски и развеять их в астрале я бы, конечно, мог, но это долго и не слишком безопасно. Куда легче призвать такое вот создание. Оно, конечно, сдохнет через пару часов, но ему хватит этого времени, чтобы раскромсать и частично даже переварить то, что заменяет демонам, даже высшим, душу. Ведь, в конце-то концов, они существа одного порядка. Теперь надо следить только, чтобы наш вопящий от боли и ужаса инфернальный знакомый не сумел освободить рук и не пришиб моего помощника. Впрочем, у меня еще штук семь запасных имеется. Думаю, должно хватить, а солдаты тем временем мелочь добьют.
Рук предводитель чудовищ и бывший хозяин окружающих земель так и не освободил, правда, умудрился загрызть двух из своих отвратительных убийц. А потом у него силы кончились…
Опустошенные неожиданной победой, войска, разгоняя оставшихся тварей, добрались до Врат к исходу дня. И в уже начинающихся сумерках, расцвечивающих красками заката унылые развалины, когда-то бывшие небольшим городом, маги провели ритуал закрытия, в отличие от недавнего светопреставления прошедший мирно и даже чуть ли не по-семейному. Во всяком случае, с удобством расставленные шатры и многочисленные помощники, буквально бросающиеся выполнять команды усталых магов, несмотря на раны и предельное истощение последних, вытягивающих из себя последние капли сил для проведения окончательного ритуала, о том свидетельствовали. И стоило только, замерцав, погаснуть последней линии гигантской пентаграммы, очерченной вокруг схлопнувшихся Врат, как остатки войска попадали от нервного истощения. Эйфория свершения охватила мертвецки усталых людей и эльфов, являя иногда довольно странные формы сублимации. Были и безмолвные горькие слезы, и безумный смех, но немало было и тех, кто как будто отпустил оковы своей души и временно покинул бренное тело, устремив безразличный к окружающему взор куда-то в пустоту.
Чего стоило не поддающемуся усталости призраку буквально пинками направить своего потомка на организацию хоть какого-нибудь охранения, навсегда останется семейной тайной императорского рода, но, по воспоминаниям видевших это действо, если упокоенный высший демон был страшнее, то ненамного.
А потом – потом был пир. Пир, на котором упали границы между последним ополченцем и высокомерными эльфами. И лилось вино, унося с собой кошмары и боль потерь. Лагерь охватило безудержное веселье, смывающее последние остатки недавно испытанного ужаса. Конечно, жарящиеся на кострах туши погибших коней и быков уменьшившегося обоза – это жалкая замена разносолам дворцовой кухни, но в этот момент жесткое, не до конца пропеченное мясо, запиваемое кислятиной, лишь по недомыслию называемой вином, было изысканнейшим из блюд. Впрочем, в закромах поредевших охотников нашлась и пара бочонков крепчайшего подгорного горлодера, как ни странно замечательно сочетающегося с эльфийским светлым. Были и фейерверки, и простой мордобой, являющийся типичнейшим явлением везде, где люди собираются числом более трех. Были и тягучие мудреные беседы дутых в умат магов, попробовавших предоставленную демонологом новинку в виде сушеного горного мха, пропитанного соком черного лотоса. И визг неизвестно как попавшего за периметр мелкого монстрика, забитого пьяным некромантом, за минуту до этого пытавшегося поднять обжариваемую на вертеле бычью тушу… И громадная серебряная чаша луны, стыдливо смотрящая вниз из-за легкой пелерины облаков…
А потом наступило утро нового дня…
Конец… или, может, начало?