Наконец, лишившись остатков разума, Тор Эргас с диким, животным криком бросил свою лошадь прямо на Чо-Хэга. Встав в стременах, он схватил меч обеими руками и поднял его как топор, чтобы навсегда сокрушить врага. Но Чо-Хэг заставил лошадь отскочить в сторону и, собрав все силы, сделал выпад как раз в тот момент, когда Тор Эргас начал наносить свой ужасный удар. Со стальным скрежетом сабля Чо-Хэга пробила кроваво красные доспехи мерга, его напряженное, как струна, тело и вышла из спины.
В своем безумии не сознающий, что ему нанесена смертельная рана, Тор Эргас снова занес меч, но силы оставили его, и меч выпал из рук. С явным недоверием он уставился, разинув рот, на саблю, торчавшую у него из груди, на губах появилась кровавая пена. Он поднял руки, будто пытаясь разодрать лицо врага, но Чо-Хэг презрительно отвел их и вытащил с легким свистом свой тонкий кривой клинок из его тела.
– Вот и все, Тор Эргас, – сказал Чо-Хэг ледяным тоном.
– Нет! – закричал Тор Эргас, пытаясь выхватить из-за пояса тяжелый кинжал.
Чо-Хэг холодно наблюдал за его усилиями. Вдруг из открытого рта короля мергов хлынула темная кровь, и он выпал из седла. Но все еще продолжая бороться, кашляя кровью, Тор Эргас, шатаясь, поднялся на ноги. Сквозь бульканье в горле он посылал проклятия человеку, который только что убил его.
– Добрая была схватка, однако, – сказал ему с мрачной улыбкой Чо-Хэг и повернул свою лошадь.
Тор Эргас упал, царапая в бессильной ярости землю.
– Вернись и бейся! – рыдал он. – Вернись! Чо-Хэг бросил взгляд через плечо.
– Извините, ваше величество, – ответил он, – но у меня срочные дела в другом месте. Я уверен, вы понимаете меня. – И с этими словами Чо-Хэг отъехал.
– Вернись! – стенал Тор Эргас, изрыгая кровь и проклятия и роя пальцами землю. – Вернись! – Затем уткнулся лицом в окровавленную траву. – Вернись и бейся, Чо-Хэг! – слабо прохрипел он.
Оглянувшись в последний раз на умирающего короля Ктол Мергоса, Чо-Хэг увидел, как тот кусает дерн и скребет по земле трясущимися пальцами.
Громкий стон прокатился по сплоченным полкам мергов, а из рядов олгаров раздались приветственные крики, когда одержавший победу Чо-Хэг прискакал обратно, чтобы присоединиться к своей армии.
***
– Они снова идут, – объявил генерал Вэрана, с холодным профессионализмом наблюдая за цепями надвигающихся маллорийцев.
– Но где же сигнал? – спросил Родар, внимательно осматривая горизонт на востоке. – Чем там занимается Энхег?
Передовые ряды маллорийцев уже вступили в сражение. Драснийские копейщики начали рубиться своими длинными мечами с широкими клинками, сея опустошение среди одетых в красное воинов, а толнедрийские легионеры поставили свои щиты так, что они образовали крепкую стену, неприступную для маллорийцев. После короткой, прозвучавшей как лай команды легионеры несколько сдвинули щиты, и в образовавшиеся между ними щели каждый из них выставил свою пику. Толнедрийские пики были не столь длинны, как драснийские копья, но они оказались не менее грозным оружием. Громкие вопли раздались из передовых рядов маллорийцев, и солдаты в красных туниках стали падать.
– Они прорвутся на этот раз? – спросил Родар, тяжело дыша. Даже не будучи непосредственным участником сражения, драснийский король начинал задыхаться при каждой атаке маллорийцев.
Вэрана тщательно взвесил силы атакующих.
– Нет, – весомо проговорил он, – только не сейчас. Кстати, придумали вы, как будете отступать? Довольно трудно отводить войска, когда они участвуют в сражении.
– Именно поэтому я берегу силы мимбратов, – ответил Родар. – Они сейчас дают отдых своим лошадям для последней атаки. Как только мы получим сигнал от Энхега, Мендореллен и его люди отбросят маллорийцев, а остальные наши части воспользуются этим и улизнут.
– Атака только задержит маллорийцев на некоторое время, – сказал Вэрана, – а затем они снова кинутся за вами.
– Мы опять выстроимся где-нибудь выше по реке, – ответил Родар.
– Вам придется потратить много времени на дорогу до фортов, если вы будете вынуждены останавливаться каждые полмили и вступать в сражение, – предостерег его Вэрана.
– Знаю, – раздраженно бросил Родар. – Может быть, у вас есть лучшие предложения?
– Нет, – ответил Вэрана, – я только обратил ваше внимание, вот и все.
– Так где же все-таки сигнал? – снова спросил Родар.
***
На тихом склоне холма, расположенного на некотором расстоянии от происходившей на северном берегу битвы, мальчик-крепостной из Арендии играл на флейте. Мелодия была печальной, но она поднималась к самому небу.
Мальчик сидел один на траве в теплых лучах утреннего солнца и вкладывал всю свою душу в игру на флейте.
Маллорийский солдат, который с мечом подползал к нему сзади, не разбирался в музыке. Он не понимал или его не волновало, что мелодия, которую играл мальчик, была самой прекрасной из тех, которые когда либо слышал человек.
Совершенно неожиданно звуки оборвались, чтобы никогда уже не начаться снова.
***
Поток раненых, которых приносили в полевой госпиталь Арианы, становился все больше, и молодая мимбратка скоро вынуждена была принять жестокое решение.
Лечению теперь подлежали только те раненые, которые могли выжить. Смертельно раненным сразу давали выпить настоенное на травах горькое лекарство, которое уменьшало боль, а затем оставляли их умирать. При каждом таком решении сердце Арианы сжималось, и она работала со слезами на глазах.
Потом в палатку с исказившимся лицом вошел Бренд, Хранитель трона райвенов. Кольчуга его была покрыта пятнами крови, а широкий круглый шит хранил следы яростных ударов мечей. Вслед за ним трое его сыновей внесли безжизненное, покрытое кровью тело своего младшего брата, Олбана.
– Можете вы осмотреть его? – хрипло спросил Бренд у Арианы.
Одного взгляда для девушки было, однако, достаточно, чтобы убедиться, что рана в груди Олбана смертельна.
– Я могу дать ему покой и утешение, – ответила она довольно уклончиво.
Быстро встав на колени у истекавшего кровью юноши, она подняла его голову и поднесла к губам чашу.
– Отец, – прошептал Олбан, выпив лекарство. – Я хочу кое-что поведать тебе.
– Для этого еще будет достаточно времени, – сиплым голосом ответил Бренд.