Ошеломленная таким напором, Настя безропотно последовала за юношей.
— А фронт работ? — только и смогла сказать она. Впрочем, подобный вопрос можно было и не задавать: передовая линия проходила по узкому коридорчику и микроскопической кухне. Единственная комната была заметно больше вспомогательных помещений. И выглядела бы просторной, если бы не обилие стеллажей и металлических шкафов. Имелась в комнате и почти антикварная конторка. А кроме того, планировку безбожно портила выгородка в углу.
— А там что? — Настя указала подбородком на выгородку.
— Начальство, — охотно пояснил парень. — Но сегодня оно отдыхает. Выходной.
— Да.
— Ну, не буду вам мешать. — Парень отлепился от Насти, подошел к письменному столу и устроился за компьютером.
Через секунду послышались щелчки, обрывки фраз и электронная музыка. Эту музыку Настя уже слышала: прыщавый юнец дулся в “Секретные материалы”, любимую электронную игрушку Илико. Тот называл ее “квестом”.
Настя начала с окон, потом переместилась на кухню, где над раковиной висел написанный от руки листок: “НЕ ОСЛОЖНЯЙТЕ ЖИЗНЬ КОЛЛЕГАМ! МОЙТЕ ЧАШКИ ПОСЛЕ СЕБЯ!” Судя по всему, жизнь коллег была нелегкой: мойка ломилась от грязной посуды. Покончив с наведением порядка в кухне и туалете, совмещенном с ванной и к тому же оказавшемся еще и маленькой фотолабораторией, Настя протерла от окаменевшей пыли стеллажи в комнате. А потом — уже по своей инициативе — вымыла лестничную площадку и взрыхлила почву в горшке с квелым цветком алоэ (Aloe Margaritifara, очень редкая разновидность).
И только после этого решилась подойти к парню за компьютером.
— У вас цветочек гибнет, — сказала она. — Если хотите, я напишу, что нужно делать…
— Да к черту цветочек… Тут игра гибнет. — Очевидно, что-то у него не складывалось с виртуальными поисками вечных, как гамбургер, и назойливых, как мухи, агентов Малдера и Скалли.
— Я напишу… У вас есть ручка?
— Возьмите на соседнем столе. Бумага в пачке. Настя пристроилась на краешке стула, вытащила из стеклянной банки остро заточенный карандаш, положила перед собой листок и принялась составлять план оперативных работ по спасению Aloe Margaritifara.
— Смесь удобрений для кактусов… Она должна продаваться в цветочных магазинах. Я там все указала.
— Завтра же пойдем и купим… — Парень даже не повернул голову в ее сторону. — Прямо с утра. Черт возьми, даже солюшен не скачать!.. Поставят когда-нибудь в этой шарашке Интернет или так и будем каменным топорами махать?!
— Вообще-то я все закончила, — прервала его стенания Настя.
— Одну минутку. — Не отрывая взгляда от монитора, парень сунул руку в ящик стола и вытащил купюры. — Триста пятьдесят рублей, как договаривались. Захлопните дверь, пожалуйста.
— Хорошо…
…Через десять минут Настя робко покашляла, напоминая о себе.
— Вы еще не ушли?
— Нет… Я хотела спросить… Это ведь “Валмет”. Детективное агентство, да?
— С добрым утром, мамаша! — Юный наглец рассмеялся. — Значит, и у техперсонала бывают проблемы криминального характера?
— Бывают.
— Муж сбежал с соседкой в Карабсельки? Или банку огурцов, не дай-то господи, свистнули?
— А вы можете найти?
— Мужа или огурцы? Или Карабсельки на карте области?
Парнишка, насильно оторванный от материнской груди Даны Скалли, явно издевался, но хватать его за шею и гнуть к полу было явным перебором. Да и всю свою ярость Настя ухлопала на переговоры с Мицуко.
— …И вообще — у нас выходной, мамаша.
— Я понимаю. Не беспокойтесь, двери я захлопну… Из флигелька она вышла отягощенная новым знанием.
Во-первых, таинственный “Валмет” является не чем иным, как курсами повышения квалификации местных хамов. Во-вторых, возможно, Кирюша был не так уж не прав, если само ее появление провоцирует тряпки, ведра и чистку грязной посуды. В-третьих, она прошляпила переход в возрастную категорию “мамаш”. И в-четвертых, где-то в недрах прилегающей к Питеру области затаился населенный пункт Карабсельки…
Но раскладушку она купила вовсе не из-за агентства “Валмет”.
Никакого другого жилья, кроме квартиры, которую снимал брат, у нее не было, а спать в комнате, украшенной свидетельствами его сумасшествия, было выше ее сил. Завтра же она смоет надпись на окне и поклеит обои. И божьи коровки исчезнут навсегда. Во всяком случае, для нее.
…Настя проснулась в четыре утра.
Четыре утра — выработанная годами привычка. Четыре утра — время, когда работа начинает вздыхать, ворочаться и дышать тебе в ухо.
Но никакой работы не было. Только дождь.
Дождь начался еще, вчера, на кладбище, во время похорон Кирилла. Это было совсем непросто — решиться оставить его здесь, в глинистой бедной земле. Но Настя хорошо помнила, как он уезжал из Вознесенского: отъезд, больше похожий на бегство. Он ненавидел их захудалый деспотичный дом, и захудалое море, и захудалые скалы, — он никогда бы не простил ей, если бы снова вернулся в тихий и благостный провинциальный ад Вознесенского.
Даже мертвый.
Никто не провожал Кирюшу в последний путь, кроме Насти и двух могильщиков, — ни один человек. Да и могильщики торопили ее — их ждали еще одни, более хлебные похороны. Но сотенная сверх положенной таксы сделала свое дело: она получила еще несколько лишних минут для прощания. Но и за эти минуты они не стали ближе: ссадина на лбу Кирюши отвергала ее, и седые виски отвергали, и даже темная полоса на шее, которую удалось прикрыть воротником рубахи, — тоже отвергала…
После кладбища она заехала в магазин и купила бутылку водки: никогда нельзя нарушать традицию. Это была из немногих Зазиных истин, которую Настя усвоила за тринадцать лет супружества. Другие истины гласили:
— женщина принадлежит мужу;
— мальчик принадлежит отцу;
— мужчина никому не принадлежит.
Кроме того, в Настином случае имела место более расширенная формулировка: “женщина принадлежит мужу, иначе гореть ей в аду”.
Придя в квартиру Кирилла и уже привычно поплакав, она налила водки в стакан, прикрыла его хлебом и принялась за поиски фотокарточки брата. Но так ничего и не нашла: ни единого альбома, ни единого снимка, даже негативов не было. Странное дело, трехлетняя жизнь Кирилла в Питере не имела никаких документальных подтверждений!
Поразмыслив, Настя вытащила из кошелька двойную фотографию сына и брата — и отрезала изображение маленького Кирюши. Только сейчас она вспомнила день, когда был сделан снимок: последнее воскресенье перед сватовством Зазы. Тогда они ездили в областной центр кататься на аттракционах…