— Заняться чем-нибудь другим, — продолжил Додик.
— Я так не думаю, — в голосе Метелицы неожиданно послышался металл.
— Не думаешь?
— Даже больше чем не думаю. Дело в том, что сегодня я нанял нового сотрудника. Вернее, сотрудницу.
Для того чтобы переварить эту новость, Додику Сойферу понадобился заплыв в ближайшую рюмочную. Опрокинув в себя три по пятьдесят “Синопской” и закусив бутербродом со свиной рулькой, Додик спросил:
— Значит, сотрудницу… И кто такая?
— “Кавасаки-Ниндзя ZX-7RR”, — мечтательно произнес Метелица. — Четыре цилиндра, шесть передач…
— Блондинка?
— Не то слово!.. Блондинистее любой блондинки… Блондинистее не бывает… Вот, смотри… — И Метелица протянул Додику анкету.
На изучение анкеты у Додика ушло чуть больше тридцати секунд.
— Что скажешь? — спросил Метелица.
— Пожалуй, это не “Кавасаки…”. — Додик ухватил себя за длинный нос. — Это “Кенворт” <“Кеnwоrth” — марка грузового автомобиля> какой-то, честное слово. В гоночном варианте. Шесть цилиндров, девятьсот лошадок…
— Ты думаешь?
— Я вижу. Знаешь, что такое “Чидаоба”? — Что?
— Национальная грузинская борьба. Про остальное ничего сказать не могу, кроме как про фотоаппарат “Никон”…
— Это я и без тебя знаю. — Метелица заерзал на высоком табурете. — Тысяча девятьсот девяносто гринов — и то в подержанном варианте… А новый…
— И что ты собираешься делать?
— Сохнуть… Ты знаешь, как она пахнет?
— Уже знаю. — Додик, отставной горе-полицейский, видел приятеля насквозь. — Она пахнет местом преступления.
Метелица закашлялся, а Додик снисходительно похлопал его по плечу:
— Дерьмовая идея, друг мой Валентин. Она нам все агентство развалит. Наверняка скучающая шлюха, наследница мандариновой империи. В анкете половину наврала, если не две трети. Ну какая нормальная телка напишет: “Мини-трактор “Бобкет-453”?..
— Не знаю…
— У тебя совсем мозги поехали. А знаешь почему? Потому что жрешь грязную пищу.
— А сам-то? — Метелица выразительно скосил глаза на жалкие остатки противозаконной свиной рульки. — А еще еврей!
— Что ж поделаешь… — Где добропорядочному еврею найти кошерное в этом содомском городе? Где, я у тебя спрашиваю?!
…Когда Метелица и Додик Сойфер вернулись в офисную халупу на Бойцова, они застали откровенную пастораль: новая сотрудница сидела за столом, забросив ботинки на клавиатуру компьютера. А старый сотрудник расположился на полу, сложив ноги по-турецки.
— Знакомьтесь, Анастасия… Это До…
Сойфер незаметно ткнул Метелицу в бок и закашлялся.
— Давид, — представился он, и глаза его подернулись плотоядной пленкой. — Для вас просто Давид… Вы не просветите меня, дремучего, что такое сатитени?
— Боевое кольцо… Что-то вроде кастета… — Девушка растянула в улыбке вызывающе накрашенные губы.
— Понятно. Кстати, а что вы делаете сегодня вечером?
— Клею обои, — подумав, ответила новая сотрудница.
* * *
…Пацюк страдал.
Лелеял ангельские царапины на руке и страдал.
Операция по приручению ангела благополучно провалилась. Ему не удалось блеснуть перед Мицуко познаниями в области распротак-его-авторского-кинематографа. Ему не удалось пригласить черного ангела даже на ситро в подворотне. Ему не удалось даже подвезти ее. Мицуко в ужасе бежала. И не просто в ужасе, а в животном ужасе.
До сих пор это оставалось самой главной загадкой. О второй тайне, поменьше, — куда подевался второй персонаж трагифарса, убогая чухонка, — Пацюк и думать забыл.
А вот Мицуко…
Мицуко сбила ему крышу окончательно.
Мицуко — это был диагноз.
То, на что стажер убил остаток субботы, не поддавалось никакому описанию. Спустя час после того, как ангела увез “москвичок" — разлучник, Пацюк позвонил ей домой и досыта наелся длинными гудками. Последующие звонки тоже не принесли никакого результата, хотя Пацюк даже приготовил речь, отдаленно смахивающую на выступление нобелевского лауреата. Во всяком случае, так же как и любой нобелевский спич, его домашняя заготовка была посвящена глобальным проблемам:
"Мне очень жаль, что все произошло именно так”.
"Мне бы хотелось извиниться перед вами”
"Мне бы хотелось загладить вину перед вами”.
"Не могли бы мы увидеться в ближайшее время? Мне нужно кое-что…”
Впрочем, и ребенку ясно, что ему нужно. И не “кое-что”, а все. И сразу. Вот только телефону Мицуко, затаившемуся где-то в Сосновой Поляне, было на это совершенно наплевать. Пацюк не хотел мириться с таким положением вещей. И потому следующим этапом в его прогрессирующей любовной горячке стало посещение парфюмерного магазина. Здесь он, ужасаясь сам себе, купил за бешеные деньги духи “Magie Noire” и радикальную губную помаду “Das Schwarze Perle”. Затем пришел черед магазина белья. Самый дорогой гарнитурчик (черные шелковые трусики и такая же черная коротенькая комбинация) был сметен Пацюком с прилавка. А чтобы гарнитурчик не чувствовал себя одиноким, Пацюк присоединил к нему дружка: легкое кимоно (а как же иначе!), по совместительству являющееся еще и пеньюаром.
"Ебеньюаром”, как сказал бы его приятель Борода, если бы не был поклонником учения Дао.
Зубная щетка.
Изящная зубная щетка стала последним штрихом в картине пацюковского помешательства. Вместе со всеми этими трофеями он вернулся домой, поставил новую зубную щетку в стаканчик — рядом со своей, полулысой, которой пользовался вот уже четыре года. Точно таким же образом на полочке в ванной оказались духи и помада. Но прежде чем водрузить их туда, Пацюк обильно смочил духами пеньюар-кимоно и…
…о кошмар, о ужас, о извращение!.. — накрасил губы “Черной жемчужиной”,
И закрыл глаза.
Привкус помады на губах при всем его желании не смог сымитировать привкус поцелуя ангела, но Егору было достаточно и этого. Всю ночь, лежа на пеньюаре, он представлял себе картины одну непристойнее другой и изнурял себя дешевым онанизмом.
Но и это не помогло.
К утру воскресенья его крайняя плоть взбунтовалась и перестала ему подчиняться. Впрочем, и мысли тоже не подчинялись ему.
Они были такими острыми и такими нестерпимыми, что Пацюк вызвонил старого университетского приятеля Бороду и пригласил его на кружку пива в “Адриатику”. Но даосист Борода оказался глух к стенаниям пацюковской плоти, душераздирающий рассказ о бегстве Мицуко выслушал с иронией и посоветовал Егору сменить машину на общественный транспорт, чтобы в будущем такие ситуации не повторялись.