– Очень хорошо, что «пальчики» на орудии убийства пригодны для идентификации, – повторил Костя, наблюдая за тем, как криминалист упаковывает нож в пластиковый пакет. – Есть у меня уже одна идея, и…
Он прикусил язык.
Говорят же: хочешь насмешить господа бога – расскажи ему о своих планах.
Никого смешить желания как-то не возникает. Наоборот, хочется доказать всем тем, и смешливым шутникам с заснеженной родины, и презрительно щурившимся мажорным мальчикам с юрфака: Константин Загуляев из шкуры вон выпрыгнет, а лучшим в своей профессии станет. И ничего постыдного в этом желании нет: нормальные амбиции, здоровый карьеризм.
С этим делом… Как бы только не сглазить!
Да, на первый взгляд картина вроде вырисовывается невнятная: вечеринка, приличные люди культурно отдыхают, молодая девчонка вдруг почему-то убита…
Однако все-таки не зря среди гостей оказались следователь и судмедэксперт. Они не только водку пили, но еще и по сторонам глазели, да к разговорам прислушивались. Профессионализм не пропьешь, и если уж имеешь отношение к правоохранительной системе – то так или иначе обратишь внимание на множество деталей.
Оба коллеги, и следователь Седов, и судмедэксперт Семенов, говорили об одном: к потерпевшей пытался приставать недавно освободившийся из мест лишения свободы Игорь Панченко. Татьяна на его заигрывания не ответила, тот вроде бы сделал вид, что не расстроился. Но кто его знает… Пару дней как с зоны вышел, надо думать, от отсутствия женского общества мужик с ума сходит. И еще один момент против него свидетельствует – удрал от своего корешка еще до обнаружения трупа, ни с кем не попрощался. К чему такая спешка, собственно говоря?..
Очень хорошо, что отпечатки пальцев на ноже сохранились. Надо проверить по базе, совпадают ли они с «пальчиками» Панченко. Вот было бы здорово, если бы совпали. Тогда, может, начальство и на премию бы сподобилось, за раскрытие убийства по горячим следам.
«Скорее всего, это преступление было совершено в порыве эмоций, – думал Костя, разглядывая лежащее на траве тело девушки. – Панченко поссорился с Татьяной, схватился за нож, и вот случилось то, что случилось. Седов еще рассказал мне про ограбление квартиры Вадима. А вот то преступление, по всей видимости, было спланированным. Надо уточнить, за сколько дней до сегодняшнего праздника хозяева коттеджа приглашали гостей. Я уверен: приглашали заранее, Вадим Липин оповестил об этом круг своего общения, и кто-то из довольно близких знакомых решил присвоить себе его имущество. И…»
Внезапно к горлу подступила тошнота.
Это безжизненное тело совсем молоденькой девушки, терпко пахнущая кровь, восковое лицо…
Костя задержал дыхание, проглотил горький комок, потом сделал несколько медленных глубоких вдохов и выдохов – и осмотрелся по сторонам.
Кажется, обошлось, никто не заметил приступа дурноты: криминалист собирал чемоданчик, судмедэксперт в сторонке о чем-то беседовал со своим коллегой Семеновым.
«Эх, что ж я такой слабак! Никак к трупам не привыкну. Как начало меня тошнить в студенческие годы, когда нас в морг табуном водили, – так и не прекращается это дело. На каждом убийстве надеюсь – ну вот сейчас обойдется. И ни фига. Слабак я», – заругал себя Костя, направляясь в дом.
Сначала надо немного пообщаться с гостями, а потом уже приниматься за писанину. Составление протокола осмотра места происшествия после убийства – долгая песня, и полночи может занять. Что людей зря держать?..
Загуляев вошел в дом, с трудом сдерживая желание ахнуть от изумления. И внешняя отделка коттеджа была очень красивой, но внутри… Нет, никакая роскошь в глаза не бросалась. Первое впечатление: очень много света и пространства. И только потом становилось понятно – от светильника до коврика в этом холле все подобрано с идеальным вкусом.
Он вошел в гостиную и сразу заметил знакомые лица. Оказывается, в этот дом были приглашены официантки из местного ресторанчика, который располагался буквально в паре километров от коттеджного поселка.
«Сначала поговорю с Иришей, – решил Костя, махнув рукой симпатичной полненькой брюнетке в белой блузке и синей юбке, – у нее ребенок маленький, пускай домой скорее возвращается».
Однако быстро провести допрос Ирины не удалось.
Оказалось, у девушки есть информация, которая камня на камне не оставляет от первоначальной версии. Требовалось уточнить множество важных деталей.
Все оказалось далеко не так просто, как представлялось ранее. Возможно, речь шла не об убийстве, совершенном в порыве эмоций, а о хладнокровно спланированном преступлении…
* * *
Слава Самойлов плюнул на цементный пол погреба и выматерился.
Вот и сходил отлить перед тем, как дернуть с коттеджа! Знал бы, что этим все закончится, – лучше бы штаны обмочил, честное слово!
Вначале все прошло как по маслу. Удалось проникнуть в дом, где Таня назначила встречу, еще легче оказалось заполучить ключ от банковской ячейки, где девушка должна была оставить альбом Пикассо.
От радости и предвкушения скорой победы сердце стучало быстро-быстро.
Вот теперь надо аккуратненько слинять из коттеджа. И направиться в банк, забрать вещь. А потом – ясное дело, прямиком к Макарычу, который пообещал за альбом ни много ни мало – целых пол-лимона. Не важно, какова на самом деле стоимость альбомчика Пикассо. Важно, что будут деньги, которых хватит брату на операцию. Макарыч – человек надежный, проверенный. Сколько ему ценных вещей было сплавлено, сколько «наводок» о всяких старинных ценностях и картинах оставлено – никогда мужик не подводил, платил щедро и за вещи, и за информацию. И языком лишнего не болтал. Удачно с ним получилось скорефаниться во время ремонта крыши его домины…
В общем, до полной победы оставалось всего ничего.
И вдруг приспичило по нужде…
Терпеть сил никаких не было.
Девчонки-официантки, уже успевшие все разведать, сказали: туалетов в доме целых три, один в полуподвале, второй – наверху (но туда хозяева просили по возможности не ходить, в него можно добраться только через спальню), а еще один – по коридору вперед от гостиной. Как назло, тот, который был ближе всего, оказался занят, пришлось спускаться вниз.
Туалет обнаружить удалось легко. А включить свет в цокольном этаже – нет, где находился выключатель, было совершенно непонятно, стены казались гладкими. Впрочем, вроде бы в огромном просторном помещении было достаточно светло, пара окон пропускала немного света. «Как вкусно пахнет березовыми вениками и мятой», – успел подумать Слава.
А потом пол провалился, в ушах засвистело, и возник порыв уцепиться хоть за что-нибудь – но никакой опоры не нашлось.
На уровне инстинкта получилось не пострадать при падении: сгруппироваться, плюхнуться на довольно жесткий пол боком, не переломав костей. Но на этом везение закончилось…
Слава в сто пятьдесят первый раз осмотрел зацементированные стены погребка и опять признал: даже если бы была лопата или хотя бы какая-нибудь палка, сделать подкоп нереально. Стены отделаны на совесть, и можно биться о них головой и раскроить себе череп – а они выдержат, прочные.