– Да… Но почему Карпик выбрала тебя и застрелила человека, которого, как ты говоришь, любила и с которым была связана всем, чем только можно быть связанным?..
– Не знаю… Может быть, потому, что больше всего на свете она любила не Макса, а своего папочку… И хотела, чтобы он был счастлив. Она думала, что только со мной он мог быть счастлив. Она не теряла на это надежды до самого конца. Мы могли быть счастливы все втроем…
– А вы могли быть счастливы втроем?
– Нет.
– Почему?
– Ты задаешь глупые вопросы. Потому что я люблю тебя…
Он снова поцеловал меня.
– Но как ты нашла Романа?
– Видишь ли… Когда погиб Макс, вся ее взрослая, такая женская жизнь развалилась, и она снова стала ребенком, маленькой тринадцатилетней девочкой. А эта тринадцатилетняя, хотя и очень умненькая девочка совершенно не знала, что ей делать со стреноженным Романом. Думаю, она подсознательно хотела, чтобы кто-то побыстрее нашел Романа и избавил ее от всех решений… Именно поэтому она так медленно шла по палубе. Может быть, она даже видела меня и сознательно привела к нему…
– Знаешь, Ева, Сокольников попросил у меня пистолет. И я его отдал…
* * *
…Где-то вдалеке, у самой кромки выпуклого горизонта, послышался далекий гул вертолета. Кошмар заканчивался. Кошмар, в котором был только один плюс: я нашла человека, с которым останусь навсегда…
– Я надеюсь, что он не выстрелит. Ни в себя, ни в нее… Хватит жертв, правда?
– Знаешь, о чем я подумал?
– О чем?
– О том, что все-таки хочу девочку. И чтобы она была похожа на тебя…
Гул винта становился все сильнее, а спасение все ближе. Скоро вертолет зависнет над палубой, и ты, Ева, сможешь сказать себе: вот и все. Все только начинается, все только начинается…