— Немедленно напиши наместнику в Эдинбург, что Лесли не виновны ни в каком преступлении, а настоящий изменник — маркиз Хартсфилд, — настаивала королева.
— А я сам отвезу послание, — вызвался Джордж Вилльерз. — Это дело непростое, и для него требуется человек более высокого положения, чем обычный курьер, мой драгоценный повелитель.
— Я поеду с ним, — добавил Александр Гордон. — Вашего красавчика виконта в Шотландии никто не знает, зато я всем хорошо знаком.
— Баркли! — рявкнул король. — Где ты, человече?
— Здесь, милорд, — пропищал секретарь, торопливо выступая вперед.
— Ты все слышал? Срочно составь приказ, но без своих обычных финтифлюшек. Как можно проще. Шотландцы — люди прямые, и всякими словесными выкрутасами их не возьмешь.
Он попытался было сказать еще что-то, но тут же обмяк, сжимая руку кузена.
— Я так устал, Алекс. Вся эта суматоха и треволнения уже не для меня. Годы давят на плечи тяжким грузом. — И, взглянув на все еще коленопреклоненного Киппа, приказал:
— Встань. Я знаю, как трудно было тебе решиться прийти ко мне, но ты верно поступил и доказал преданность своему королю. Ты не пожалеешь об этом, парень.
— Я прошу милости только для Пирса, повелитель, — ответил Кипп. — Позвольте отвезти его домой и присматривать за ним. Его мать была помешанной, и он, кажется, пошел в нее.
— Посмотрим, — отозвался король, — посмотрим. А пока оставайтесь при дворе, мастер Сен-Дени, где я смогу в любое время поговорить с вами, если понадобится. Кстати, почему не вы убили лорда Стоукса вместо брата?
Кипп сжался от ужаса и едва не отпрянул.
— Я ни за что не смог бы причинить зло невинному, повелитель, — заверил он. — Пирс настоял, чтобы я сопровождал его, но меня вывернуло наизнанку. Никогда не забуду взгляда графа Бартрама, когда он понял, что происходит. — Кипп уныло повесил голову. — Боже, прости меня за то, что я не сумел остановить брата!
— Идите, — разрешил король и после ухода Киппа задумчиво спросил:
— Хотел бы я знать, всю ли правду он открыл?
— Я слышал, — вмешался виконт Вилльерз, — что придворные дамы чаще дарили милостями Киппа Сен-Дени, чем его брата. Кроме того, говорят, что в отличие от Пирса он человек порядочный. Какая жалость, что не он законный сын, повелитель, и что старинный славный род Сен-Дени должен пресечься. — Он налил вина в кубок и поднес королю. — Выпейте, повелитель, это подкрепит вас, — учтиво произнес виконт и вернулся к королеве, пока король и Брок-Кэрн о чем-то тихо беседовали.
— Что ты задумал, Стини? — осведомилась королева. Темные глаза фаворита сверкнули и, откинув со лба каштановый локон, он объяснил:
— Сен-Дени, возможно, и впрямь безумен, но, клянусь, никогда не забудет о своем положении. Однако вряд ли кто-то решится выдать за него замуж дочь или сестру, и имя Хартсфилдов умрет вместе с ним.
— Если только… — улыбнулась королева. — Признавайся, что ты замышляешь, мой храбрый петушок?
— Кипп Сен-Дени родился первым, мадам и кто-то недавно подсказал мне, что больше всего на свете он желает того, чего не в силах получить.
— Но он незаконнорожденный, — возразила королева.
— Как и ваш внук, Чарлз Фредерик, — дерзко напомнил Джордж, — и все же принц Генри позаботился о том, чтобы даровать ему титул, и ради него было создано целое герцогство. Неужели Кипп никогда не мечтал о том, чтобы занять место брата? Не настолько он свят, мадам.
— Предлагаешь, чтобы король отнял титул и поместье у Пирса и передал его сводному брату?
— Маркиз — буйнопомешанный и, следовательно, опасен для себя и окружающих. Его необходимо посадить под замок или казнить, мадам. У короля просто нет иного выхода.
— Ты прав, — согласилась королева Анна. — Туг уж ничего не поделаешь.
— Ну а как быть с Киппом, мадам? Если король дарует ему титул маркиза, род Хартсфилдов не прекратится. У меня даже есть на примете невеста для него. Маргарет Грей, вдова графа Хоулма. Ей всего девятнадцать, и в приданое новому мужу она принесет скромное наследство, оставшееся после покойного, и двухгодовалую дочь — доказательство того, что она достаточно плодовита.
— Какое великодушие, дорогой Стини, — пробормотала королева. — Интересно, почему вы так заботитесь о Киппе и семейном имени маркиза?
— Потому что, мадам, — откровенно ответил Джордж, — не могу придумать более жестокой мести Пирсу Сен-Дени за его чванство и подлость. Пусть до конца жизни терзается, что лишился всего, а титул, поместье и будущая невеста уплыли к брату.
— Но как он поймет все это, если лишился рассудка? — удивилась королева.
— Не настолько он спятил, чтобы не сообразить, как обделен, мадам, — заверил Джордж. — Это будет терзать его до последних дней, и никто не сумеет облегчить его страдания и вернуть прежнее положение. Хуже этого ничего быть не может. Казните его, и все будет кончено в один миг, мадам. Но отберите все и отдайте сводному брату-бастарду — и наказание будет горше смерти, а медленная пытка уничтожит его.
— Ты жесток, — покачала головой королева.
— Да, — со вздохом признал Стини.
— Я подумаю, — решила наконец Анна.
— Попытайтесь убедить нашего дорогого повелителя, и он приобретет в лице новоиспеченного маркиза самого верного и преданного слугу, — посоветовал Вилльерз.
В этот момент вернулся Баркли и представил документ на подпись королю. Джордж мгновенно насторожился. Король внимательно прочитал послание и лишь потом взял у секретаря перо, подписал и, накапав красного воска, скрепил королевской печатью, а потом и собственным перстнем. Выждав, пока воск затвердеет, Баркли свернул свиток, еще раз оттиснул королевскую печать и только потом вручил виконту Вилльерзу.
— Дайте мне полтора часа на сборы, — попросил тот, — и я отправляюсь в путь.
Он встал на колени и поцеловал руку его величества. Яков Стюарт нежно погладил шелковистые локоны фаворита.
— Ах, Стини, ну почему именно ты должен ехать? Неужели мой кузен не справится сам? Что я буду делать без моего красавчика?
— Я обещал Лесли свою дружбу, — отрезал Вилльерз. — И каким же я окажусь другом, если брошу их в беде, мой дражайший повелитель? Клянусь, что не задержусь в Шотландии и вернусь, как только смогу.
Он снова поцеловал царственные персты и поспешил к выходу.
— Что до меня, так чересчур он красив, ваш сладенький Стини, — грубовато бросил граф, — хотя Жасмин и Джем-ми твердят, что человек он неплохой. Ну а теперь скажите, кузен, как поживает принц Чарлз? Может, я еще успею до отъезда выразить ему свое почтение?
— Торишь дорожку к будущему королю, Алекс? — ехидно осведомился Яков Стюарт.
Гордон вздрогнул, явно застигнутый врасплох подобной несвойственной родственнику проницательностью, но тут же смущенно рассмеялся.