— Но я не забуду, — пообещал себе второй герцог и шестой граф Гленкирк, сжимая кулаки. — Не забуду. И пропади пропадом королевские Стюарты и весь их род!
За окном поднялся ветер, назойливо дребезжа стеклами. Герцог осушил кубок, продолжая гладить огромного оранжевого кота, чье мурлыканье становилось все громче.
Неожиданно зверюшка открыла глаза и взглянула на герцога. Патрик улыбнулся капризному созданию, довольно тершемуся о его бедра.
— Придется остаться на ночь в замке, Султан, — заметил он, — но уверен, что ты и здесь найдешь жирную мышку или крысу и сможешь вдоволь позабавиться. Что же до меня… — Он поднялся и осторожно поставил кота на пол. — Я иду спать, дружище. Если погода к утру прояснится, поеду охотиться. Неплохо бы повесить в кладовой оленя-другого.
Кот встряхнулся, немного посидел, рассматривая спящих псов, хлопотливо умылся и с достоинством направился в темный угол. Герцог смешливо фыркнул. Он с детства любил кошек больше, Чем собак, хотя и знал, что такое мужчине не подобает. Собаки, да возлюбит их Господь, верны всякому, кто их кормит. Кошка же подружится с вами только в том случае, если вы ей действительно нравитесь.
Как только он стал подниматься к себе, гончая и сеттер немедленно двинулись следом. До чего же тихо в замке! Словно, кроме него, тут нет ни души.
Он отослал слуг раньше обычного, ибо был вполне способен сам позаботиться о себе. Натянув ночную рубашку, Патрик Лесли лег на большую кровать в герцогской спальне. Всего несколько месяцев назад здесь были покои его родителей и их кровать. После похорон отца мать настояла на том, чтобы он перебрался сюда. И до сих пор ему было здесь неуютно. Все же он скоро заснул и спал без сновидений.
Проснувшись, Патрик сразу приоткрыл окно. День выдался пасмурным. Небо заволокло тучами, хотя ни снега, ни дождя не было. Зато ветер улегся.
— Скажи на конюшне, что я сегодня охочусь, — велел он своему слуге и дальнему родственнику Доналу, с которым дружил едва ли не с пеленок. Семейство Донала, Мор-Лесли, служило многим поколениям Гленкирков.
— Хорошо, что догадались выехать пораньше, милорд, — кивнул Донал. — В зале вас ждет плотный завтрак. Не хотите взять еду с собой? Вряд ли вы вернетесь до заката. Охота на оленей — дело долгое.
— Верно, — кивнул герцог. — Нам понадобятся овсяные лепешки, сыр и сидр. Передай остальным — пусть наберут припасов на кухне.
— Будет сделано, милорд, — ответил Донал, вручая Патрику сначала подштанники и штаны, потом белую рубашку с широкими рукавами и вырезом на сборке. Пока Патрик натягивал штаны поверх толстых темных вязаных чулок, он держал наготове кожаную куртку с пуговицами из рога.
Штаны тоже были шерстяными, выкрашенными в ореховый цвет. Завязав тесемки на рубашке, Патрик сел и принялся надевать коричневые кожаные сапоги до колен, и только потом настала очередь куртки. Взяв подбитые мехом плащ и кожаные перчатки, он спустился в зал, где уже был накрыт стол.
Одиночество отнюдь не повлияло на его аппетит. Он мигом умял овсянку с медом, несколько яиц-пашот в сливочном соусе, сдобренном марсалой, три ломтя ветчины и целый деревенский каравай с маслом и твердым сыром. Служанка принесла кружку с дымящимся чаем, напитком родной страны его матери, к которому он пристрастился.
Младшие братья часто подшучивали над его привычкой пить горячий чай по утрам, поскольку сами они, как и отец, больше любили темный эль, При воспоминании об их проделках Патрик улыбнулся.
Каково приходится Дункану и Адаму в Ирландии, которая всегда напоминала кипящий котел своими постоянными рознями и мятежами? Они еще тоже пока холостые.
Патрик обреченно вздохнул. Что ж, он обязан подавать хороший пример.
Закончив завтракать, он с грустью заметил, что повар быстро привык готовить на одного. И это почему-то его тревожило. Поднявшись из-за стола, он оглядел зал, заметив тонкий слой пыли на древней дубовой мебели. Слуги совсем обленились без постоянного присмотра Адали, мажордома матери! Да и что тут скажешь! За ними просто некому следить. Ему действительно нужна жена, но где, черт возьми, ее взять?..
Гленкирк — место глухое и со всех сторон окружен холмами восточного нагорья. Ближе всех жили Лесли ветви Ситеан и Гордоны из Броккерна, Он был в хороших отношениях с обеими семьями, что давало всем дополнительную гарантию безопасности. Семья бабки со стороны отца продала земли в Грейхевне лордам Гленкирк и отправилась с королем Яковом в Англию искать счастья. Их старый дом, и без того находившийся в плохом состоянии, был снесен.
Теперь Патрик редко видел родственников и не мог вспомнить, были ли среди них девушки, достигшие брачного возраста. Интересно, как же поступает мужчина, желающий жениться? Может, летом отправиться на игры и выбрать девицу непригляднее? Правда, перед этим стоит удостовериться, что она умеет вести хозяйство. Почти каждую девчонку можно заманить в постель, но если она не сможет командовать слугами или по крайней мере пользоваться их уважением, на что нужна такая?!
Хотя во времена, подобные этим, уединенность более предпочтительна, все же и она имеет некоторые недостатки.
Патрик снова перебрал в памяти родственников. Есть ли среди них невесты? Похоже, нет. В их поколении рождались одни мальчики, и все уже женаты. Где, к дьяволу, они отыскали подходящих женщин? Может, попросить кого-нибудь проводить его на игры и дать совет в таком деликатном деле?
Он наверняка станет предметом многочисленных шуток и подковырок, но что поделать? Ему нужна помощь.
Патрик устало покачал головой и, накинув плащ, вышел во двор, где уже ждал оседланный жеребец. Гигантский серый зверь рыл копытом землю, готовый сорваться с места. С полдюжины членов клана уже сидели в седлах. Кавалькада прогромыхала по тяжелому дубовому подъемному мосту и углубилась в лес, сопровождаемая возбужденным собачьим лаем. Ветер так и не поднялся, и клочья тумана по-прежнему висели между горными вершинами и на деревьях. Все же среди темной зелени елей иногда проглядывали и другие, правда, стертые, довольно блеклые цвета. К середине утра они сумели выманить из укрытия большого оленя-самца. Грациозное животное с ветвистыми рогами вылетело на открытое пространство и принялось вилять и метаться между деревьями с искусством, рожденным долгим опытом. Собаки бросились за ним. Проведя их сквозь весь лес, олень наконец добрался до небольшого озера, прыгнул в воду и пропал в тумане, чем сбил погоню со следа.
Разочарованный вой гончих прокатился по округе. Охотники натянули поводья. Собаки шныряли у конских ног, повизгивая и жалобно тявкая. На гладкой воде озера виднелась полоса, указывающая путь оленя, но сама добыча, увы, пропала из виду.
— Проклятие! — воскликнул герцог, спешиваясь. — Половина утра потрачена зря! С таким трудом его выманили — и вот все потеряно. Что ж, раз все равно остановились, давайте хотя бы поедим. Я умираю от голода, парни, но, кроме лепешек и сыра, ничего нет.