Съеденное ею за столом вело себя в желудке не лучшим образом, ее мутило. Она была вынуждена напомнить себе о том, что ей предстоит. Она чувствовала, как он тер рукой свой член перед тем, как войти в нее, и на секунду запаниковала. С притворным страстным стоном она обхватила его ногами, одной рукой обняла его за шею и поцеловала, как ей показалось, с большой убедительностью. Медленным жестом она завела другую руку под подушку и украдкой нащупала кинжал. Ее сердце отчаянно колотилось, потому что у нее осталась только одна возможность.
С похотливым ревом Кевен Фитцджеральд всадил свой член и приказал ей сдавленным голосом:
— Работай бедрами, ты, развратная сука! Работай бедрами!
Рука Эйден нащупала рукоятку кинжала. Она с облегчением вздохнула, когда пальцы сомкнулись на ней. Потом медленно подалась ему навстречу, улавливая ритм его движений, и так же медленно вытаскивала кинжал.
— О, Кевен! О, Кевен! — стонала она, понимая, что он ожидает от нее какой-то реакции на свои яростные толчки. Он прыгал на ней грубо и быстро, постанывая при этом:
— Скажи мне, что никто не делал это лучше, развратница! Скажи мне! О!
Она ухитрилась отвести руку в сторону, чтобы можно было ударить. Открыв глаза, она проверила положение руки, пока он покрывал ее шею слюнявыми поцелуями и горбился на ней со все возрастающей настойчивостью.
— Скажи мне это, сука! — просил он.
— Ты, ублюдок, самый поганый любовник из всех, которые когда-либо были у меня! — сказала она с обезоруживающей искренностью и всадила кинжал ему в спину.
Удивленный, Кевен Фитцджеральд поднял голову и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни звука. С большим трудом он приподнялся, и его член, все еще твердый, выскользнул из тела Эйден, к ее великому облегчению. Она боялась, что в предсмертных судорогах он может выпустить в нее свое семя, но этого не случилось. В тягостном молчании они оба смотрели, как его твердый член превращается в маленького и вялого белого червя. В глазах у него она увидела неверие и испуг. Потом жизнь в них угасла, и Кевен замертво повалился поперек обнаженной Эйден.
С быстротой, которая поразила даже ее саму, она сбросила с себя тело. Забившись в самый дальний угол кровати, она закрыла лицо руками и тихо заплакала. В течение нескольких минут она не могла справиться с бившей ее дрожью. Ей нужен был Конн. Она хотела, чтобы пришел ее муж, обнял ее, сказал, что все в порядке. Потом шок стал постепенно ослабевать, Эйден поднялась с кровати и, подойдя к очагу, взяла с горячих углей глиняный кувшин и налила теплой воды в таз, стоящий у очага. Подбросив в огонь торфа, чтобы он не угас, она начала яростно тереть себя обрывком какой-то тряпки. Ей хотелось смыть с себя его запах — даже сейчас он бил ей в ноздри, напоминая о том, что она только что пережила. Время от времени она поглядывала на распростертое на кровати тело. Ей все еще не верилось, что он на самом деле мертв… К великому ее облегчению, он действительно был мертв.
Открыв резной комод, стоящий в ногах кровати, она достала юбку для верховой езды, рубашку и нижнее белье, которые положила туда Ней. Дрожащими руками натянула на себя одежду, потом нашла чулки и туфли там, где их оставили женщины, и надела. Она пошла к двери, но потом, повинуясь пришедшей ей в голову мысли, вернулась к кровати, перевернула труп, выдернула из тела кинжал и вытерла кровь об одеяло. Оружие может понадобиться, мелькнуло в голове, и она заткнула кинжал за пояс. Потом, подкравшись к двери, прислушалась. Тихо… Она, выскользнув из комнаты, побежала по винтовой лестнице наверх, где ее ждали Нен и ребенок.
Нен не спала. Она сидела одетая, держа в руках плащ Эйден.
— Я уже думала, вам не удалось убежать, миледи, — сказала она. — Неужели он и вправду мертв?
— Да, и давай не будем об этом больше говорить, Нен. Меня тошнит, когда я думаю, что наделала. Мои люди внизу?
Девушка кивнула.
— Нам нужно спустить вниз простыни, а они передадут нам веревку. Я не хотела говорить вам, миледи, но я до смерти боюсь. Здесь так высоко!
Эйден подумала минуту, а потом сказала:
— Нен, ниже нас только окна комнаты моего деда?
— Да, — медленно ответила девушка, а потом широко улыбнулась. — Мы ведь можем вылезти оттуда?
— Если при виде мертвого тела ты не упадешь в обморок, девушка. Кроме того, мы не сможем взять люльку. Значит, Валентину нужно будет опускать без всякой защиты.
— Я могу спеленать ее, миледи. Мы привяжем веревки посредине и у ног и спустим ее. Я хорошо накормила ее, она не проснется даже под дождем.
Эйден и Нен с младенцем, которого она прижимала к груди, пробрались вниз по винтовой лестнице в комнату Рогана Фитцджеральда, которая на сегодняшнюю ночь была отведена новобрачным.
Тихо закрыв за собой дверь, Эйден повернула в замке старый железный ключ. Ребенка положили на кровать, подальше от тела Кевена, а Эйден и Нен тихонько засунули ножку стула в дверную ручку и придвинули к двери тяжелый резной комод. Потом они принялись связывать простыни с кровати, которые затем спустили из открытого окна к земле, где ждали слуги Эйден. Клуни быстро привязал к ним две толстые веревки и дал сигнал, чтобы их поднимали.
Выглянув из окна после того, как операция была закончена, Эйден порадовалась, что она решила бежать из этой спальни, а не из верхней комнатушки. Спуск и отсюда был очень опасным. Но у этой комнаты, однако, было одно преимущество: вряд ли кому-нибудь вздумается тревожить их в брачную ночь.
Стараясь работать бесшумно, женщины привязали концы веревок к резным столбам кровати. Своим весом они не смогут сдвинуть с места это огромное сооружение из прочного дуба. Эйден проверила надежность узлов, а Нен еще плотнее перепеленала Валентину, прикрыв маленькое личико куском материи, чтобы защитить его от дождя. Вдвоем они обвязали ребенка веревками и с величайшей осторожностью начали спускать его из окна. Пока девочка была около окна, они действовали медленно, но когда она скрылась из виду, они начали спускать ее быстрее, чтобы не дать бьющему порывами ветру подхватить маленький сверток и ударить беспомощное дитя о камни башни. Эйден облегченно вздохнула, когда ее дочь достигла земли, была отвязана от веревок и оказалась на руках юного Джима.
Сейчас настала очередь Ней. Эйден обвязала девушку тяжелой веревкой и предупредила ее:
— Слушай, визжать не смей, как бы тебе ни было страшно. Не важно, что воет ветер и разыгралась такая буря. Я не хочу, чтобы нас услышали. Упасть ты не можешь, потому что ты привязана. Просто держись и опирайся ногами о камни башни. Все будет в порядке.
С побелевшим от страха лицом Нен тем не менее храбро кивнула, без малейшего возражения взобралась на подоконник и оттолкнулась, отчаянно вцепившись в веревки. Эйден видела, как она быстро спускалась, как Марк и Клуни протянули руки и подхватили ее, когда до земли оставались последние несколько футов, и отвязали веревку. Эйден втянула веревки обратно, бросила свой плащ ожидавшим внизу людям и крепко завязала веревки вокруг своей талии. Быстро оглядев комнату и мысленно вознеся молитву за Кевена Фитцджеральда, Эйден вылезла из окна в бушующую бурю и мрачные летние сумерки. На земле она оказалась очень быстро. Клуни развязывал веревки, бурча при этом: