— Я думаю, что нам будет легче убедить его, если мы оденемся, Конн, муж мой!
Усмехнувшись, он встал и оделся. Она обнаружила, что ее собственная одежда была разложена на стуле, вычищенная и высушенная. Последовав его примеру, она привела себя в порядок.
— Оставь волосы распущенными, — ласково сказал он, и она улыбнулась, согласно кивнув. Он всегда любил, чтобы ее волосы свободно лежали на плечах. Конн протянул руку и, проведя ею по волосам, нежно тронул локон. — По цвету, душечка, они похожи на смесь расплавленного золота и оранжевого пламени. Ни у кого нет таких волос, как у тебя.
— У Валентины будут такие же, — сказала она. — Ты еще ее не видел? Мне все-таки удалось спасти нашу дочь.
— Второе, что я сделал, убедившись, что с тобой все в порядке, это посмотрел на нашу дочь. Что это за девочка с ней?
— Нянька, которую Кевен нашел в Кардиффе. Это долгая история, Конн, но Нен поедет с нами в Перрок-Ройял. Мне нужно, чтобы она нянчила Валентину, потому что у меня пропало молоко. Венда осталась не у дел, а я боюсь, что очень скоро у нас будет еще один ребенок, поэтому наша преданная Венда получит своего собственного подопечного. Кроме того, Нен хорошая девочка, почему, я объясню потом.
— Еще один ребенок? Так скоро? Эйден, ты уверена, что готова для другого ребенка?
Она засмеялась счастливым смехом.
— Конн, — сказала она, — мой отец воспитывал меня так, как будто бы он воспитывал сына. Я умею читать, писать и вести счета. Я знаю все о делах моей семьи в Лондоне, и если понадобится, могу контролировать их, но это совсем не то, что мне хочется делать.
— А чего тебе хочется? — спросил он.
— Я хочу быть твоей женой, Конн, и иметь много детей, и управлять моим поместьем, это моя жизнь и это то, что мне нужно. Это приносит мне самое большое счастье. Я хочу вернуться домой, Конн, и избавиться от страха, что меня снова могут оторвать от Перрок-Ройял! Давай сделаем все, чтобы утихомирить моего деда, а потом вернемся домой, в Англию.
— Ей-богу, Эйден Сен-Мишель! — с чувством сказал он. — Я благословляю тот день, когда Елизавета Тюдор решила, что ты должна стать моей женой.
Потому что ты именно та женщина, которая мне нужна. Ты женщина здравомыслящая, и за это я тебя люблю.
— Я рада, — сказала она, решив, что настало время поговорить начистоту. — Я рада, что тебе нравится здравомыслящая женщина, муж мой, но правда-то состоит в том, что королева не могла придумать, на ком бы женить тебя, пока я не предложила, чтобы тебя женили на мне!
У Конна отвисла челюсть, а потом он рассмеялся.
— Эйден, — сказал он, — на свете нет никого, похожего на тебя. Ты необыкновенная и ты моя!
Он быстро поцеловал ее.
Прежде чем она сумела сказать еще что-то, в дверь постучали, и это отрезвило их обоих. Вошел слуга и сказал, что лорд Глинн ждет их в Большом зале с Роганом Фитцджеральдом и его сыном Имоном. Конн и Эйден молча взялись за руки и спустились с небес на землю. Вместе они были непобедимы, и они это знали.
Увидев, как рука об руку они входят в Большой зал замка Глиншеннон, Роган Фитцджеральд пришел а такую ярость, что на несколько минут потерял дар речи. Его суровое лицо потемнело, оттого что кровь бросилась ему в голову, и, перед тем как заговорить, он несколько раз открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды.
Наконец, он заорал:
— Убийца! Ты хладнокровно убила моего племянника, проклятая английская сука! Мне стыдно, что ты мне родня!
— Я тоже стыжусь этого, старый дьявол, — сказала Эйден в ответ. — Твой проклятый ублюдок племянник был бы жив и сегодня, если бы ты силой не пытался сделать меня женой двух мужей! Неужели ты на самом деле думал, что я позволю тебе сделать это? Неужели ты думал, что я позволю тебе убить моего Конна? Если ты так думал, значит, ты плохо знаешь моих английских предков и еще хуже — своих.
Роган на время замолчал, ошеломленный силой ее гнева, но Имон Фитцджеральд, спокойный и расчетливый, теперь примерявший к себе богатство Эйден, сказал:
— Лорд Глинн, я обращаюсь к вам как к королевскому судье этой местности и требую правосудия. Эта женщина, моя племянница, хладнокровно и преднамеренно убила своего законного мужа, чтобы быть с этим мужчиной. Конном О'Малли. Оба они ответственны за смерть моего кузена Кевена Фитцджеральда и должны быть наказаны по закону.
Генри Стерминстер, лорд Глинн, подумал и сказал:
— Есть один вопрос, милорды и миледи, который мне неясен. За кем на самом деле была замужем Эйден Сен-Мишель? Если она в действительности была замужем за Конном О'Малли, значит, вы, джентльмены из Балликойлла, совершили преступление, заставляя ее выйти замуж при живом муже. В таком случае ее действия против Кевена Фитцджеральда были всего лишь делом защиты своей чести. С другой стороны, если ее замужество с Конном О'Малли не имело законной силы, значит, ее брак с Кевеном Фитцджеральдом законен и она виновна в убийстве этого человека. Есть и Другие требования закона, которые нужно принять во внимание.
Эйден Сен-Мишель — англичанка, и в этом качестве ее следует судить по английским законам и по законам английской церкви. Но самое главное в этом деле — воля королевы, подданной которой является эта женщина. Но, джентльмены, прежде чем рассматривать требования закона, я должен выяснить мнение церковников по этому делу. Вы ведь согласитесь, что это нужно сделать?
Роган Фитцджеральд уже полностью пришел в себя и был готов снова начать спор.
— Что, черт возьми, это значит? — спросил он и снова повторил:
— Что это значит, черт возьми?!
— Это значит, — ухмыляясь, сказал Конн, — Что церковь должна определить, за кем была замужем Эйден, и только тогда мы должны решать все остальное.
— Эйден вышла замуж за Кевена Фитцджеральда по законам святой католической церкви! Это единственная настоящая вера, и поэтому никакой другой брак не может считаться законным и имеющим силу, — рявкнул старик.
— Как верноподданный королевы я не могу согласиться с тобой, Роган Фитцджеральд, — сказал лорд Глинн. — Наш покойный правитель, Генрих VIII, старался освободить нас не столько от католической веры, как от влияния Рима. Англичане не потерпели бы, чтобы ими правил чужеземец.
— Очень жаль, что англичане не задумываются о чувствах ирландцев, хотя о себе они заботятся, — сказал старик. Конн О'Малли усмехнулся.
— Вот здесь, Роган Фитцджеральд, я с тобой согласен.
— Если ты согласен со мной, тогда почему же ты живешь в Англии, сын великого Дубдхара О'Малли, пусть Господь упокоит его душу?
— Потому что, не в пример тебе, Роган Фитцджеральд, я реалист. А ты — мечтатель. Ирландцы не будут свободными до тех пор, пока они не смогут объединиться и стать единым народом, как это было когда-то в древности. В то время, когда человека ценили за его личные достоинства и было не важно, поклонялся ли он старым богам, был ли христианином или евреем. В то время, когда женщин уважали и считали, что они имеют одинаковые с мужчинами права. В то время, когда мы шли, сражались и умирали за единый народ! Эти времена ушли, старик, и мы раскололись, и каждый провозглашает, что его род идет от старых королей, и никто не доверяет друг другу. Эта слабость позволила англичанам покорить нас. Я думаю, что при моей жизни ничего не изменится, Роган Фитцджеральд, поэтому я предпочитаю жить в Англии с моей женой-англичанкой и растить своих детей в безопасности. Любой отец хочет, чтобы его детям ничто не угрожало, и в этом отношении я остаюсь ирландцем, старик.