— Я никогда не ложилась так рано, разве что когда болела, — призналась Отем, укутываясь в одеяло.
— Я тоже, — отозвался он, ложась рядом и наклоняясь над ней, — О, Габриел! — тихо вскрикнула она, когда его губы сомкнулись на нежном соске. Чуть прикусив, обведя языком, Габриел втянул его в рот и принялся посасывать. Отем тяжело задышала. Руки заметались по его спине с удивительно гладкой кожей, обтягивающей твердые как сталь мышцы.
Его язык широким взмахом прошелся по ложбинке между ее грудями.
— Ты такая сладкая, что съесть хочется, — прохрипел он, кладя ей голову на грудь. — Поверить не могу, что ты теперь моя, Отем. Я так долго любил тебя!
Она осторожно погладила его волосы.
— Но ты меня почти не знаешь, — возразила Отем.
— Я узнал о тебе все в день нашей первой встречи. Преданная, любящая, отважная. Даже двух таких качеств более чем достаточно, но все три вместе… это просто чудо! А твоя красота лишила меня разума!
— А мне ты показался надменным и злым, — призналась Отем. — Пойми, у меня на глазах погибли Бесс и бедный Смайт! От руки твоего солдата! Я ненавидела тебя и всех приверженцев Кромвеля! Я могла пристрелить тебя!
— Зато сегодня ты можешь убить меня наслаждением, — прошептал он, поднимая голову и глядя в ее лицо. — Говорят, будто разноцветные глаза — верный признак ведьмы, но я не могу в них насмотреться.
Он снова стал целовать ее, и Отем вспомнила, как когда-то гадала, что это такое — поцелуй мужчины, вызывая насмешку Себастьяна. Он тогда потребовал, чтобы она перецеловала всех остальных поклонников и убедилась наверняка, кто из них ее суженый. Она так и поступила и поняла, что они с Себастьяном предназначены друг для друга. После его смерти ничьи поцелуи не были ей так милы. Она чувствовала в них не просто страсть, а подлинную любовь. Любовь к ней.
Давно забытые чувства переполнили душу, и Отем снова расплакалась.
Ощутив влагу на своих щеках, Габриел отстранился и ошеломленно спросил:
— Что с тобой, дорогая?
— Ты любишь меня, — в голос зарыдала Отем.
— Но я и не скрывал… — растерялся он.
— Вправду любишь? — всхлипнула она.
Габриел тихо засмеялся:
— Вправду, солнышко мое. О, милая, неужели ты навсегда разуверилась в любви? Неужели считаешь, что ты так непривлекательна, сварлива и зла? Что недостойна любви?
Пойми же, те два безымянных любовника, которые использовали тебя столь расчетливо, не имеют сердца, потому что у королей сердца не бывает, но, дорогая, я не король. Я всего лишь провинциальный дворянин, который обожает тебя и сделает все, чтобы ты была счастлива до конца дней, — шептал он, впивая ее слезы.
— О Боже, — воскликнула Отем, — я не заслужила такого мужа!
— Мадам, — поддразнил он, — если это коварный замысел с целью уклониться от супружеских обязанностей, я вас побью.
— Нет! Нет! — вскрикнула она и кокетливо ударила его по руке. — Ах, коварный развратник! — На сердце вдруг стало легко. Так легко, как бывало только с Себастьяном.
— Мадам, тут есть один коварный развратник, который горит желанием поближе познакомиться с вами, — дерзко намекнул он, показывая на свое любовное копье, уже давно стремившееся в бой.
— Можешь поцеловать меня еще раз, — потребовала она и вздохнула, когда его губы стали с изумительным искусством дразнить ее. Отем закрыла глаза, чувствуя себя невесомой, и внезапно осознала, что она наконец нашла свою гавань.
Ее любят. Она в безопасности.
— Никогда не покидай меня, Габриел, — попросила она отстраняясь, именно в этот миг осознав, что влюбляется в него.
Габриел мгновенно понял потаенный смысл ее слов.
— Моему отцу было пятьдесят, когда родился я. Умер он в восемьдесят лет. Я никогда не покину тебя, дорогая. Никогда!
Он снова опьянил ее поцелуями и, не в силах больше сдерживаться, вошел в податливое тело. Отем разразилась криками столь неподдельной радости, что Габриел едва не расплакался от сознания того, какое наслаждение доставил любимой, хотя его собственное было, по его мнению, несравненно выше.
После, когда они отдыхали в объятиях друг друга, Отем думала о том, что снова нашла любовь И на этот раз не потеряет. Любовь останется с ней и будет расти, надежной стеной окружая их дом. Пришла пора навсегда отпустить Себастьяна — Прощай, моя первая любовь, — прошептала Отем «Adieu, ma chene», — услышала она его голос в последний раз.
Отем повернулась к человеку, которого станет любить до последнего часа и за гробом.
Лужайки Королевского Молверна были уставлены шатрами всех цветов радуги, сады позади замка заполнены людьми. Скай О'Малли родила восьмерых детей, из которых семеро увидели своих повзрослевших сорок девять внуков. Те, в свою очередь, дали жизнь новым поколениям, так что на свет появились сто пятьдесят восемь правнуков, триста два праправнука и двадцать семь прапраправнуков. Детей Скай давно уже не было в живых, последняя и самая младшая, Велвет де Мариско Гордон, умерла прошлой зимой в возрасте восьмидесяти четырех лет. Двадцать девять внуков дожили до шестидесяти и семидесяти лет.
Жасмин, вдовствующая герцогиня Гленкирк, гордо озирала огромную толпу потомков Скай. Здесь были О'Флаэрти из Ирландии и Девона, граф Олстер и все семейство Эдвардсов, а также Саутвуды: молодой граф Джон с женой Сабриной, счастливые родители маленького сына и новорожденной дочери; Блейкли из Блекторна, семья Дейдре, второй дочери Скай, жившая по соседству, Берки из Клирфилд-Прайорити, Гордоны из Броккерна, Лесли, Линдли, Стюарты, Эшберны и Ли из Шотландии, Ирландии и Англии. Не было только средней дочери Жасмин, Фортейн, и ее семьи. Фортейн слишком боялась пересекать океан во второй раз и поклялась никогда не ступать на борт корабля.
Глядя на собравшихся, Жасмин растроганно улыбалась.
Гражданская война надолго разлучила их, но ей удалось снова соединить семью, на что ушло почти два года. Никогда не встречавшиеся раньше кузены восторженно приветствовали друг друга. То и дело обнаруживалось необыкновенное сходство между членами семей из разных концов страны Особенно часто встречались глаза ярко-бирюзового цвета. Жасмин уже подозревала, что на празднике кое-кто найдет себе пару.
— Ты все-таки сделала это, мама! — воскликнула подо-: шедшая Отем.
— Чего мне это стоило! — вздохнула Жасмин, обнимая дочь. — Газоны, разумеется, вытопчут, но их легко восстановить. Увидеть всех потомков Скай стоит любых жертв.
— Габриел не нарадуется, что праздник состоялся здесь, в Королевском Молверне, а не в Гарвуд-Холле, — усмехнулась Отем.
— Не находишь, что он в последнее время несколько раздался в талии? — засмеялась Жасмин.
— Супружеская жизнь пошла ему на пользу, впрочем, как и мне, — призналась Отем. — Как я люблю его… а ведь не верила, что когда-нибудь обрету новую любовь.