Скай встала и начала натягивать нижнее белье, которое подавала камеристка. Но когда она скользнула в рубашку и надела нижнюю юбку, у них с Миньоной одновременно вырвался вздох — они были ей велики!
— Я знала, что похудела, — сказала Скай, — но вот уж не думала, что платья не будут на мне сидеть!
— Не волнуйтесь, мадам, — успокоила ее Миньона, — на сегодняшний вечер я их подколю булавками, а завтра портниха подгонит одежду по фигуре. Все равно вырез придется по нынешней моде опустить.
— Вот как? — поразилась Скай: даже с ее точки зрения, вырез и так был достаточно низок.
Миньона работала споро, руки ее были быстры, казалось, камеристка не делает ни одного лишнего движения.
Она усадила Скай, расчесала ей волосы, уложила их в прическу.
— В Париже, мадам, — сказала она, — мы будем приглашены ко двору. Я сделаю вам прическу из длинных локонов, они как раз входят в моду. Этот стиль очень привлекателен, месье Адаму понравится. — Она вплела в волосы две белые розы. — Готово, мадам, — довольно проговорила она. — Теперь платье.
Когда Миньона закончила, Скай оглядела себя в зеркале. Впервые за много месяцев она оделась так, как и надлежало даме. Низкий квадратный вырез платья был расшит золотой нитью и тонким хрустальным бисером. Рукава были в стиле ножек барашка, с буфами, а на запястье перехвачены тонкими золотыми ленточками, тоже расшитыми бисером. Верхняя шелковая юбка была цвета морской волны и имела спереди разрез, позволяющий видеть нижнюю юбку, где чередовались золотые и цвета морской волны полоски. Чулки, которые, впрочем, можно было бы увидеть только в случае танцев, были из бледно-розового шелка, с вышитыми розами, а цвет туфель соответствовал платью.
— Вы прекрасны, мадам, — тихо сказала Миньона, нанося на ее кожу эссенцию дамасской розы.
— Черт побери, почему женщинам всегда нужно столько времени, чтобы одеться?! — раздался из коридора голос Адама.
Скай грациозно повернулась и сделала реверанс.
— А разве это не стоит потраченного времени? — поддразнила она, критически осматривая его костюм. Да, редко она видела его одетым так импозантно, как сегодня, — отлично сшитый бархатный костюм, расшитый золотом и — она могла поклясться! — крошечными бриллиантиками. На нем была еще кожаная жилетка, отороченная горностаем. Темно-голубой бархат прекрасно подходил к цвету его глаз.
Он медленно разглядывал ее, и Скай почувствовала, что краснеет. Ее пульс участился, и она еще раз пожалела о несвоевременном вторжении Миньоны. Посмотрев ему в глаза, она поняла, что он того же мнения. Он взял ее руку и поднес к губам — они опалили ее кожу, а его взгляд парализовал ее — она просто не могла пошевелиться.
— Возможно ли, чтобы с каждым годом ты становилась все красивей, моя девочка? — удивленно спросил он, нежно удерживая ее ладонь.
— Адам… — начала она, но голос сорвался, у нее просто не было слов. Его страстная любовь к ней проявлялась так просто! Скай поняла, чем отличается он от других мужчин, которые оказывались на ее пути, — да, они любили ее, как и она их, но они дерзко брали ее, отдавая взамен себя, а Адам, удивленно подумала она, хотел взять ее, но он был первым, кто считался с ее собственными чувствами так же, как со своими.
Они молча прошли по лестнице в главный зал. Это была прекрасная комната с панелями и огромным красно-белым мраморным камином, в который можно было класть целые бревна. Над каминной полкой висел огромный гобелен, на котором были изображены сцены осады замка, плененная дева, сражающийся рыцарь и довольно устрашающий дракон.
Антуан де Савиль, заметив восхищенный взгляд Скай, подошел к ней:
— Женщинам трех поколений моей семьи потребовалось почти четыре года, чтобы закончить этот гобелен. Ему скоро двести лет.
— Это восхитительно! — воскликнула Скай.
— Не более, чем вы, моя дорогая, — последовал галантный ответ.
— Осторожнее, предупреждаю вас, — поддразнил его Адам, — нам придется драться на дуэли из-за этой женщины!
— Несомненно, Адам, и она, безусловно, заслуживает этого, — ответил граф. — Я счастливейший из людей: у меня прекрасная жена, три дочери и восхитительная невестка, семь милых внучек, а теперь, наконец, и ваша красота присоединится к моему семейству! Мой Бог! Мыслимо ли это для одного человека! — Он пристально смотрел на Скай, близоруко щурясь. — Вы ведь собираетесь присоединиться к нашему семейству, не так ли, дорогая?
Внезапно в комнате, наполненной членами клана Савилей, наступило молчание, и все глаза обратились на Скай.
— Похоже, мне придется, — лукавым тоном заметила она. — Адам отказывается предоставить мне другой выбор, и оказалось, что я люблю его. Что еще остается мне, как не следовать голосу моего сердца?
И тут их чуть не оглушил совместный восторженный вопль всех членов семейства, одновременно выражавших свою радость по этому поводу и поздравлявших их. Ее целовали сначала граф Антуан, затем Габи, за ними потянулись сестры Адама с их мужьями и детьми, его сводные братья с их семьями. За всю жизнь Скай не получала так много поцелуев и комплиментов. Да, ее собственные родственники любили ее, но ведь они целиком от нее зависели, они требовали от нее заботы о них. Де Савили не ожидали от нее ничего — для них она была просто женщиной, выходящей замуж за старшего сына Габи, просто еще одной невесткой, которую следовало приветить. И в этот момент Скай поняла, что с нее хватит — ей надоело быть вечно ответственной за все, ей хотелось наконец побыть просто женщиной, с которой обращаются, как с обычной женщиной.
Она почувствовала, как напряглась его рука на ее плече, и спросила:
— Вы понимаете меня, да?
— Да, — просто ответил он. И ничего больше.
Внезапно Габи де Савиль вскрикнула:
— Адам, сын мой! Кольцо! Ты подарил Скай кольцо?
— Нет, я не дарил, — ответил Адам, — я хотел сделать это, когда она согласится, но она просто огорошила меня, приняв предложение отчима!
Он сунул руку в карман и достал золотое кольцо с большим круглым сапфиром. В его поверхность был впаян крошечный золотой морской ястреб с распростертыми крыльями.
— Это кольцо, — сказал он ей, — даровано Жоффруа де Дюбуа моей прародительнице Матильде де Мариско как залог их любви. С тех пор оно стало обручальным кольцом для мужчин нашего рода. Мой отец подарил его моей матери, а теперь я дарю его тебе, Скай О'Малли. Нужно ли говорить тебе, что с ним я даю тебе мою вечную любовь и верность? — Адам осторожно надел кольцо на палец левой руки Скай, а семейство Савиль сопроводило это неожиданное событие возгласами восторга.
Но Скай почти не слышала их криков. «Я любима, — думала она. — Господи! Не отбирай у меня Адама так же, как ты отобрал остальных! Я не перенесу этой потери! Позволь нам состариться вместе!»
И снова Адам понял, что творится у нее в душе, как будто она говорила все это вслух. Склонившись, он поцеловал ее и прошептал: