— Не старая! — вдруг вскрикнула она, осознав тут же, как это глупо звучит. Конечно, она не чувствует себя старше двадцати лет. Успокоившись, она начала игриво поглаживать его, и ее пульс участился, когда она ощутила его твердое горячее копье. — Я не состарюсь, пока могу делать с тобой это, дорогой, — прошептала она ему на ухо, расстегивая одежду и освобождая его.
Адам резко перебросил ее к себе на колени и, приподняв ее юбки, пристроил поудобнее свое могучее копье. Издав сладострастный стон, она ощутила, что его орудие полностью вошло в нее. Она сидела на коленях Адама, упершись ногами в бархатную обивку кареты. Их руки переплелись, как и их языки, они страстно целовались, качаясь на сиденье в такт толчкам экипажа.
Чувство полностью захватило ее, и Скай только стонала в ухо Адаму, пока он возжигал пламя страсти в ее чувственном теле.
— Ох, Адам! — выдохнула она, когда ее пронзила первая волна наслаждения. — Ox, ox, ox! — повторяла она, пока не обессилела и не рухнула ему на грудь, полностью удовлетворенная его страстью.
Он отрывисто дышал ей на ухо, но еще несколько минут она была слишком слаба, чтобы сделать хоть малейшее движение. Наконец, когда стук их сердец немного утих, он тихо спросил:
— Девочка, разве тебе не приходилось заниматься любовью в карете?
— Нет, хотя Джеффри предлагал мне однажды по дороге в Лондон, но потом все-таки решил, что в постели удобнее, — рассмеялась она при воспоминании об этом.
— Да, — согласился Адам, — Джефф всегда любил комфорт. Ну так, мадам, вы все еще чувствуете себя старой и разбитой?
— Я чувствую себя прекрасно! — воскликнула она.
— Тогда как быстро ты можешь привести себя в порядок? — спросил он.
— А зачем? — удивилась Скай.
— Затем, милая девочка, что уже показался Бель-Флер, и думаю, что лакей, который откроет дверь кареты через несколько минут, будет слегка шокирован.
Она слезла с его колен, и он весело помог ей натянуть блузку, оправить юбки и волосы.
— Лучше бы вам заняться собственным беспорядком в одежде, монсеньор, — поддразнила она его, заметив, как он смотрит на ее грудь.
— А сколько времени не будет детей, девочка?
— Примерно две недели, — ответила она.
— Отлично, — сказал он. — Все это время я проведу с тобой, любовь моя, и большую его часть — в постели. Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были одни и могли свободно любить друг друга.
— Разве мы не можем поехать в лес и устроить пикник? — иронизировала она.
— Если только ты позволишь любить себя под могучими дубами.
Ее лицо разгладилось, и она прошептала:
— О да, мой муж! — И именно в этот момент колеса кареты простучали по подъемному мосту замка.
Адам де Мариско сдержал слово, и в следующие две недели они со Скай почти все время, не отданное сну, провели вместе. Им казалось, что они еще сильнее полюбили друг друга. Когда же вернулись трое младших, Адам лично занялся обучением Патрика, объясняя ему, как следует управлять поместьем, а Дейдра занималась с матерью, осваивая обязанности хозяйки замка.
Дейдра, как заметила Скай, была самой спокойной из детей. Похоже, она легко усваивала все, чему ее учили, была ли это латынь или способы варки мыла. Прелестная девочка все больше походила на мать, так что Скай относила ее робость на счет того, что ранние годы Дейдры прошли вдали от нее. Теперь Скай приходилось тратить немало усилий, чтобы наверстать упущенное. И все же со всеми проблемами и успехами Дейдра предпочитала приходить к Адаму.
— Мне кажется, она не любит меня, — пожаловалась как-то Скай Адаму.
— Она восхищается тобой, — сказал он, — и все же побаивается немного. Не сомневайся, дорогая, она любит тебя.
— Только как свою мать, — проницательно заметила Скай, — но я ей не нравлюсь. Не знаю даже почему. Я так старалась понравиться ей!
— Ну так почему бы тебе не спросить ее об этом? Лучше все делать в открытую, чем загонять проблемы внутрь, пока они не станут неразрешимыми.
— Я бы спросила, но только если при этом будешь и ты.
— Нет. Если ты будешь спрашивать Дейдру при мне, она решит, что мы объединились против тебя, и начнет все отрицать. Пусть это останется между вами.
Скай непросто было решиться на разговор, но наконец, собравшись с мужеством, однажды летним вечером, когда они с дочкой сидели на берегу озера и плели венки, она спросила напрямик:
— Дейдра, почему ты меня не любишь? Дейдра вздрогнула от неожиданности и медленно покраснела. Но ответила так же прямо, как и спросила ее мать:
— Потому что ты бросила нас с Патриком, когда уехала к новому мужу. Потом ты вызвала нас к себе, но сразу отослала, обещая привезти настоящего отца. Но не привезла его, мама. Перед вашим браком с Адамом мы были не слишком счастливы, и я думаю, сколько еще времени пройдет, прежде чем ты убежишь от нас под тем или иным предлогом.
Скай поразила звучавшая в голосе девочки злость.
— А твой брат тоже так думает? — спросила она.
— Патрик говорит, что ты нас любишь. Ему этого достаточно.
— Но тебе — нет, я вижу. Знаешь, твой брат прав. Я вас люблю. Мне просто никогда не приходило в голову, что нужно объяснять таким малышам все мои проблемы, Дейдра. Если бы ты спросила меня об этом раньше, я бы все тебе рассказала. Теперь я вижу, ты этого хотела.
Она привлекла сопротивляющуюся девочку к себе.
— Дейдра, — ласково сказала она, глядя прямо в ее отчужденное лицо, — я люблю тебя. Ты — дитя любви, нашей с Найлом Бурком любви. Я постараюсь не покидать тебя. Хотя настанет день, и ты покинешь меня, чтобы выйти замуж.
— Ты говоришь, что постараешься. Нет, обещай мне, что ты никогда не покинешь нас.
— Дейдра, я не могу. Я тебе никогда не лгала и теперь не стану лгать, даже чтобы получить твое одобрение. Я постараюсь!
Дейдра внезапно разрыдалась, и ее маленькое личико наморщилось от тревоги.
— Мама, не оставляй меня! Не бросай меня! — упрашивала она сквозь рыдания.
Скай, не говоря ни слова, посадила дочь на колени и начала укачивать ее. Все остальные дети легко пережили ее странствия, но Дейдра, несмотря на свой упрямый характер, оказалась слишком ранимой. «Чем-то, — подумала Скай, — она похожа на Найла, хоть внешне и выглядит, как я».
— Я не собираюсь никуда ехать, Дейдра, — тихо сказала она, — не плачь, моя детка. Я не брошу тебя, мое сокровище!
На день святого Михаила слуги получили жалованье и подарки за год, но нянька Велвет оказалась в тягости от выездного лакея, так что пришлось срочно выдать ее замуж. Подыскали новую няньку, пухлую хохотушку из деревни Аршамбо, и Велвет приняла эту замену. Но не прошло и недели, как они с девочкой бесследно исчезли.