– Конал пообещал, что они будут с нами, когда мы поедем на поиски Колби. И я должна принести что-нибудь в дар монастырю. Может, одну золотую монету из моего приданого? Монахи спасли мне жизнь и позаботились вернуть к тебе. Думаю, это стоит золотой монеты, хотя у меня их немного, – прошептала она, положив голову ему на плечо.
– Согласен, – кивнул лэрд, целуя ее. – Но что там насчет заговора против короля?
– Я знаю только, что сэр Роджер должен попытаться его убить. Кроме этого, мне ничего не известно. Я не могла больше ждать, зная планы сэра Роджера в отношении меня, – усмехнулась Эллен. – Хорошо еще, что хотя бы это удалось проведать. Йен Джонстон каким-то образом собирается помочь Колби. Даже то обстоятельство, что подобные речи велись при мне, не остановит сэра Роджера. Он весьма низкого мнения о женском уме и благородстве. Он скорее всего считает меня мертвой, поскольку так и смог найти. Ему в голову не придет, что я его перехитрила и сумела сбежать. Такая мысль слишком уязвит его непомерную гордость.
– Похоже, ты успела хорошо его узнать! – резко бросил Дункан. Эллен поняла, что снова оказалась на опасной почве, но даже не шевельнулась.
– Он не слишком сложный человек, муж мой. Почти с той минуты, как я оказалась в его власти, стало ясно, что гордость определяет каждое принятое им решение. Прожив свыше года при дворе, я способна очень быстро понять, что представляет собой тот или иной человек, ибо дурной друг может стоить тебе не одной лишь королевской милости, а иногда и головы. Для того чтобы выжить при дворе, нужно полагаться на собственный ум и инстинкты.
– Иногда ты поражаешь меня, – искренне признался он. – Я все считаю тебя маленькой девочкой с гор, но ведь это не так, верно?
– О, я быстро всему выучилась. Уже через неделю пребывания среди девушек принцессы Маргарет, – усмехнулась Эллен, – я поняла, что ни в коем случае не нужно выделяться. И лучше держать свои мысли при себе и никогда не делиться ими ни с кем. Когда у тебя нет ни знатности, ни могущественного покровителя, следует быть осмотрительной и осторожной.
– Мудрая ты женщина, женушка, – в свою очередь, ухмыльнулся лэрд. – Очень мудрая.
– А как мой сын? – со страхом спросила она. – Он здоров?
– Пейги, благослови ее Господь, нашла кормилицу в тот же день, как ты исчезла. В деревне было несколько кормящих матерей, включая Макару. Пейги посчитала, что она самая здоровая, и нашла ее малыша самым крепким. Ей понравилось также, что у Макары очень большие груди, сочившиеся молоком. Ее собственный ребенок не мог высосать их досуха. Поэтому я взял в дом и Макару, и ее детей. Старший сын был подмастерьем своего отца, который делал мне стрелы. Теперь его должность перешла к мальчику. Он делает прямые стрелы, которые не отклоняются в полете. Я поместил Фарлана, как зовут парня, в одной комнате вместе со стариком, который выстругивал стрелы еще до Гэра, покойного мужа Макары. Сейчас старик совсем одряхлел и много болеет, но голова у него ясная, и он вполне способен присмотреть за молодым мастером. По-моему, они поладили. А вот с Эвиной сплошная беда. Как-то ночью я обнаружил ее голую в своей постели. Она ждала меня. Артэр доложил, что мужчины дерутся из-за нее и крадут друг у друга деньги, чтобы заплатить за ночь с девчонкой.
– Что?!
Эллен оцепенела в его объятиях. Поняв, что она ревнует, он счастливо улыбнулся.
– Я отвел ее к Макаре, которая немедленно взялась за ремень и хорошенько отделала негодницу. На следующий день я отослал ее в монастырь Святого Эндрю, с просьбой к матери Мэри Эндрю поучить Эвину уважению к старшим, с тем чтобы потом выдать ее замуж. Но через неделю она сбежала, и с тех пор о ней ничего не слышно. Наверняка нашла дорогу в какой-то бордель, где сможет продавать себя любому, у кого найдется медная монета.
– Скатертью дорога! – отрезала Эллен. – Но ты рассказал мне все, за исключением того, здоров ли наш Уилли. Как обращается с ним Лерайя, няня, которую выбрала Пейги? Он весел? Счастлив?
– Сначала Лерайя ревновала к Макаре, но потом успокоилась, поняв, что женщина годится лишь на то, чтобы кормить ребенка. Он уже узнает нас, и его глазки загораются при виде знакомых лиц.
– А меня не узнает, – грустно вздохнула Эллен.
– Ах, милая, дай ему несколько дней, и он забудет, что тебя все эти месяцы не было с ним, – утешил Дункан. – И хотя у него мои глаза, волосы, с которыми он родился, постепенно выпали, и теперь растут новые, такого же цвета, как у тебя.
– О Господи! – нервно пробормотала Эллен. – От рыжих мужчин одни неприятности. Мой дед тоже был рыжим в юности, хотя тогда я его не знала. Но он всегда твердил, что рыжие упрямы и несговорчивы, и доказывал это всей своей жизнью.
– Но у нашего Уилли есть любящие родители, которые воспитают его и научат отличать добро от зла. Ты достаточно сильна, чтобы завтра же отправиться домой?
– Да, я хочу домой, – заявила Эллен. – А когда мы отомстим Роджеру Колби? Я еду с вами, потому что хочу видеть его труп!
Лэрд Даффдура удивленно уставился на жену. Она сказала, что поедет с ними! Не попросила взять с собой, не призналась, что хочет ехать, нет, она уже приняла решение!
– Я не могу тебе запретить! – услышал он свой собственный голос. Черт, да что это он мелет?! Снова подвергать ее опасности?
– Благодарю, муж мой, – ответила Эллен. – Я счастлива, что ты понял мое желание видеть наказанным человека, укравшего у нас бесценное время, которое мы могли бы провести вдвоем.
– Вижу, ты пылаешь жаждой мести, жена, – покачал головой Дункан. – А мне казалось, что ты больше никогда не захочешь его видеть.
Неужели она что-то скрывает?! Ему стало не по себе.
– Неужели ты не понимаешь, как жестоко я пострадала в руках негодяя?! – тихо воскликнула Эллен. – Несколько недель я провела в сырой мрачной камере, совсем одна, не видя ничьих лиц! Я и сейчас томилась бы там, не заметь мой тюремщик, что я больна. Он испугался за себя, боясь кары, если я умру в заключении. Разлученная со всеми, кого я любила, я была вынуждена смотреть, как пересыхает мое молоко. Сколько месяцев я прожила в смертельном страхе, опасаясь, что мой сын умер без меня! А запах прокисшего молока, которое сочилось из сосков и высыхало на моем единственном платье! А блохи, не дававшие покоя ночью! А ноющие груди?!
Потом я оказалась в башне, где были свет и солнце, где ночами в окно заглядывала луна. Но я снова оставалась в одиночестве, если не считать сержанта и старой служанки, приносившей еду. Но никто не заговаривал со мной, словно я была невидимкой. Однажды ко мне пришел Роджер Колби. Мы играли в шахматы. Потом он попытался коснуться меня, но я начала отбиваться. К моему облегчению, он убрался, и я не видела его много дней. Но потом он велел привести меня в зал, где мы позавтракали за высоким столом, словно ничего не случилось. Там он силой целовал и ласкал меня, а я страшилась, что, истосковавшись по людям, начну принимать его ласки и поцелуи. Знаешь ли ты, муженек, как терзала меня совесть из-за этих мыслей?!