Пауел выглядел встревоженным.
— Я не хочу ни в чем отказывать тебе, Рианон, но я также не хочу обидеть и Синбела. Что мне делать?
— Передай Синбелу, что я прошу его дочь заменить меня в качестве хозяйки замка, пока я не оправлюсь после родов, — мудро посоветовала Рианон мужу. — Синбел будет рад чести, которая оказана его семье, а я освобожусь от общества Бронуин.
— Моя жена и госпожа, — с восхищением воскликнул он, — это идеальное решение! Благодарю тебя за него! А теперь отдыхай, любовь моя, чтобы набраться сил и зачать мне еще сына.
— Я не смогу этого сделать, мой господин, пока мы не будем вновь делить с тобой ложе, — надула губки Рианон.
— Обычай надо блюсти, — сказал Пауел и усмехнулся. — Я ни на один день не воздержусь больше положенного, Рианон. Если б я только знал, как ты восхитительна, я бы не был столь благороден в день нашей свадьбы, когда обещал отцу год не завершать нашего союза. — Голубые глаза его заблестели. — Ты так быстро зачала Анвила, у нас было слишком мало времени, чтобы познать друг друга. У нас есть к чему стремиться, моя прекрасная жена. Отдыхай хорошенько! — Он поцеловал ее в лоб и покинул их покои.
Оставшись одна, Рианон села на постели и взяла на руки сына.
Она распеленала новорожденного и, довольная, улыбнулась. Пауел не напрасно хвалился с такой гордостью. Малыш был само совершенство. В нем не было ее хрупкости, но она с радостью заметила спереди на левом плече маленькое родимое пятно, которое указывало на его принадлежность к ее роду, как и к отцовскому. Все члены семьи носили этот знак на своем теле. Рианон почувствовала легкий прилив удовлетворения при виде крошечной звездочки. Она осторожно перепеленала сына, который молча наблюдал за ней в течение всей процедуры. Вот сейчас он смотрел на нее взглядом своего отца. Рианон даже рассмеялась. Поцеловав пушистую головку младенца, она положила его обратно в колыбель. В комнату вошла незнакомая ей дама с кубком.
— Прошу прощения, госпожа, но вы должны выпить это лекарство, — сказала она, протягивая кубок Рианон, которая сморщила нос от неприятного запаха. Тем не менее она осушила кубок и, необычайно измученная родами, упала на подушки.
— Где дамы, которые будут приглядывать за моим сыном? — засыпая, спросила она.
Дежурная дама открыла дверь, и в комнату вошло полдюжины женщин. Болтая, они усаживались по местам.
— Охраняйте моего сына хорошенько, — передразнила одна из них Рианон, когда та заснула. — Гордая тварь! Нам следовало заботиться о сыне Бронуин, а не об отродье этой иностранки.
— Он еще и сын нашего лорда, — попыталась вступиться другая дама.
— Сомневаюсь, — ядовито отозвалась первая. Она уставилась в колыбель Анвила. — Вы только поглядите на это отродье! Бледный, как его гнусная мать! Что это за принц Кимри, я вас спрашиваю?
Остальные одобрительно забормотали, а единственный среди них восставший голос умолк, не желая навлекать на себя беду. Эта дама была неглупа, она недавно появилась при дворе и, хотя нашла принцессу ласковой, доброй, быстро сообразила, что к чему.
Рианон глубоко спала всю ночь, ни разу не проснувшись, но, как только заря начала пробиваться сквозь окна комнаты, она поднялась и, повернувшись к колыбели, потянулась за сыном. Ее руки, ее хрупкие руки, были покрыты яркой кровью. С ужасным криком она села на постели. Враждебные лица алчно смотрели на нее.
— Где мой сын? Что вы с ним сделали?
— Что мы сделали? Мы ничего, это ты, женщина Справедливого народа, убила ребенка! Его кровь покрывает твои преступные руки! — объявила главная дежурная дама.
— Лгунья! — закричала на нее Рианон. — Ты — грязная лгунья! Где мой малютка Анвил? Не в обычае Справедливого народа убивать детей!
Что бы ни произошло за то время, что я спала, не моя вина, а ваша, потому что вы нарушили свой долг. Вы заснули? Скажите мне правду, прошу вас! Я защищу вас, но будьте со мной честны. Не обвиняйте меня, молю вас, в грязном преступлении, потому что сами боитесь наказания! — Рианон плакала, даже не осознавая, что слезы струятся по ее бледным щекам, опасаясь за себя и за сына.
— Да, мы спали, — призналась женщина. — Ты околдовала нас, чтобы мы заснули, а в это время убила своего ребенка, ты, Рианон, из Справедливого народа! Ты убила принца Дифида!
Рианон вскочила на ноги и с каждой унцией возвращающейся к ней силы залепила ей пощечину. Потом, накинув на себя просторное комнатное платье, она поспешила на поиски Пауела. Сердце колотилось в страхе за Анвила, Неужели приспешницы Бронуин убили ее малютку? А если нет, где он тогда? С разметавшимися в беспорядке волосами, в развевающемся платье, босоногая Рианон вбежала в Большой Зал. За ней следом устремились раскудахтавшиеся от ярости дежурные дамы, готовые поведать страшную новость любому кто согласился бы их выслушать.
— Она убила своего ребенка! Она убила своего ребенка!
Все собравшиеся в Большом Зале при виде Рианон с окровавленными руками в ужасе шарахались от нее, когда она пробегала мимо.
— Пауел! — Ее полный страдания голос прозвучал на весь зал. — Анвил пропал! Помоги мне! — Она в слезах бросилась к ногам мужа. — Я спала, а когда проснулась, наш сын исчез из колыбели. Эти женщины, которым ты поручил приглядывать за нами, не уберегли его. — Ее разбитое горем лицо беспомощно смотрело на него.
— Она лжет! — закричала главная дежурная дама. — Эта женщина из Справедливого народа околдовала нас, чтобы мы уснули, и, воспользовавшись этим, убила младенца! Посмотрите на нее! Вина написана у нее на лице и руках, обагренных кровью невинно убиенного!
— Я не убивала своего ребенка! — воскликнула Рианон, поднимаясь на ноги, чтобы взглянуть в лицо своим обвинительницам.
— Лгунья! Лгунья! — повторяла дежурная дама, отвернувшись от Пауела к другим присутствующим в зале. — Что мы на самом деле знаем об этой женщине? — вопрошала она. — Она вышла из рода волшебников, чьи обычаи отличаются от наших. Сейчас она показала себя злой волшебницей! Нашему принцу нельзя было брать в жены это существо с черной душой, которая бессмысленно убила его сына. Рианон должна быть подвергнута пыткам и осуждена за убийство ее сына Анвила! Наш принц должен удалить ее от себя и жениться на ком-нибудь из своего народа!
Шепот одобрения послышался при ее словах, но Рианон вновь страстно заявила:
— Я не убивала своего сына! Что бы с ним ни случилось, виноваты эти лживые женщины, которые проспали всю ночь вместо того, чтобы охранять нас! Я не виновата в этом ужасном преступлении, в котором меня обвиняют!
— Тогда почему твои руки в крови, женщина Справедливого народа? — раздался громкий требовательный голос из глубины зала.
В ответ послышался хор голосов.
— Да! — И сильный шум возмущения поднялся против Рианон. Пауел был глубоко потрясен. Он, казалось, лишился дара речи. Его сын мертв, а жену обвиняют в этом ужасном злодеянии. Это было больше, чем он мог вынести. Видя его состояние, заговорил Таран Ста Битв, заговорил прежде, чем кто-нибудь из обвиняющих Рианон овладеет ситуацией.