— А так? — спросил он, лизнув ее щеку.
— М-м-м… — промычала она. Пора. Она готова.
Он широко развел ее ноги и встал между ними на колени. Аверил не сопротивлялась. Рис улыбнулся про себя. Маленькая ведьма горит желанием, хотя сама этого не сознает.
Взяв в руку свое копье, он подвел его ко входу в любовный грот и медленно нажал, пока головка не вошла целиком. Аверил нервно дернулась.
— Нет, жена, не бойся, — успокоил он.
— Но ты такой большой, — пожаловалась Аверил.
— Тем лучше я смогу тебя ублажить, Аверил. И поверь, это тебе понравится.
Он подался вперед, и она удивленно ахнула, осознав истинное значение его слов. Но, Боже, он наверняка разорвет ее своим огромным копьем!
Потеряв голову от страха и паники, она попыталась избавиться от огромного отростка, неумолимо пронзавшего ее плоть. Но силы были неравны. Не успела она собраться с мыслями, как он чуть отстранился и резким выпадом вонзился в нее.
Аверил взвизгнула скорее от удивления, чем от боли, но Рис принялся страстно ее целовать, прежде чем сделать очередной рывок, сначала медленно, потом все быстрее, пока она не опьянела от наслаждения, бурлящего в жилах и угрожавшего поглотить ее.
— О Господи! — всхлипнула она.
Тяжело дышавший Рис не выдержал и рассмеялся.
— Не останавливайся! — скомандовала она.
— Придется, — пропыхтел он.
— Не сейчас! Не сейчас! — молила Аверил. Она все ближе! Все ближе! Но к чему?
Она не знала и не понимала, но все же достигла блаженных берегов и закричала от неземного восторга, накатывавшего теплыми волнами.
А Рис, опьяневший от наслаждения, больше не смог сдерживаться. Его любовный дар оросил ее скрытый сад первым дождем плодородных соков. Сотрясаемый судорогами, уносимый крыльями экстаза, он тем не менее побоялся раздавить ее хрупкое тело и, откатившись, лег на спину.
— О, Аверил! — воскликнул он, жадно глотая воздух. — Какой чувственной маленькой девственницей ты оказалась!
Аверил неожиданно расплакалась.
— Больше я не девственница. И не девушка, — всхлипывала она.
— Нет, — согласился он, обнимая ее и прижимая к себе. — Теперь ты моя жена по-настоящему.
— Это было чудесно! — рыдала она, обливая слезами его грудь.
Ему хотелось кричать о своем счастье, но он плотно сжал губы и, случайно опустив глаза, увидел огромное темное пятно на простыне: доказательство ее невинности.
— Твой родитель завтра будет очень горд, жена, — сообщил он.
Она слегка отстранилась и, проследив за направлением его взгляда, тихо ахнула:
— Ты прав.
— А теперь тебе нужно отдохнуть. Ты была очень храброй, жена моя.
— А это можно делать только один раз за ночь? — выпалила она и покраснела.
— Страсть не знает времени суток, Аверил. Мы можем любить друг друга и днем, и уж тем более не один раз. Но на сегодня довольно. Ты доказала свою невинность и мне, и всему миру. А теперь спи.
— Но мне понравилось, — настаивала она. — Я хочу продолжения.
— Мне тоже требуется отдых, — пояснил он, — и моему большому мальчику, иначе он просто не пробудится. Взгляни на бедного парня! Ты измотала его, Аверил, своим вожделением. Но за час перед рассветом мы проверим, на что он способен. Наверное, он снова возжелает зарыться в твое теплое гнездышко.
Он поцеловал ее и натянул одеяло повыше. К его восторгу, она приникла к нему и уснула.
А когда проснулась, за окном уже светало. Она лежала на спине, а между бедрами довольно сильно саднило. Рис тоже лежал на спине, и она впервые получила возможность хорошенько его рассмотреть. Он и вправду казался великаном. Ничуть не ниже отца. И показал себя не только добрым, но и нежным. Что же, это неплохо, но, в сущности, она совсем его не знает. Можно ли ему доверять? Рис Фицхью погубил ее мечты, не подумав даже извиниться, и Аверил знала, что не сможет так легко простить его, хотя, нужно признать, вчера он подарил ей истинное наслаждение.
Но что за жизнь предстоит ей в Эверли? Она даже не будет госпожой дома! Придется подчиняться шестилетней девочке. А у Мэри уже есть наставница, Рон. Судя по выражению лица, она не потерпит никакого вмешательства в дела своей подопечной. Правда, Рис упоминал, что сестре нужно научиться хорошим манерам, а Рон для этого непригодна.
Мысль о том, что вскоре придется покинуть «Драконье логово», обдала ее холодом. Еще тоскливее стало оттого, что теперь она отрезанный ломоть. У нее другая семья. Больше никогда ей не жить в отцовском доме.
Откуда-то донеслась утренняя песня жаворонка, и Аверил вдруг сообразила, что сейчас не до ласк мужа. Она соскользнула с постели, подошла к очагу, поворошила угли, налила себе воды из стоявшего в золе кувшина в медный тазик и принялась мыться. Вода в тазике покраснела от ее девственной крови. Аверил вылила ее за окно, надела камизу, зеленое платье, тунику, сунула ноги в туфли, снова налила воду в тазик и, поставив его у изножья кровати, разбудила мужа.
Рис открыл глаза, увидел уже одетую жену и, скрыв улыбку, не стал задавать неделикатных вопросов.
— Кажется, уже утро, — пробормотал он.
— Да, и, наверное, стоило бы отправиться в Эверли уже сегодня. Мы выполнили наш долг и чересчур долго пробыли в отъезде. Вот-вот начнется жатва, и управляющему следует надзирать за работами.
Она все решила! Они уедут сегодня.
Риса поразили ее знания. Такого трудно было ожидать от гордой дочери лорда Дракона. Дочери, с малолетства воспитанной в уверенности, что ей предстоит блестящее будущее.
Он свесил ноги с кровати, встал и, сняв простыню, протянул жене.
— Отнеси это отцу и передай, что ему нечего стыдиться.
— В тазике чистая вода, господин мой, — напомнила она, беря простыню.
Рис, слегка улыбнувшись, кивнул и был вознагражден такой же улыбкой. Аверил поспешила вниз по узкой винтовой лестнице. Отец уже встал и черпал овсянку из корки круглого каравая. Аверил с достоинством шагнула к высокому столу и вручила ему простыню.
— Дело сделано, отец.
Мирин встал и, взяв у нее простыню, развернул.
— Ты и в самом деле исполнила свой долг, дочь моя, — кивнул он. — Нелегко тебе пришлось, учитывая, что ты надеялась на более достойный брак.
— Да, отец, думаю, я была предназначена в жены человеку высокого положения и к тому же состоятельному, — согласилась она. — Но судьба распорядилась иначе. И поэтому нет смысла плакать над пролитым молоком. Конечно, я могла бы убить его и начать новую жизнь, но мужчины ценят не только красоту, но и невинность. А у меня осталась только красота.
Она сухо усмехнулась. Отец покачал головой.